Белва Плейн - Пылающий Эдем

• Название: Пылающий Эдем
• Автор: Белва Плейн
• Издательство: ОЛМА-Пресс
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 1995
• ISBN: 5-87322-159-6

Открывая «Пылающий Эдем», вы сразу же становитесь участником всего, что происходит с его героями. В этой новой жизни у вас есть все – семья, друзья, взлеты и падения, тревоги и радости, любовь и ненависть. Магическое обаяние Плейн-рассказчицы не исчезнет даже после того, как вы перевернете последнюю страницу.

---

– Можно ли представить что-либо глупее и преступнее этого? Какой-то тупоголовый осел решил, видно, поймать в свои сети кого угодно, даже если человек просто захотел выразить свое мнение. «Подстрекательство к бунту!» Это Патрик-то!?

Он сухо спросил:

– А что ты хочешь от меня?

– Надо внести залог. Нужны деньги. Я – на мели, иначе я не беспокоила бы тебя подобными просьбами, у тебя и своих забот хватает. Но даже думать об этом не хочется: такой человек, как Патрик, проведет ночь в тюрьме!

Он ушам своим не верил! Он старался не давать волю чувствам, никоим образом не выказать свою обиду на Патрика.

– Что касается меня, так я за то, чтобы его повесили сегодня же, – равнодушно сказал Фрэнсис.

Кэт уставилась на него.

– Да как ты можешь?

– Мой отец сгорел заживо в этом доме. Мать же спасло лишь чудо, Божья милость. И ты еще спрашиваешь, как я могу!

– Да при чем здесь Патрик, Фрэнсис? Бог с тобой! Уж не думаешь ли ты, что он прокрался сюда ночью и поджог твой дом?!

– Нет, конечно, не он сам, но я чувствую его влияние. И ты не переубедишь меня в этом!

– Да нет, черт побери! Я смогу и постараюсь это сделать! – Кэт задыхалась от возмущения.

– Он не такой, каким мы его себе представляем. Открой глаза…

– Может быть, не такой, каким ты себе его представлял, но…

– Он мог помочь мне спасти урожай. По крайней мере, хотя бы попытаться. Но он отказал мне. А после этого произнес свою подстрекательскую речь прямо у ворот моего дома! Он знал темперамент этих людей, и вместо того, чтобы защитить своего друга, он собрал их и…

– Подстрекательская речь! Да он при всем желании не мог выступить с такой речью! Он не умеет провоцировать людей, он говорит, как школьный учитель, взывая к людскому разуму. Хочу заметить: уж если он собирается заняться политикой, ему следует многому научиться, в том числе умению говорить.

– У него это и так хорошо получается. Лионель сказал мне…

– Лионель! – Кэт презрительно усмехнулась. – Теперь я понимаю, откуда ветер дует. Так, значит, это Лионель распространяет слухи по Коувтауну! Он, только он несет ответственность за все происходящее. Так, значит, он всего лишь жалкий осведомитель – не думала я, что он падет так низко! Нет, мне даже в голову не могло прийти подобное! – она вскочила. В руках она вертела сумку, то открывая, то закрывая ее. – Фрэнсис! Послушай меня. Выслушай меня! Меня, а не Лионеля!

Он не слушал ее. Ему вспомнился Патрик Курсон, его спокойный невозмутимый голос, его слова: «Ты слишком важный и величественный, ты – настоящий феодал». Он вспомнил, как сетовал Озборн: мы сделали все, что могли, мистер Лютер. Он стоял под дождем, казалось, стихия оплакивала вместе с ним его прекрасный дом, на месте которого было теперь пепелище.

– Ублюдок! – закричал он. – Низкий, подлый, самонадеянный, неблагодарный ублюдок! Так, значит, на самом деле ты пришла просить за него?! Не ради меня, а ради него! И ты все это время, что была со мной, думала о нем?

Слова Фрэнсиса привели ее в полное смятение.

– О чем ты говоришь? Ты же знаешь, что я пришла к тебе, ради тебя! Но я так надеялась на тебя! Я думала, что могу рассчитывать на твою помощь в спасении нашего общего знакомого. Он – один из самых лучших людей! Я и представить себе не могла, что ты вбил себе в голову эту безумную идею!

– Безумную? Одно дело понимать и иметь сострадание, Кэт, быть, – он запинался, его трясло от гнева, – быть щедрым, но ты зашла слишком далеко! Ты требуешь от меня невозможного: простить твоему протеже-неудачнику, жертве несправедливости все! Поджог? Убийство? Что еще?

Она положила руку ему на плечо.

– Фрэнсис, пожалуйста. Ты сам не понимаешь, что говоришь. Ты борешься со мной. Не надо! Это ты и я, Фрэнсис и Кэт!

– Нет, Кэт. Меня этим не возьмешь. Я получил удар между глаз. Не часто жизнь преподносит такие испытания, через которые прошел я, – сказал он с горечью.

– Ты думаешь, я не понимаю это? Но мы говорим с тобой о разных вещах.

– Нет, это одно и то же. Ты возвеличиваешь и делаешь героя из человека, который отчасти виноват в моих страданиях. Это причиняет мне боль, и я не могу простить его, Кэт.

