Дженет Таннер - Возвращенный рай

• Название: Возвращенный рай
• Автор: Дженет Таннер
• Издательство: ОЛМА-Пресс
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 1995
• ISBN: 5-87322-234-7

Ги де Савиньи узнает в старике-немце, ведущем уединенную, но роскошную жизнь на маленьком островке в Карибском море, человека, незаконно завладевшего его наследством. Ги решает вернуть свои сокровища, но какой ценой? У старого негодяя есть прелестная дочь, обожающая отца. Можно ли разбить ее иллюзии?

---

– А ваш приятель, доктор в Периге? Я отвезу вас к нему завтра. Но вы не должны выходить из своей комнаты. Слава Богу, что они по уши завязли со своей перегонкой. И слава Богу, что я вовремя заметила ваше возвращение!

Пол промолчал. Он привык все делать сам, но в данный момент с радостью принимал ее помощь.

Кэтрин опять спустилась вниз за миской воды и йодом – она опасалась пользоваться ванной, кто-нибудь мог их услышать. Вообще опасно было пользоваться ночью водопроводом – старые трубы могли издать громкие и неприятные звуки. Возвратясь, она как можно тщательнее промыла рану, заставляя себя не слушать приглушенные стоны Пола. Закончив, Кэтрин перевязала рану другим чистым полотенцем, а на шею Полу надела повязку из длинного шелкового шарфа, чтобы поддерживать руку. Потом помогла ему лечь на кровать, не раздеваясь, и накрыла его пуховым одеялом.

– Не знаю, удастся ли вам заснуть, но, по крайней мере, попытайтесь, – посоветовала она ему. – Я должна вернуться в спальню, иначе Шарль может хватиться меня. Утром я принесу вам завтрак, и тогда мы придумаем что-нибудь.

Он кивнул и протянул ей руку.

– Знаете, Кэтрин, вы – отличная девушка.

– Да, – отозвалась она. – Иногда я сама себе удивляюсь.

В ней поднимались теплота и нежность, которые окончательно вытеснили беспокойство. Эти чувства не покидали ее, когда она возвратилась в спальню, сняла пальто и бросила кимоно на спинку стула. Когда она опять скользнула под одеяло, Шарль пошевелился, коснувшись ее во сне. Она отодвинулась, но на мгновение ей представилось, что рядом с ней лежит не Шарль, а Пол. Она лежала, отдаваясь этой иллюзии, слишком разбитая, чтобы отогнать ее, а тем более оценить или понять. Но сон все равно не шел. Всякий раз, когда она закрывала глаза, перед мысленным взором проносились сцены последнего часа, и вскоре на смену приятной иллюзии пришла опять тревога – тревога за Пола, тревога за себя, беспокойство о том, что и как ей надо теперь делать. И потом, когда она уже совсем было заснула от усталости, леденящий душу ужас охватил ее.

Пол, по его словам, убил двух немцев. Дознаются ли, что вина лежит на нем или нет, это событие для них для всех сулит ужасные последствия.

Занималась заря, серебристая и розовая, когда Кэтрин наконец-то забылась на пару часов так отчаянно нужного ей сна.

10

Когда Кэтрин убедилась, что все разошлись, она направилась в комнату Пола.

Он лежал, пребывая в дремоте, но помятые одеяло и подушки говорили, что он провел тяжелую ночь. Это ее не удивило. Едва Пол почувствовал, что в комнату кто-то вошел, он резко дернулся, застонал и попытался сесть.

– Как вы себя чувствуете? – спросила она.

– Скверно.

– Вижу. Я принесла вам чашку кофе. Нам надо поговорить и решить, что делать дальше.

Она поставила чашку на маленький столик рядом с кроватью так, что он мог дотянуться до нее здоровой рукой, и одновременно осмотрела полотенце, которым была завязана рана. Хотя красное пятно и просочилось, но оно было небольшим, се страхи не подтвердились.

– По крайней мере, кровотечение остановилось, – проговорила она, – но думаю, рану надо показать все равно. Боюсь, как бы она не стала нарывать; но вызвать вам доктора сюда я не могу. Нельзя, чтобы кто-то заподозрил, что вы нуждаетесь в лечении, а потом я не уверена, что можно доверять доктору Артиго. Придется отвезти вас в Периге. Надеюсь, что оставшегося бензина хватит па поездку.

– Нет, – возразил он. – Я не могу просить вас, Кэтрин, пойти на это. У меня было время все обдумать – я не спал почти всю ночь. Самое лучшее для меня вообще уехать отсюда. И если явится гестапо и начнутся допросы, они не обнаружат, по крайней мере, что вы скрываете у себя под крышей вражеского агента.

– Но куда же вы поедете? – Вместо облегчения Кэтрин почувствовала, как замирает ее сердце.

– У меня есть другие связи. Меня спрячут. Я поменяю фамилию. Теперь, когда произошло непредвиденное, я не могу навлекать на вас еще большую опасность. Задним умом я теперь понимаю, что вчера ночью мне вообще не надо было возвращаться сюда, но кое-что надо было забрать. Эти предметы хорошо припрятаны, однако если немцы проведут тщательный обыск, то гарантий, что они не найдут эти вещи, нет. Кроме того, меня беспокоит этот дурацкий велосипед – боюсь, что можно будет установить, кому он принадлежит.

