Виктор Дихтярев - Вся жизнь - поход

• Название: Вся жизнь - поход
• Автор: Виктор Дихтярев
• Жанр: Путешествия и география

---

Возвышенный и ростом, и душою.

Со сцены он за честность говорил,

А в телеке жил жизнью воровскою.

Он и она - как пара сапогов:

Один другого очень дополняет

Она детей доводит до умов,

А он мозги у взрослых развивает...

Молодым при свете факелов преподносят подарки. Здесь уж мы не скупимся - дарим байдарки, магнитофоны, спальные мешки, штормовые костюмы. Правда, после социальных преобразований в стране подарки стали скромнее, но марку стараемся держать, хотя наша общественная касса после таких свадеб часто оказывается пустой.

А затем - праздничный ужин с обилием сладостей и домашней выпечки. И ни капли вина, кроме бутылки шампанского, слитого в литровую кружку, пускаемую по кругу.

В положенный срок к нашему костру приносят новорожденных, так они и взрослеют вместе с группой. Потом малышки путешествуют в рюкзаках родителей, а с 4-5 лет уже сами проходят небольшие маршруты. Я смотрю на молодое поколение и думаю: как ребятишкам все-таки повезло. Два раза в месяц по суткам на свежем воздухе в лесу, в общении со старшими, которые постоянно возятся с ними. Уже с пяти-шести лет дети умеют разводить костры и помогают родителям ставить палатки, учатся петь хорошие песни и выполняют несложные бытовые работы. В этом же возрасте мы начинаем брать их в лодочные походы по Селигеру и вывозим в Крым, выпуская на простенькие скалы - конечно же, с тщательной веревочной страховкой. Несколько первоклассников были с нами на Кавказе и на Памире, шли по ледникам, попадали в непогоду, и живя жизнью группы, постепенно усваивали ее законы и традиции.

Когда дошколят стало достаточно много, мы начали устраивать соревнования по типу "Мама, папа, я - спортивная семья". С давней поры у нас появилась традиция считать вторую субботу сентября началом нового туристского сезона. В этот день в лесу под станцией Опалиха собирается вся группа. Даже бывшие студенты, работающие в других городах, стараются попасть к нашему костру. Организуется обильный праздничный ужин с шашлыками и арбузами, всякими деликатесами и сладостями. Едят до отвала, и кто-то назвал эту осеннюю встречу Обжираловкой. Утром начинаются игры и конкурсы. Долгое время любимой забавой был футбол, а когда девушкам надоело быть только зрителями, их тоже подключили к игре, но теперь соперники были привязаны друг к другу двухметровыми веревками - так и гоняли по поляне, тормозя выбегающего на мяч. Футбол сменился соревнованиями по ориентированию. В радиусе трех километров на деревьях, помеченных на карте, развешивались большие фотографии летнего путешествия.

За такими призами мчались все, даже те, кто не был в этом сезоне в горах. В общем, игр и всякого дурачества на Обжираловке хватало. Вот только самые маленькие оставались не у дел. Тогда и решили проводить для них "Мама, папа, я - спортивная семья".

Дома родители изготовляют паспорта - заявки с фотографиями участников, с рисунками и шутливыми текстами. Паспорта развешиваются для обозрения, и авторы трех лучших шедевров премируются. Затем семьи выходят на старт полосы препятствий.

Но тут запротестовали младшие школьники: мы тоже хотим!

Пришлось проводить соревнования и для них. Но как проводить, когда большинство школьников приходит в походы без родителей?

- Ищите, - говорим, - семью.

И тут начинается самое потешное.

- У меня красивая мама, - набивает себе цену третьеклассник. - Ищу завалящего папу!

- Девочка ищет отца!

- Мы сиротки - нет папов и мамов!

Полоса препятствий не такая уж легкая.

Между деревьями, на высоте полутора метров, подвешено бревно. Мама пробегает под ним, папа передает ей над бревном ребенка и перелезает через бревно, которое раскачивается на веревках, не позволяя как следует зацепиться и навалиться на него. Потом надо пройти по наклонному бревну, подвешенному только за один конец. Дитятку, конечно, поддерживают с двух сторон, но уж родители должны сами. Затем папа идет по натянутой между деревьями веревке, держась за другую над головой - и так один этап за другим, с метанием шишек в кастрюлю, с переноской "пострадавшего", с прыганием по "кочкам"...

Проигравших у нас не бывает: каждому ребенку вручается игрушка и самодельная грамота - неважно, за что: за мужество, за находчивость, за меткость и даже за то, что не плакал.

