Андрей Жвалевский - Беременность не болезнь

• Название: Беременность не болезнь
• Автор: Андрей Жвалевский
• Жанр: Современные любовные романы

М+Ж. Противофаза. Беременность не болезнь: Романы.

М+Ж снова выясняют отношения. Они собираются рожать детей, жениться, вести совместное хозяйство. Но мир они по-прежнему видят по-своему: он - совершенно по-мужски, она - естественно, по-женски. И если вам казалось, что история их знакомства и взаимной переписки - это смешно, берегитесь... и берегите сон домашних... Не читайте эту (добрую) книгу ночью, чтобы не разбудить их неконтролируемыми приступами смеха.

---

– Здесь так? – спрашивал он.

– Да.

– А здесь?

– Тоже так.

– А тут так не получится, угол мешает.

– Ну придумай что-нибудь!

Эти мужики совершенно не в состоянии сами что-нибудь сделать!

Как только я собиралась пойти полежать, меня немедленно звали обратно к монитору, чтобы сообщить очередную гадость. То что-то куда-то не влезало по высоте, то по ширине, то по логике рисунка. Я психовала, Сергей злился, компьютер зависал и категорически отказывался соединять нас с интернетом, чтобы посмотреть, как укладывают кафель нормальные люди. Одно согревало мне душу: объяснять Степану Аркадьевичу, что и как, будет Сергей. Он мне пообещал, что завтра останется дома.

И в результате вечер мы провели очень даже мило.

На следующий день я проснулась с единственной мыслью – хотелось есть. Но не просто есть, а блинчиков с вишневым вареньем. Вишневое варенье стояло в холодильнике, а пожарить блинчики – что может быть проще! Я бодро приступила к этому занятию и обнаружила, что у нас кончились яйца. Тащиться в магазин было безумно лень. Дома я бы заскочила к соседям и взяла яйцо, а здесь я никого не знаю. Да и можно ли себе в Москве такое позволить? Минут пятнадцать я помучилась, но поскольку блинчиков с каждой из них хотелось все сильнее, выдохнула и на выдохе пошла знакомиться с соседями.

В ближайшей квартире никого не было, а через дверь мне открыла девушка. Маленькая, худенькая, на вид лет на десять моложе меня.

– Здравствуйте, я ваша соседка во-о-н из той квартиры, – бодро начала я, в очередной раз пообещав себе, что выучу свой новый адрес.

Девушка молча смотрела на меня.

– Мы недавно переехали. Вернее, я недавно переехала. Я тут еще никого не знаю…

Под этим немигающим вопросительным взглядом развивать тему было все труднее и труднее. Хоть бы она улыбнулась…

– Понимаете, я решила приготовить блины, а яйца кончились, и я подумала, что, может быть, смогу одолжить у соседей.

Глаза у девушки стали как блюдца, и я поспешно закончила:

– Я, наверное, ошиблась. Извините.

Девушка пожала плечами и закрыла дверь. Я с трудом перевела дыхание. Вот она – пресловутая московская обособленность! Наверное, здесь общение с соседями не практикуется…

Совершенно убитая, потащилась домой. От огорчения даже блинчиков расхотелось. Дома поставила чайник, достала хлеб, и тут раздался звонок в дверь. «Кафельщик!» – подумала я и пошла открывать. Каково же было мое удивление, когда я обнаружила на пороге девушку-соседку.

Теперь мы поменялись ролями, потому что теперь я пялилась на нее, не мигая.

– Здравствуйте, – смутилась она, – я решила проверить. Я сначала подумала, что люди совсем обнаглели, беременная женщина – и туда же, наводчица. А потом подумала: а вдруг и правда соседка.

– Заходите, – сказала я.

– У вас был такой несчастный вид…

– Меня Катя зовут. Можно на ты. Очень блинчиков хотелось.

– Я Света. Не закрывай дверь, я тебе яйцо принесу.

Вот так мы и познакомились. У Светы оказалась трехлетняя дочь, сама Света всего на три года меня моложе, а еще она работает учительницей английского и рассказала мне много интересного про ближайшие школы.

Мы проболтали больше часа, когда пришел Сергей.

– Так, Катя. Пусть этот… работает там один. Не ходи туда, это вредно для здоровья. Я ему оставил телефон, если что, пусть звонит мне. Я поехал на работу.

Сергей заглянул на кухню.

– Здрасьте, – автоматически поздоровался со Светой.

– Кто это? – спросил у меня шепотом. – Лицо знакомое.

Я засмеялась.

– Свет, ты сколько в этой квартире живешь?

– Лет пятнадцать. А что?

– А ты, Сергей?

– Лет восемь.

– Вы столько лет живете в соседних квартирах и друг друга даже в лицо не знаете.

Мегаполис…

**

Честно говоря, когда я слушал рассказ Кати о кафельщике, думал, что она преувеличивает его заторможенность. Оказалось – преуменьшает. У нее терпения не хватало передать паузы, из которых состояла беседа этого мастодонта облицовки. За первые полчаса общения он, вместо того чтобы заняться делом, успел рассказать о неровностях одной из стен. Я терпеливо ждал, пока он исчерпает тему, и просто кивал головой. Как я заблуждался! Когда тема одной стены была исчерпана, он перешел к другой. Я быстренько перемножил в уме количество стен на 30 минут и понял, что сегодняшний день пройдет плодотворно.

