Андрей Жвалевский - Беременность не болезнь

• Название: Беременность не болезнь
• Автор: Андрей Жвалевский
• Жанр: Современные любовные романы

М+Ж. Противофаза. Беременность не болезнь: Романы.

М+Ж снова выясняют отношения. Они собираются рожать детей, жениться, вести совместное хозяйство. Но мир они по-прежнему видят по-своему: он - совершенно по-мужски, она - естественно, по-женски. И если вам казалось, что история их знакомства и взаимной переписки - это смешно, берегитесь... и берегите сон домашних... Не читайте эту (добрую) книгу ночью, чтобы не разбудить их неконтролируемыми приступами смеха.

---

Будете приходить в гости со своей Наташкой по нашему дивану ползать.

Я уже почти вообразила себе, как мы с будущей Наташкой ползаем по офигенному дивану, но споткнулась о слово «мы». Кто «мы» будем спать на диване? Я похолодела. Интересно, а Наташка знает, что Марашко женат? А если нет? Если он ей совсем задурил голову и наобещал жениться?

– А ты Шуру давно видела? – я решила начать издалека.

– Он сейчас в командировке, вернется послезавтра.

– А он рад?

– Что вернется?

– Нет, что ты… что у тебя… ну…

– Что ребенок будет? А чего ему радоваться! Я же девочку хочу, а он говорит, что и так бабы все заполонили. Я ему объясняю, что мальчик во мне не выживет, а он говорит, что… Извини, у меня где-то мобильник звонит.

Наташка ломанулась в коридор.

– Да. Нет, еще не толстая. Нет, мебель сама не двигаю. Возвращайся уже скорее. Как не приедешь? Почему? Обижусь… А какой подарочек? Большой? Нет, большой не хочу, хочу дорогой. Ладно, три дня еще подожду. Целую, я тебя тоже.

Подслушивать, конечно, нехорошо, но в результате я выяснила совершенно жуткие вещи. А именно: Наташка с Марашкой расставаться не собираются, а наоборот, собираются жить вместе и спать на офигенном диване.

Я ушла домой осмысливать эту информацию.

Следующие несколько дней мне было не до Наташки, потому что начал работать кафельщик.

Не могу сказать, что я нетерпима к людям. Я не требую, чтобы все вокруг были шустриками, но есть рамки, в которые окружающие меня должны вписываться. Этот не вписывался. Честно говоря, таких тормозов я еще никогда не встречала.

Первый день ушел на обдумывание задачи. Судя по его просветленному взгляду, осмысление того, что на эти стены требуется положить вот этот кафель, снисходило на него откуда-то сверху. Раз десять он обмерял стены, каждый раз после этого впадая в депрессивное оцепенение.

– Они кривые, – изрек наконец Степан Аркадьевич.

– Да что вы? – язвительно поинтересовалась я.

Я была голодная и злая. Пребывание в пустой квартире, где из мебели осталась только тахта и коробки, не входило в мои планы на сегодняшний день. Люда меня бросила, свалила на месяц в отпуск. Единственное, что требовалось от кафельщика на сегодня, – это рассказать мне, что нужно докупить из стройматериалов, и именно за этим я торчала здесь уже три часа.

– На эти стены невозможно положить плитку. Я подавилась слюной.

– Совсем?

– Совсем.

– И что же делать?

– Их придется ровнять. Уф!

– Так что же вы говорите, что невозможно?

– На эти стены невозможно. Плитка кладется на идеально ровную поверхность.

Сказал, как отрезал.

– Хорошо, давайте ровнять. Что вам для этого нужно?

– Смотрите, вот тут угол завален, а вот здесь ванна стоит криво. Если мы будем делать полочку, то вот здесь она будет шириной 55 миллиметров, а вот здесь 58. А вот здесь…

Следующие пятнадцать минут выслушивала подробный отчет о кривизне стен. Все попытки прервать оратора приводили к тому, что он на некоторое время «зависал», а потом продолжал с того же места.

– Ширина вот этой ниши снизу на пять миллиметров больше, чем сверху…

– Степан Аркадьевич! – рявкнула я. – Мы уже договорились, ровняйте стены. Давайте я вам кафель покажу.

Лучше бы я этого не делала! Дело в том, что Маша выбрала очень веселенькую коллекцию. Плитка в ней четырех цветов, не считая фриза и декоративных плиточек с пингвинами. Мужик, увидев это разнообразие, впал в ступор.

– И как вы собираетесь это класть? – в ужасе спросил он.

– Очень просто. Низ белый, потом синяя полоска, потом фриз, а потом чередуете: желтый, синий, зеленый, белый. И на полу то же самое. Понятно?

По глазам было видно, что не понятно. И то, что он думает о сумасшедших, которые будут жить с такой ванной, тоже было видно по глазам.

– Я вам нарисую. Потом. Завтра. А сейчас я есть хочу. Хочу домой. Вы должны мне дать список того, что вам нужно купить, и я пойду домой. Сейчас.

– Что же вы хотите, чтобы я, как только пришел, так сразу вам список продиктовал?