Она отдернула руку. Они молчали минуту или две. Шум, гам, хлопанье дверей, голоса, доносившиеся с кухни, возвещали о том, что уже поздно, день подходит к концу.

– Мне хотелось бы обсудить с тобой все спокойно и беспристрастно, – сказала наконец Кэт.

– Хорошо. Давай обсудим все спокойно. Но ты должна понять и меня!

– Даже если погибает твой друг? Подставить его – неповинного человека?

– В том-то все и дело, что его нельзя назвать невиновным!

– Ну а если я считаю его невиновным?! Упрямое выражение лица, гордо поднятая голова – всей своей позой она бросала ему вызов. Именно сейчас он остро почувствовал, каким сильным характером и волей она обладала.

– Ты возвела каменную стену, – сказал он устало. – Я не могу достучаться до тебя.

– В этой стене есть большая дверь. Ты не можешь открыть ее, потому что тебя не отпускают твои предубеждения и предрассудки!

– Предубеждения! Да о чем ты говоришь? Ты очень хорошо знаешь, что я не склонен к предубеждениям и предрассудкам.

– Ты только так думаешь, Фрэнсис. На самом же деле, склонен. Только сейчас я поняла это. Ты был взбешен. Как же, Патрик Курсон посмел отказать тебе, неблагодарный, он должен был вывернуться наизнанку, ведь ты удостоил его своим вниманием! Это привело тебя в ярость. И ты считаешь, что он виноват? Только поэтому?

Он был измучен, оскорблен, сбит с толку. И она посмела пойти против него! Как можно не понимать элементарных вещей? Взбешенный, он принял ее вызов и начал наступление.

– Ты ослепла, Кэт. Ослепла и поглупела. Ты – глупая фанатичка! Мне очень неприятно говорить тебе это, но, может быть, Лионель прав: он знает тебя лучше, чем я. Да, конечно, лучше и дольше.

– Фрэнсис, это отвратительно! Будь ты проклят! – глаза ее излучали ярость. – Если ты позволяешь себе высказывать подобные вещи, то между нами все кончено, нас ничто больше не связывает. Руки пачкать не хочется, а то бы врезала я тебе за эту фразу!

– Наверное, – сказал он, – будет лучше, если ты уйдешь. Мы с тобой по разные стороны баррикады.

Она направилась к двери.

– Видит Бог, да! И никогда, Бог даст, не будем по одну!

Он слышал, как застучали по коридору ее каблучки, хлопнула входная дверь, зашумела удаляющаяся машина. Разбросанные подушки на диване. Рассеянно он положил их на место. Все произошло так быстро! Физическое и эстетическое наслаждение, красота, сладострастие, и вдруг – сводящая с ума опустошенность и полное изнеможение.

Один единственный раз, в самый критический момент в его жизни ему нужна была ее полная поддержка, преданность, верность. А она – отвернулась от него ради того, чтобы броситься на помощь человеку, который так обидел его! Выходит, он совсем не знал ее? Да и она не знала его.

Нас поманили, завлекли и обманули.

Это похоже на то, что ты едешь в машине и насвистываешь какой-нибудь веселенький мотивчик; ты здоров, полон сил и вдруг – секундой позже, за поворотом, ты превращаешься в калеку-развалину, а твоя машина – в груду поломанных железок. Или: ты дружелюбно разговариваешь с приятным незнакомцем, шутишь, вы даже пропускаете вместе по стаканчику; и вдруг – перед тобой уже не добродушный незнакомец, а настоящий безумец, целящийся в тебя из пистолета! Вот так и у нас с Кэт.

Он принял душ; чувствовал он себя отвратительно: на душе было тяжело, «кошки скребли». Ужин был приготовлен, но он ничего не мог проглотить. Он выпил бренди. Он никогда не пил много, но в этот раз взял бутылку в спальню: хотелось забыться, отвлечься от навязчивых мыслей, просто напиться. В голове все перемешалось. Пылал огонь и бились стекла; темнокожие мужчины швыряли страшные булыжники. Усмехался Патрик Курсон. Кривая, презрительная улыбка Кэт. Марджори томилась на больничной койке. Кричали, взывали о помощи его родители. Печальные глаза его матери. Все закружилось, закачалось вокруг, даже стены комнаты, пока это его состояние не сменилось отвращением, затем опустошенностью, и, наконец, он заснул.

Патрик Курсон был освобожден вместе с организаторами забастовки. Приговор был вынесен лишь тем, кто принял непосредственное участие в беспорядках и совершил насилие. Мировой судья, англичанин в белом парике, напротив него – адвокаты в черных мантиях и тоже в белых париках. Было произнесено много изящных лаконичных речей о свободе слова и праве на забастовку. Действовала многовековая судебная система, перенесенная с туманного Альбиона на знойный, гудящий, жужжащий от многочисленной мошкары юг – в городской суд Коувтауна.

Забастовка не закончилась поражением и была ненапрасной. Через две недели после того, как восстание было подавлено, прошла встреча плантаторов, на которой те договорились повысить тарифную сетку зарплаты на пятнадцать процентов, почти на столько, на сколько и требовали рабочие.