Родители говорят, что наши грамоты хранятся дома, как реликвии, а дети перед очередной Обжираловкой спрашивают:

- А "Мама, папа, я" будет?

К концу 70-х группа выросла до ста человек, и это начало беспокоить нас с Людмилой Яковлевной. Нет, организационных трудностей мы не боялись структура группы с ее Штабом, отделениями и дежкомами позволяла руководить и большим числом людей. При необходимости, используя телефонную цепочку, можно было собрать всех часа за два. Но мы видели, что дружеские связи начинают замыкаться внутри отделений, что образуются микрогруппки из 5-6 человек, вход в которые никому, конечно, не возбраняется, но и не особенно приветствуется. Микрогруппы в большой общности людей появляются всегда. Важно только, чтобы они не были нейтральны или еще хуже - антогонистичны друг к другу, а находились в дружеском общении. Но у нас появилось столько микрогрупп, что общаться между собой они физически не могли. Против науки не пойдешь: радиус реального общения, когда каждый может контактировать с каждым, всегда остается в пределах 15-20 человек. С одной стороны, в этом преимущество больших групп. Если поставить в изолированные условия 5-6 человек, один из которых не нашел точек соприкосновения с товарищами, он рискует оказаться изгоем, лишенным возможности выйти из ситуации. В большой группе каждый может найти для себя удовлетворяющую ячейку для дружеского общения и избегать контактов с несимпатичными ему людьми. Но когда в одной большой группе - взрослые и дети, появляется риск консолидации по возрастам. Для старших это значения не имеет, но ребятишки 10-12 лет могут оказаться как бы в стороне. Мы видели, что школьники среднего звена легко приживались среди взрослых. Самых маленьких опекали родители, и то, что малышня в основном общалась между собой, вполне отвечало ее возрастным особенностям.

Но 3-5-е классы, уже отойдя от малышни, еще не вошли в микрогруппы старших. Раньше этого не было: в меньшей по численности группе с ними возились персональные шефы, да и все остальные туристы. А теперь я начал замечать, как не определившиеся в своем статусе туристята отходят от общего костра и затевают в лесу свои игры, да и на маршруте часто идут обособленной группкой. Никакой трагедии нет, но хотелось, чтобы с ними постоянно были ребята постарше. Вот и разберись тут: когда нас было 50-60 человек, самые младшие школьники липли к взрослым, а в большой группе остаются вроде бы без присмотра. И конечно же, сплачиваются между собой. А это уже другой уровень поведения и другой круг информации. Для меня было очевидным, что количество человек в группе вышло за целесообразные пределы - не все даже знали друг друга по именам, а в зимних походах невозможно было разместиться у костра: одни сидят по кругу, а другие за их спинами притоптывают ногами. Но сократить численность группы приказным порядком нельзя. Правда, просил никого больше не приводить и перестал вывешивать в школе объявление о новом наборе, но ощутимых результатов это не принесло. К счастью, такое положение длилось всего два года. Начали уходить ветераны первого созыва - мои интернатские: семья, работа, приусадебные участки - новые заботы, новые интересы. Начали разъезжаться закончившие институты. И юноши один за другим призывались в армию.

Группа сократилась до 70 человек, и этого максимума мы старались в дальнейшем не превышать. Вскоре все вернулось на круги своя: повысился уровень общения, и туристята снова оказались в центре внимания старших.

Почему я вспоминаю об этом? Неформальная группа, из которой каждый может в любое время уйти, привлекает двумя вещами - комфортностью нахождения в ней и значимостью деятельности.

Если человек чувствует, что в нем не очень нуждаются и его отсутствия не замечают, он скорее всего поищет другой круг людей для проведения досуга. Конечно, значимость деятельности тоже удерживает в группе, но если люди не объединены духовно, их усилия будут направлены только на достижение выбранной цели, после чего можно спокойно расходиться, не мечтая о новой встрече. Это уже не группа единомышленников, а совершенно иная, узко функциональная общность. Мой бывший ученик, давно покинувший группу и начавший ходить в горы по маршрутам высшей категории трудности, рассказывал, что бросил это занятие по одной причине:

- Все прекрасно, все интересно, но рядом не товарищи, а сотрудники по напряженной работе. Вечером перекусим, обменяемся короткими репликами - и на боковую. А с утра - все по новой. Общения никакого. Вколачиваем крючья, навешиваем веревки... Мы нужны друг другу, как надежные партнеры по связке и не более. Вернулись домой, изредка перезваниваемся, а к лету собирается новая группа, и часто от прежней в ней - один-два человека. Возможно, кого-то это устраивает, а меня - нет.