Шел пятый час его пребывания в квартире…

За последующие сутки удалось провернуть несколько важных мероприятий. Во-первых, отправить Машку к бабушке Ире (Катя уже перестала вздрагивать, услышав это словосочетание). Во-вторых, бабушка Ира была настолько любезна, что сама забрала ребенка. При этом она действовала так стремительно, что часть Машкиных пожитков осталось дома. В-третьих, нам наконец-то отдали документы на новую квартиру!

Последнее событие следовало отметить особо. По дороге домой я захватил бутылочку грузинского коньяка и банку безалкогольного пива в комплекте с нарезанным сыром и готовым салатом. Перед дверью квартиры все это вытащил на свет божий, зажал в зубах папку с документами… и понял, что нажать кнопку звонка мне, в сущности, нечем. Из свободных конечностей присутствовал только нос. Им и пришлось воспользоваться.

Катя открыла не сразу. Радости при виде меня не испытала, молча отобрала пиво и ушла на диван. Торжественный момент был испорчен.

Выгружая продукты и переодеваясь в домашнее, я прикидывал, что могло быть причиной трагедии сегодня. Пришел к выводу – все что угодно. Причины могло и вовсе не оказаться. Или, скажем, истоки депрессии заключались в неправильном (избыточном или недостаточном) весе. Или в дырке на колготках. Или…

«Ага! – сказал я сам себе.- А про Наташку с Марашкой-то мы совсем забыли!»

Ситуация с Катиной подругой как-то выветрилась из моей головы. В конце концов, взрослые люди, могут и сами разобраться. Катя так не считала. Банку с «нулевкой» она держала с такой экспрессией, что та уже слегка сплющилась.

Я подошел к любимой супруге и обнял ее за пузо.

– Да не бери в голову! Все утрясется! Заклинание «все будет хорошо» не подействовало.

Катерина Ивановна оставалась агрессивной.

– Раньше он меня в могилу сведет!

«Видимо, состоялась беседа с Марашкой. Видимо, неконструктивная».

– Все, забудь. Я сам с ним буду общаться. Тебе нервничать нельзя.

Катя вывернулась лицом ко мне и недоверчиво прищурилась.

– То есть ты не пойдешь на работу? Здорово. А то я рожу прямо в недостроенной ванной.

Я не совсем понимал, зачем мне не ходить на служ-бу – с Шурой лучше общаться по телефону. Всегда есть возможность прервать связь. Однако спорить не стал, а наоборот, поцеловал любимую женщину в нос.

– Он же опять припрется, три часа будет на стену смотреть, потом три часа про нее рассказывать…

Судя по всему, речь шла не о Марашке. Три часа смотреть на стену? Молча? Не его стиль.

– …если я еще день с ним пообщаюсь,- завершила тираду Катя, – то придушу собственными руками. А кафель ты мне положишь.

То есть речь шла всего лишь о кафельщике. Ладно, прогуляю денек. В конце концов, нужно же и мне поучаствовать в создании семейного гнездышка. Катя отхлебнула пива и продолжила чуть спокойнее:

– Представляешь, он даже не понял, как должна плитка лежать! Я ему объясняю: «Снизу вон те с такими штучками, потом не такие, а потом снова такие, но пусть чередуются с синенькими. А между ними – фриз». А он смотрит на меня и глазами лупает.

Я торопливо перестал лупать глазами. Я тоже ничего не понял, но не хотел, чтобы между мной и тупым кафельщиком проводились какие-то параллели.

– Сейчас все нарисуем, – я выпустил супругу из рук и направился к компьютеру…

…Ночь застала нас за экраном. Мы спорили. Мы были уже на грани развода (ремонт – суровое испытание для любой семьи), но тут я вспомнил, что сегодня вообще-то праздник. И жена у меня беременна. Словом, внезапно согласился со всеми доводами оппонента, чем вызвал подозрение в тайном умысле.

А потом мы выпили коньяку (я пил, Кошка с аппетитом нюхала и фыркала), завалились на диван и несли всякую околесицу. Я через живот гладил своего замечательного ребенка, и тот, кажется, отреагировал.

Может, все-таки мальчик?

**

Нарисовать ванну оказалось гораздо труднее, чем я думала. Размер стен совершенно не предполагал, что на них положат целое количество плиток, а с учетом узора и умственных способностей кафельщика нужно было вырисовывать каждый уголочек.

А Сергей, вместо того чтобы помочь, приставал с идиотскими вопросами. Перед тем как рисовать, я достаточно подробно, по-моему, объяснила, чего хочу.

– Значит так, снизу снег, там белая плитка, потом полоска воды – синяя, на ней пингвины, а выше северное сияние. Понятно?

Сергей погладил меня по головке и сказал, что я, похоже, переутомилась.

Я обиделась и, выпихав его из-за монитора, уселась рисовать сама, но, поскольку очень плохо владею программой, в которой мы рисовали, достаточно быстро все перепутала, удалила нужный кусок и окончательно обиделась, но теперь уже на весь мир. Сергей тяжело вздохнул и взялся за мышку.