Саймон Браун - Сын соперника

• Название: Сын соперника
• Автор: Саймон Браун
• Жанр: Фэнтези

Мир, удивительно близкий к нашему XVIII веку – и в то же время разительно от него отличающийся…

Здесь войны ведутся при помощи ружей и пушек, а королевские дворы блистают роскошью и изысканной культурой, но при этом аристократические дамы и кавалеры владеют магией, вступающей в силу, лишь если ее носитель совершит убийство жертвы-Избранного.

Здесь правят великие государи, плетутся тонкие дипломатические интриги, а на холодное оружие накладываются таинственные чары…

Здесь императрица могущественной Хамилайской империи Лерена, одержимая идеей завоевания всего материка, получает в свою власть таинственное магическое орудие Сефид – оружие, которое должно раз и навсегда переломить исход затянувшейся войны с королевством Ривальд.

Однако применение Сефида опасно не только для тех, против кого он обратится, но и для тех, кто дерзнет пустить его в ход…

---

Эриот помогла организовать дополнительные бригады рабочих, трудившихся посменно. Увидев это, Полома приказал снарядить на подмогу отряд коренных киданцев. Гэлис с удовольствием наблюдала, как все три группы очень продуктивно трудятся сообща. Под руководством инженеров произошло объединение колонистов и киданцев, пусть даже и временное.

Полома с неподдельным интересом наблюдал за работами. Особенно его восхищал профессионализм инженеров.

– Знаешь, что больше всего поразило меня во время ссылки в Омеральте? – спросил он у Гэлис.

Она покачала головой, не слишком заинтересованная в разговоре.

– Университет.

Это привлекло внимание стратега. На нее вновь нахлынули воспоминания о Китайре, но вместе с ними и менее приятные мысли о канцлере Малусе Майкоме.

– Университет?…

– Я считаю, что он – важный элемент могущества вашей нации. Он выпускает грамматистов и стратегов, физиков и управленцев.

Мальвара кивнул в сторону стены:

– А еще – инженеров. Кевлерены дали Хамилаю могущество, а университет подготовил солдат, клерков и ученых, чтобы сохранить и преумножить его. Университет и отличает Хамилай от Ривальда.

– Но Ривальд гораздо меньше… – начала Гэлис.

– Как когда-то Хамилай. Дед императрицы Лерены предвидел расширение империи. Не случайно он основал Университет Омеральта. Мудрый человек. Он понимал, что происходит.

– Скорее всего…

– Я тоже достаточно умен, – без лишней надменности произнес Полома. – В самом деле: ты, Гош и я – все умные люди. Возможно, не чета деду Лерены. Но почему бы нам сообща не основать здесь, в Кидане, нечто подобное?

Гэлис обдумывала предложение.

– Хорошая мысль, – сказала она, словно увидев свое будущее, заметно отличавшееся от настоящего, где ей приходилось заботиться о поселенцах и защищать город от новых нападений. Она видела себя наставником новых стратегов, которые помогут Кидану обрести славу великого города…

Тут словно облако закрыло солнце. Гэлис возвратилась к реальности.

– Это красивая мечта, Полома. Но для университета нужны финансовые вложения, здания, учителя и студенты.

Префект улыбнулся.

– Вот их у нас сколько хочешь. Многие из моих людей захотят учиться или сменить профессию. К тому же учителей для начала нам хватит. Мы можем использовать уже имеющиеся строения – например, дома плутократов, конфискованные советом. А здание Ассамблеи вообще используется только в период заседаний…

– А деньги? Я знаю, что Кидан – крупный центр торговли, однако если сравнить его с торговыми городами Хамилая, да даже Ривальда, то нам еще далеко до серьезного уровня…

– Ты забываешь о таких кораблях, как «Ханнема», «Грейлинг», «Зарим» и «Лакстон», – сказал Полома.

– Я не забыла о них, – возразила Гэлис, хотя на самом деле уже давно не вспоминала о кораблях.

Да, с тех самых пор, как капитан Авьер на сторожевом судне «Аннглаф» согласился сопроводить их обратно в Хамилай, загрузив корабль товарами с Новой Земли, которые надеялся обменять на продукцию имперских фабрик, необходимую Кидану, – например, на огнестрелы…

– Эти суда уже составляют ядро торгового флота, – продолжал префект. – Нет причин, по которым они не могут торговать с прибрежными жителями. Кроме того, можно будет построить корабли по их типу… В конце концов, они ведь не предназначены для перевозки колонистов обратно в Хамилай, так ведь?

Стратег улыбнулась.

– Нет, друг мой, конечно же, нет.

Полома потрепал девушку по плечу.

– Кстати, если использовать корабли для торговли, это сразу скажется на киданцах. Они захотят зарабатывать деньги. Ты ведь сама сказала, что это город торговцев…

Гэлис проводила его до ворот Цитадели.

– Я нашла еще один способ объединить наши народы. Множество солдат, приехавших с Мэддином, пополнили ряды рабочих. Почему бы не использовать их в народном ополчении? Мы поставим драгун рядом с киданцами, которых они будут обучать обращению с огнестрелами. А в случае опасности у нас будет уже не три батальона, а целых шесть.