– Все! – гаркнул я.

Кафельщик вздрогнул и замолчал. Наверное, обиделся. Однако я не собирался просить прощения.

– Когда мне понадобится консультация, – я старался говорить как можно четче, – я вас вызову. А сейчас выбирайте: или вы начинаете работать, или молча… повторяю, молча уходите.

Кафельщик открыл рот. Я тут же указал на дверь. Работник посмотрел на палец, закрыл рот и принялся переодеваться в рабочую одезду. Вид он имел униженный и оскорбленный.

Чтобы не вводить человека в искус, я отправился на экскурсию по нашему будущему жилищу. Как-то раньше не удавалось спокойно его осмотреть. Нужно было попытаться понять, что мы успеем отремонтировать за месяц, а за что лучше вовсе не приниматься. Следующий час прошел в стратегическом планировании. Я как раз размышлял, стоит ли менять окна или и так сойдет, когда за моей спиной возник обиженный виртуоз плитки.

– Ваша жена, – сказал он так, как будто вызывал на дуэль, – что-то рассказывала про разную плитку. Я так ничего и не понял. Может, вы поясните?

Я извлек из кармана распечатку нашего с Катей творчества и протянул кафельщику.

Тот нахмурился и удалился. Не успел я как следует погрузиться в размышления, как за спиной снова раздался голос:

– Это невозможно. Они разные.

Я обернулся. Кафельщик протягивал мне две плитки: голубую и белую. Я похолодел. Не хватало еще с размерами лопухнуться.

– У них ширина разная, – высокомерно пояснил маэстро.

Я приложил плитки одну к другой. Действительно, синенькая казалась чуть уже. На миллиметр, не больше.

– Так это же ерунда.

– Это не ерунда. Это различие по ширине.

– Ну, сделайте между синими расстояние чуть больше.

– Сделать более толстые швы? – кафельщик потер подбородок. – В принципе возможно. Но это сложно.

Профессионал скрестил руки на груди и приготовился выслушивать возражения. Но я не стал спорить.

– Это сложно,- сказал я. – Именно поэтому я не сам кладу плитку, а вам деньги плачу. Вы нужны мне для того, чтобы решать сложные проблемы, а не объяснять степень их сложности. Вы можете решать? Если да, то идите и разбирайтесь со своими швами, если нет…

– Прежде чем размечать швы,- процедил кафельщик, – нужно выровнять стену.

– А что вы делали целый час? – у меня возникло искушение хлопнуть плитками по ушам собеседника.

– Готовил инструменты.

Что-то нехорошее отразилось на моем лице, потому что кафельщик расплел руки и сказал почти нормальным голосом:

– Ровнять стену – это дня на два.

К счастью, тут в нагрудном кармане ожил мой мобильник. Звонили из издательства. Что-то у них там не заладилось. Я даже разбираться не стал, тут же пообещал приехать. Еще полчаса с этим типом – и моей беременной жене пришлось бы таскать мне сухари в камеру для убийц.

Снабдив кафельщика напоследок номером моего телефона, я с позором бежал. По пути успел заскочить домой и обнаружил там какую-то тетку. Катя объявила, что это соседка. Все-таки какая она у меня наивная! Чуть* что, сразу дружить начинает с кем ни попадя. А вдруг это наводчица?

Провинция…

Следующий месяц пролетел необыкновенно однообразно. Я толстела, кафельщик работал. Плитку он положил за две недели, что, как я подозреваю, было его личным рекордом скорости, но мы с Сергеем, чередуясь, душили его просто немилосердно.

И ведь человек не халтурил, не простаивал, не перекуривал, он просто так работал, он думал в таком темпе. Не выгнали мы его только потому, что плитку он положил идеально, по миллиметру вымеряя все расстояния и углы. Под конец работы мне уже было его искренне жаль – он родился не для нашего мира В его мире все углы должны быть прямыми, все поверхности идеально гладкими, а вся плитка белая. В крайнем случае допускается легкий оттенок, но одинаковый для всей площади. День на пятый его работы (он как раз приступил к укладыванию плитки) Степан Аркадьевич спросил у меня:

– А вот Сергей, он ваш муж?

– Да…

Я автоматически ответила, но на меня это произвело неизгладимое впечатление. Он ведь думал, перед тем как спросить. Судя по всему, думал долго. Мне просто стало интересно, а если не муж, то кто? Кто еще каждое утро может быть у меня дома в халате? Или его интересовало, состоим ли мы в законном браке? И если нет, то он бы отказался делать нам ремонт?

А самая главная достопримечательность которую мы оставили себе на память – это счет, который нам выставил Степан Аркадьевич. Мелким, убористым, но практически каллиграфическим почерком было исписано две тетрадные странички. Туда входили: повышающий коэффициент за работу со сложным узором, выравнивание каждого угла в отдельности, выкладывание плитки на площади 10,56 квадратных метров и два просверленных овальных отверстия за двадцать восемь российских рублей.