– Ах, Пол, право не знаю… Сам факт вашего исчезновения вызовет сильные подозрения. Как я смогу его объяснить?

– Вам и не надо ничего объяснять. Вы прикиньтесь, что абсолютно ничего не знаете, сделайте вид, что так же удивлены, как и все. Даже если в вашей семье у кого-то появятся сомнения, вас ведь не выдадут, верно? А тот факт, что де Савиньи проявили себя лояльными гражданами новой Франции, сослужит хорошую службу во мнении остальных и убережет он подозрений.

– Не знаю, – опять повторила она. – Мне это не нравится.

– Мне тоже. Но лучшего мы не придумаем. Если сюда заявятся боши и начнут задавать вопросы, говорите обо мне как можно спокойнее и ни в чем не вините себя. Господи, знаю, что получилась настоящая заваруха. Простите, Кэтрин. Я допустил ошибку, что вовлек вас в это дело.

– Теперь поздно горевать, – сказала она. – Вы не давали обещаний, что все пройдет гладко, и предупреждали об опасностях.

– Но я сказал также, что сделаю все, чтобы огородить вас от них. А все у меня вышло боком. Не хочу, чтобы вы увязли еще глубже.

– Если вы куда-то отправитесь в таком состоянии, то вас тут же схватят. – Удивительно, насколько вдруг для нее стало важным, чтобы его не задержали, – и не потому, что она боялась за себя: она знала, что до пыток он дело не доведет. При серьезной угрозе он просто раздавит во рту капсулу с цианистым калием, которая зашита у него в манжете – но именно мысль о таком исходе была ей невыносима.

– Пожалуйста, разрешите мне отвезти вас в Периге, а там посмотрим, может быть, доктор сможет подлатать вас так, что все обойдется. Я никогда не прощу себе, если отпущу вас сейчас, когда вы больше всего нуждаетесь в помощи и поддержке.

– А я никогда не прощу себе, если из-за меня с вами что-то случится.

Это была правда, и он больше не мог закрывать на нее глаза; но осознание этого потрясло его и заставило во многом признаться самому себе. Его очень волновало все, что могло произойти с Кэтрин. Он приехал сюда, ожидая увидеть избалованную девчонку, из тех богачек, которых он особенно презирал, а вместо этого нашел женщину с сильным характером, крепкую духом, до смерти напуганную и все же достаточно смелую, чтобы идти на риск, сознавая опасные последствия своего поступка ради помощи ему. Он бесцеремонно использовал ее, зная, что навлекает на нее огромную опасность, и даже допускал возможность принесения ее в жертву. Для успеха дела он должен был так думать. Она была просто одна из женщин. Он же и другие подобные ему пытались спасти весь континент, всех мужчин, всех женщин и детей. Беда заключалась в том, что Пол нарушил одно из главных правил шпионской работы, перестав видеть в ней просто еще одну женщину.

Ворочаясь в постели этой долгой и мучительной ночью, он мысленно видел ее лицо, слышал ее голос, неразумно желал, чтобы она находилась с ним, а не ушла, чтобы лечь рядом с другим мужчиной, с мужем; он желал этого даже несмотря на то, что животный инстинкт склонял его к тому, чтобы залечивать рану в одиночестве. Однако мысли о Кэтрин облегчали страдания. Это открытие стало для него шоком. Раньше в тоскливые часы одиночества ему всегда являлось лицо Гери, именно ее он видел сквозь полузакрытые ресницы, ее голос звучал в голове. Теперь он – к своему ужасу – обнаружил, что не может четко представить себе лицо погибшей жены. С большим старанием он набрасывал мысленно ее черты, как это делает художник, когда рисует портрет – льняные волосы, голубые фарфоровые глаза, молочно-белая кожа и румянец во всю щеку. Дразня, он называл ее «бэбешкой». Но теперь, как он ни старался, образ не обретал окончательную форму, детали отказывались слиться воедино. И с болезненным ощущением предательства Пол понял, что живым и реальным для него стало теперь лицо Кэтрин.

Это открытие укрепляло Пола в решимости покинуть замок. С профессиональной точки зрения опасно испытывать сильные чувства к одному человеку – забота о другом делает человека уязвимым. Но и по личным соображениям ему хотелось бежать. Он не хотел, чтобы образ Гери вытеснило другое лицо. Не хотел, чтобы кто-то покушался на принадлежавшее ей одной место в его сердце. Все происходило слишком быстро, невероятно быстро, и являлось оскорблением всему, что было дорого им обоим.

– Мне надо уходить, – произнес он. – Так будет лучше для всех.

Кэтрин нервно провела рукой по своим волосам. На ее глаза наворачивались слезы, она чувствовала себя беспомощной и напуганной.

– Я не согласна с вами, однако, если вы приняли уже окончательное решение, думаю, не смогу остановить вас. Но сначала хотя бы поешьте.