Реймон Арон - Демократия и тоталитаризм

• Название: Демократия и тоталитаризм
• Автор: Реймон Арон
• Издательство: Текст
• Жанр: Философия
• Год: 1993

Книга «Демократия и тоталитаризм» — один из наиболее известных трудов знаменитого французского политолога и философа, долгое время не издавалась в нашей стране. Работа Р. Арона особенно актуальна сейчас, когда перед нашей страной открыты оба пути, обозначенные в названии книги.

---

При буквальном истолковании этой формулировки вся разница между Веймарской и Боннской республиками основывается на двух статьях конституции. Согласно одной из них, правительство нельзя свергать, не договорившись о том, кто же возглавит следующий совет министров, а согласно другой, партии, которым досталось менее 5 % голосов, не могут быть представлены в парламенте.

Возможно, оба условия полезны, но судить об этом на примере Боннской республики трудно.

Там сложилось такое положение, что оба условия не имели серьезного значения. Христианско-демократическая партия постоянно была столь значительно представлена в парламенте, что она неизменно контролировала события. Личность канцлера вызывала глубокое уважение коллег. Даже если бы и не существовало правило пяти процентов, — характерной для Веймарской республики раздробленности партий теперь не было бы.

Главное различие между обеими республиками заключается в том, что при боннском режиме революционно настроенные избиратели немногочисленны, крупные партии едины и сплоченны, а психология нации полностью изменилась. Я мог бы назвать и другие изменения.

Следовательно, ошибочно утверждать, будто главное различие между обеими республиками сводится к двум статьям конституции. Может быть, они когда-нибудь и сыграют какую-то роль. Но представьте, что многие революционно настроенные депутаты во французском парламенте преисполнены решимости сбросить правительство. Они проголосуют без колебаний за того, кто сменит нынешнего председателя совета министров, даже если новый кандидат вызывает у них неприязнь. Что может помешать коммунистам и пужадистам объединиться хотя бы в ходе одного голосования? Обойти конституционные правила всегда возможно.

Какие же реформы в состоянии изменить действие французской Конституции? Вероятно, замена парламентской формы президентской либо изменение закона о выборах и правила, по которому можно в рамках нынешнего режима распустить парламент.

Против президентского правления выдвигают два довода: если бы такое правление оказалось выходом из положения, то депутатам, согласным голосовать за него, пришлось бы создавать парламентское большинство. Такое большинство возможно лишь в исключительных обстоятельствах. Получается заколдованный круг. Надо, чтобы парламентарии сумели решиться на такую реформу или не протестовали против нее.

Улучшит ли президентская система действие государственных институтов? Может быть. Но с окончательным выводом лучше не торопиться. Само по себе президентское правление еще не придает особой действенности исполнительной власти, которая стабильна, но не эффективна. Президенту США обеспечено четырехлетнее пребывание у власти (что не всегда отрадно), однако он также нуждается в одобрении и поддержке со стороны членов палаты представителей и сенаторов, которые избираются по иному принципу. В США, да и в любой президентской системе, большинство в парламентских структурах не всегда то же самое, что привело к избранию президента республики. Требуется взаимодействие между исполнительной властью одной политической ориентации и властью законодательной, ориентация которой может быть другой. В США такое взаимодействие каким-то образом устанавливается: в политической жизни американцы прагматичны, экстремизм им не свойствен, к идеологиям их особенно не тянет, и партии там не подчинены строгой дисциплине. Любой депутат или сенатор голосует без особой оглядки на распоряжения своей партии. Но возможны ли точно такие же условия в парламенте французского типа? Партийная недисциплинированность — главное условие существования американской системы, но это не относится, например, к системе британской. Что произошло бы у нас, когда в одних партиях — строгая дисциплина, а в других — никакой? Исполнительная власть, вероятно, была бы устойчивой, а вот президент, на которого пал выбор партий, поскольку он не задевал ничьих интересов, непременно оказался бы слабым, как это уже случалось со множеством наших глав правительств. Энергичный президент республики, вступивший в столкновение с законодательным собранием, вызвал бы конституционный кризис: это нередко бывает в странах с президентской системой.