Идея пришлась по душе Поломе. Он сказал, что предложение наверняка пройдет в совете без труда.

После его ухода Гэлис взобралась на вершину внутренней стены и окинула взглядом город. Ее сердце было полно сомнений, но в то же время там зародилось ощущение, что битвы прошлого заложили отличный фундамент для будущего Кидана. А самым лучшим кирпичом и цементом для новых стен являлись люди – с их желанием и уверенностью в успехе.

Мы на Новой Земле, подумала девушка. А разве это не лучший дом для новых надежд?…

* * *

Глаза Ланнела Тори привыкли к темноте. Бедняга находил некое утешение в том, что бодрствовал, когда все остальные спали; он был начеку, когда все остальные – нет.

Он дремал днем, урывая часок-другой. Ланнел понимал, что настоящий мужчина не должен так жить, а он стремился доказать себе, что является именно настоящим мужчиной. Особенно теперь, когда стал последователем Кайсора Неври.

Еще до встречи с советником Ланнел инстинктивно чувствовал, что в его городе слишком много приезжих. Он ненавидел ривальдийских солдат, которые вели себя в Кидане как в собственном борделе; ненавидел бледного Кевлерена, изредка бросавшего на него косые взгляды… Когда из-за моря прибыла экспедиция с Поломой Мальварой, Ланнел ликовал. Ликовал, несмотря на то, что во главе нее стоял другой ужасный Кевлерен. Изгнание плутократов и их ривальдийских приспешников Тори отмечал вместе со всем городом. Однако назавтра хамилайцы никуда не исчезли. И на следующий день – тоже. А затем они начали строить для себя дома…

Ланнел чувствовал себя так, будто над ним надругались. Словно его тело было городом, а хамилайцы – паразитами, чумой, наказанием. Они должны быть выдворены из Кидана!…

Услышав речи Кайсора Неври, Тори убедился, что тот идеально подходит для подобного дела. Безусловно, скромный и слабый Полома Мальвара никогда не прогонит хамилайцев. Его власть, как и власть плутократов, зиждилась на иностранных наемниках, огнестрелах и угрозе использования Сефида, несмотря на то, что хамилайский Кевлерен погиб и похоронен. Впрочем, ходили слухи, что заморская императрица обладает неимоверным могуществом и может одной лишь силой мысли превратить любого человека в воспоминание.

Конечно, нельзя сказать, что он так уж верил слухам… Внимание Ланнела привлекли громкие голоса, раздававшиеся со стороны постоялого двора, расположенного недалеко от храма. Громкие голоса, говорившие по-хамилайски. Осторожно подкравшись, Тори заглянул в одно из окон, выходившее прямо на улицу. В основном заведение было наполнено киданцами, но среди них виднелись и хамилайцы. И те, и другие походили друг на друга: грязные и растрепанные. Словно вместе работали в поле. Это было слишком. Мало того что киданцы по-братски беседовали с переселенцами, так они делали это в той самой крохотной гостинице, где Кайсор Неври ораторствовал несколько часов назад!…

Борцы за чистоту населения, подумал Ланнел. Вот мы кто. Истинные коренные киданцы.

Изнутри послышались тосты и приветствия. Ланнел поспешил скрыться в тени. Дверь распахнулась, и на улицу вырвалась полоска света. За ней показалась весьма довольная собой группа кутил, которая направилась было на восток, но, пройдя немного, разделилась. Большинство гуляк двинулись на юг, а двое продолжили движение на восток.

Ланнел предположил, что первая группа – это киданцы, отправившиеся по домам, а вторая – хамилайцы, которые шли к Седловине, где на приколе стояли их лодки. Любопытство – а может, и предчувствие последующих событий, – заставило Тори двинуться за хамилайцами. Дорогу он знал прекрасно, к тому же ночь была безлунной, что давало прекрасные шансы остаться незамеченным.

Дойдя до моста, двое чужеземцев распрощались друг с другом. Один из них, по-видимому, собирался продолжить кутеж. Второй же стал подниматься на Седловину. Ланнел последовал за ним.

Здесь было очень темно. Свет в окнах не горел. Хамилаец старался держаться близко к утесу, находившемуся слева, то и дело касаясь его рукой. Он начал напевать одну из непристойных киданских песенок, мурлыкая непонятный мотив там, где забывал слова. В груди Ланнела поднялась волна гнева и отвращения. Практически не отдавая отчета в своих действиях, Тори кинулся на человека, схватил его за плечи и сбил с ног.

Хамилаец упал на землю, не успев даже вскрикнуть. Еще до того, как он смог подняться, Ланнел снова ударил его по ребрам. Пьянчужка попытался отползти от обидчика, умоляя оставить его в покое.

– Теперь ты запел по-другому, а?! – злобно усмехнулся Ланнел, снова изо всей силы ударив лежавшего, на этот раз по голове.

Хамилаец как-то странно вздрогнул и затих.

Ланнел так и застыл с занесенной для удара правой ногой. Его гнев угас так же быстро, как вспыхнул.