Реймон Арон - Демократия и тоталитаризм

• Название: Демократия и тоталитаризм
• Автор: Реймон Арон
• Издательство: Текст
• Жанр: Философия
• Год: 1993

Книга «Демократия и тоталитаризм» — один из наиболее известных трудов знаменитого французского политолога и философа, долгое время не издавалась в нашей стране. Работа Р. Арона особенно актуальна сейчас, когда перед нашей страной открыты оба пути, обозначенные в названии книги.

---

Мне хотелось бы сказать еще несколько слов о переходе от разложения к революции.

Разложившийся режим не обязательно должен немедленно рухнуть. Он может оказаться весьма живучим. Скажу больше: иногда разложившийся режим — наименьшее зло, какой-никакой выход из создавшегося положения, а то и наиболее удовлетворительное решение в сложившейся обстановке. Вспомните Германию тридцатых годов. Разброд в народных массах, фанатизм на крайних полюсах политического спектра, тоталитаризм партий — все это привело Веймарскую республику к разложению. Но, вероятно, лучше было бы все же продлить существование этого разложившегося режима. Очень опасный тезис: режим разложился, и поэтому его следует ликвидировать. Разложение, отражая какую-то экономическую и социальную ситуацию, разброд в общественном мнении, может и не зависеть от воли людей. В подобной обстановке нужно либо сохранять разложившийся режим, либо передать одному человеку, группе людей или партий право на неограниченную власть. Лучше иной раз наделить одну группу абсолютной властью, чем сохранять убийственную анархию, порожденную межпартийными склоками. Однако не исключено, что в длительной перспективе за такую передачу власти придется заплатить куда более высокую цену, чем за анархию.

Как же осуществляется переход от конституционно-плюралистического режима к какому-либо иному? Известны три основные формы перехода.

Первая — государственный переворот. В южноамериканских республиках мы находим множество примеров перехода от конституционно-плюралистического режима к более или менее диктаторскому. Такой переход — результат прекращения действия конституционной законности: власть захватывает вооруженная группа. Как правило, в республиках Южной Америки именно армия совершает государственный переворот или способствует ему.

Вторая форма перехода. Передача власти на за конных или полузаконных основаниях, после чего происходит революционное потрясение. Гитлер получил власть законным путем, на пост канцлера его призвал президент республики. Но, получив ее, Гитлер совершил государственный переворот. В нашей истории государственного устройства мы находим аналогию: Наполеон III стал президентом республики согласно конституции. Однако свою власть он продлил с помощью государственного переворота, превратившего его в императора.

Третья форма перехода — военный разгром, иностранное вторжение или любое вмешательство из-за рубежа. В своей «Политике» Аристотель предостерегает: под давлением извне режимы меняются. Захватывая города, Афины ставили у власти демократов. Когда какой-нибудь полис попадал в сферу влияния Спарты, это было торжество олигархов. В нашем веке многие конституционно-плюралистические режимы уступили место режимам авторитарным именно под давлением извне.

До сих пор мы не обращались к революциям в собственном смысле этого слова — вроде тех, что разразились в 1830 или 1848 годах. Однако трудно представить, чтобы подобные революции были направлены против режима, основанного на таких механизмах, как конституция и выборы. Выступающих против парламентского режима достаточно, но невероятно, чтобы избиратели в своем большинстве страстно боролись против режима, существующего благодаря их выбору. Обычно революцию, направленную на свержение конституционно-плюралистического режима, совершает меньшинство, заручившись нередко согласием большинства.

Для того чтобы меньшинство могло надеяться на успех, ему необходима поддержка армии, и тогда мы имеем дело с первым вариантом. Если опора не на армию, а на существующие институты власти, это второй вариант. В иных случаях — участие иностранной армии, что означает вариант номер три.

Какие режимы возникают на развалинах режима конституционно-плюралистического? Здесь возможны любые варианты. Мы будем рассматривать их во второй части курса. Речь пойдет о режимах, отличных от конституционно-плюралистического: авторитарных, которые заявляют о своем ограниченном характере, или авторитарных, претендующих на тоталитарность.