Возможные в рамках нынешнего режима реформы, о которых бесконечно спорят в печати и парламенте, не могут иметь большого значения. Можно представить себе реформу избирательной системы, направленную на уменьшение численности революционно настроенных депутатов. Во Франции это не обязательно те депутаты, которые хотят революции. Они лишь не могут сосуществовать с системой в ее нынешнем виде. Избирательная реформа легко могла бы уменьшить численность революционно настроенных депутатов вдвое, не меняя при этом численности голосующих за них избирателей. Представить себе подобные хитрости не трудно. Во имя организации более дисциплинированных или менее сектантски настроенных партий можно лелеять и более честолюбивые мечты — о сочетании частично мажоритарной системы голосования с частично пропорциональной, как это принято в Германии.

Второй вид предполагаемых реформ затронул бы принцип вотума доверия и правила роспуска парламента.

Кое-кто предлагает автоматический роспуск парламента в случае правительственного кризиса. Другие возражают, что автоматический роспуск парламента способен принести больше зла, чем добра. Подобная мера имеет смысл в английской системе, где выборы приводят к четким и ясным результатам, но не в режиме, при котором соотношение сил между партиями не слишком меняется от выборов к выборам. Встречное возражение: положение об автоматическом роспуске парламента позволит избежать правительственных кризисов, правительства станут более долговечными. Но одной долговечности мало. Правительства должны иметь возможность действовать. Положение об автоматическом или полуавтоматическом роспуске парламента обеспечивает шанс на большую долговечность — но не на большую эффективность правительства.

Остается еще один вопрос, вызывающий страстные споры: как, не предлагая смены правительства или аналогичных мер, добиться, чтобы революционно настроенные противники власти не могли блокироваться против правительственных решений? Было предложено множество проектов такой системы. Однако трудности остаются: нужно, чтобы правительство имело право ставить вопрос о доверии, когда иного выхода при проведении через парламент определенного законопроекта нет. Но если вопрос о доверии ставится слишком назойливо, возникает опасность, что правительство будет сброшено при обсуждении малозначащих проблем. По сути, ни одна такая реформа в обозримом времени не сможет коренным образом преобразовать действие французского режима.

Но тут никак не обойтись без последнего вопроса: действительно ли конституционная реформа — первый из жизненно важных вопросов для Франции? Страна переживает политический кризис, причина которого известна: алжирская война. Навязчивое стремление провести конституционную реформу приведет либо к забвению этого, либо к поискам иного по своей сути правительства, которое сможет проблему решить.

XII. Шелковая нить и лезвие меча

Предыдущую главу я посвятил изучению французского режима, взятого в качестве примера разложения. Значительная часть избирателей голосует так, будто верность государственным институтам их не связывает. Эти институты не гарантируют правительствам ни долговечности, ни реальной власти. Далее я уточнил, каковы результаты разложения, и в последней части лекции сжато рассмотрел проекты конституционной реформы, которые вызывают у меня определенный скептицизм. Помимо революции, нет вероятности того, что какие-то структурные черты французского режима будут изменены. В заключение я указал на то, что навязчивое стремление провести конституционную реформу вызвано сложностью существующих государственных проблем. Возможно, в настоящее время режим не лучше и не хуже, чем пять, десять или пятнадцать лет назад.

Конфликты в общественном мнении французов или в правящих группах страны полностью отражены, а нередко и усугублены в среде политических деятелей. Любому режиму нелегко добиться единства намерений и действий, если такого единства нет в народе. В конце концов даже британскому режиму, который вечно ставят нам в пример, совсем не просто добиться единства устремлений, когда общественное мнение раздроблено. Перед войной 1939 года в Великобритании сохранялась видимость монолитного правительства, которое, однако, было парализовано столкновениями внутри правящего меньшинства. Различие лишь в одном: чаще всего британскому режиму, благодаря дисциплинированности партий, удается сохранять дееспособное правительство, хотя, если бы учитывалось мнение каждого депутата в отдельности, никакого большинства не было бы. Франция доводит демократическую идею, так сказать, до крайности, выясняя у каждого избирателя, какую партию он предпочитает, и у каждого депутата — какой вариант решения он поддерживает. Обилие вопросов, задаваемое множеству людей, информированность которых совсем неодинакова, приводит к тому, что никакого единства нет и в помине.