XI. Разложение французского режима

В предыдущей главе я рассматривал проблему разложения конституционно-плюралистических режимов. При этом я исходил из трех гипотез: саморазрушение, растущая уязвимость режима, отсутствие эволюции в строго определенном направлении. В конечном счете я остановился на третьей из этих гипотез. Не то чтобы в этих режимах нет зародышей разложения, но тенденции к укоренению не менее сильны, чем тенденции к распаду. На политическом уровне конституционно-плюралистические режимы ослабляются благодаря своему «износу», а укрепляются благодаря привыканию к ним. Когда национальное единство под угрозой, всегда остается шанс на прекращение конфронтации с революционерами. По мере развития индустриальное общество создает себе дополнительные трудности в управлении, но рост уровня жизни позволяет массам мириться с существующим строем. Конституционным режимам приходится искать политических вождей, отстаивающих парламентаризм и преисполненных решимости поддерживать конституционность. Вопреки росту материализма, граждане вынуждены проявлять преданность сообществу. Ни одно из этих условий нельзя назвать невыполнимым; вместе с тем нет никаких гарантий, что они будут выполнены. Такой выход носит строго отвлеченный характер, он не дает возможности предвидеть будущее конституционных режимов. Вполне вероятно, что капиталистический режим исчезнет, даже если его разложение не представляется неизбежным, и то же, видимо, относится к конституционно-плюралистическим режимам.

Сегодня я буду рассматривать французский режим. Я не претендую на то, чтобы учить вас, как надо мыслить или действовать, чтобы улучшить наш режим, предсказать, каким он станет. Моя цель в том, чтобы, не выходя за пределы социологического анализа, подвергнуть проверке понятия, изложенные в предыдущих лекциях.

В последней главе я говорил, что французский режим — разложившийся. Вы вправе возразить мне: откуда это известно?

Отвечу. Во-первых, режим можно назвать разложившимся уже потому, что все говорят об этом. В стране, где газеты ежедневно твердят, что режим дошел до крайней точки распада, несомненно, царит кризис. В подобных случаях мнение — это фактическое состояние дел. В какой-то мере мнение — составная часть действительности. Представления граждан о режиме — составная часть и его достоинств, и недостатков. Режим, о котором плохо отзываются все граждане, можно отнести к разложившимся уже потому, что он не может заручиться поддержкой управляемых.

Во-вторых, отказ граждан поддерживать режим выражается в значительном количестве голосов, отдаваемых партиям, которые заявляют о своей враждебности режиму. На выборах 1951 года таких голосов было 46 %, включая голоса голлистов, которых можно тоже считать крайней оппозицией. Если бы на выборах в 1951 году применили систему голосования 1946 года. Коммунистическая партия и Объединение французского народа (РПФ)[24] получили бы более чем абсолютное большинство мест в парламенте. На последних выборах, в 1956 году, доля голосов, которые я обозначаю здесь специальным термином «революционные» (имея в виду действительно враждебных режиму), был чуть ниже, но все же около 40 %. Режим, против которого на каждых выборах голосует 40–50 % избирателей, отмечен типичным признаком разложения: граждане утратили веру в своих правителей.

Третья, очевидная для всех специфическая черта разложения — неустойчивость правительств. Как известно, французским правительствам не удается продержаться в среднем и года. Все французы согласны, что недолговечность правительств — одна из коренных причин терзающих нас кризисов.

Эти три признака разложения, как мне кажется, — факт действительности, а не просто субъективная оценка.

Сразу же встает еще один вопрос: насколько серьезно разложение политического режима?

Ответ совсем не очевиден. Если ограничиться и опытом, напомню, что с демократической, экономической и социальной точек зрения 1945–1958 годы представляют собой в истории Франции период быстрого подъема. Смертность, особенно детская, сократилась, что говорит о распространении гигиены, промышленное производство росло быстрыми темпами: в течение последних четырех лет ежегодный прирост составлял около 10 %. Такой показатель и во Франции, и за ее пределами встречается редко. Весьма консервативное ранее сельское хозяйство ныне обновляется: за десять лет, прошедших после второй мировой войны, урожайность зерновых выросла на столько же, как и за предыдущие полвека. Во многих отношениях период между 1945 и 1958 годами, чуть ли не единодушно характеризуемый как пора упадка, стал периодом экономического и социального прогресса. Это не противоречит тезису о разложении политического режима: разложение само по себе еще не может считаться фактором, который определяет все прочие. И при неустойчивых правительствах нации бывают сильными. А упадок нации вполне возможен и при устойчивом правительстве.