Сергей Шхиян - Кодекс чести

• Название: Кодекс чести
• Автор: Сергей Шхиян
• Издательство: ACT; Северо-Запад Пресс
• Жанр: Альтернативная история
• Год: 2005
• ISBN: 5-17-029018-7, 5-93698-125-8

Он хотел всего лишь съездить на пикник. Но врата времени отворились и забросили его в далекое прошлое. И теперь он не простой российский парень. Он — БРИГАДИР ДЕРЖАВЫ. В его руках — штурвал истории. В его памяти — будущее России…

---

— Сергей Ильич, вы знаете, за что ее арестовали?

— Не знаю, Алеша, и Татищев не знает. Ежели поживешь у нас недельки две, то я пошлю нарочного в Петербург к старым друзьям. При дворе-то про это дело должен кто-нибудь знать.

— Мне жену жалко, представляете, как ей страшно и одиноко.

— А что ты один в Петербурге сделаешь? Тайную экспедиция захватишь? Это, брат, не так всё просто, раз в дело государь замешан. До своей жены всё одно не доберешься, только голову сложишь. Такие дела нужно делать тишком, да с умом. Зачем министру сто тысяч платить, когда можно приказного за понюх табаку купить. Я, брат, не генералом родился, тоже кое-что в обходных делах понимаю.

— Ладно, — согласился я, — посылайте нарочного. Две недели подожду.

— Вот и молодцом, а пока давай жопу лечить, будь она проклята.

Мы занялись лечением, и через полчаса его высокопревосходительство был способен предстать перед счастливой публикой.

Гости начали прибывать загодя. Некоторые, как я заметил, были здесь по обязанности, чтобы продемонстрировать преданность начальству, но большинство действительно хорошо относилось к генерал-губернатору, добряку и хлебосолу, и выздоровление патрона их радовало.

Мои анекдоты по-прежнему были гвоздем сезона, хотя их знал уже весь город. Однако теперь они были не тестом на сообразительность, а сделались мерилом хорошего отношения губернатора к подчиненным. Те, кто удостоился чести услышать их от Самого, были в полном восторге и драли нос перед обойденными.

Большинство посетителей, поздравив генерала с выздоровлением, исчезали по-английски. На ужин остались самые близкие, человек тридцать пять, сорок. Как и в любом салоне того времени, гости разбились на кучки, как говорится, по интересам.

Образовалась партия в вист из нескольких толстых чиновников. Дамы зрелого возраста сгруппировались вокруг губернаторши и перемывали косточки отсутствующим приятельницам. Молодые гости составили свой кружок и играли в фанты.

Я слонялся между гостями, любопытствуя, как развлекается высший свет провинциального общества. Надо сказать, что внешне всё было очень мило и пристойно, но если приглядеться и прислушаться, то, как и в любом замкнутом мирке, все отношения строилось на взаимных подковырках, подножках, ядовитых укусах и многолетней неприязни.

Всё происходило, как и в наше время, только более цивильно, без пьяных истерик и спонтанного мордобоя. Ни разу я не заметил, чтобы пикировки переходили в открытые ссоры; все конфликты держались в рамках приличия, и противники не шли на прямую конфронтацию. Похоже было на то, что в искусстве прилично вести себя в обществе, наша эпоха кое-что потеряла.

Антон Иванович, не послушав моего совета умерить свой пыл, совсем захомутал Чичерину и только что не тискал ее по темным углам. Я наблюдал за ними, и у меня создалось впечатление, что такое откровенное, упорное ухаживание перестало ее угнетать.

Анна Семеновна вполне благосклонно принимала «амуры» предка, а гости, кстати, перестали трунить над влюбленными. Я попытался доискаться причины такой благожелательности и вскоре обнаружил в ней руку всесильной Чичеринской тетушки. Она при мне резко одернула глуповатую Нину Васильевну, попытавшуюся реанимировать вчерашние шутки.

Я ничего не имел против матримониальных планов прапрадедушки. Прапрабабушка мне нравилась. У нее был шарм, женское обаяние и то, что я сумел разглядеть за скромно опущенными ресницами: ум, воля и ироничность.

Вряд ли она успела увлечься Антоном Ивановичем так же сильно, как он ею, но было заметно, что предок девице весьма симпатичен.

Думаю, что ее интерес к предку подстегивало и впечатление, которое он произвел на женское общество.

Еще две симпатичные девицы всеми силами старались привлечь к себе внимание лейб-егеря, что, как я заметил, Анне Семеновне было неприятно.

Я начал обдумывать, как убыстрить процесс жениховства, чтобы, когда губернатор получит ответ из столицы, у молодых оказалось всё слажено.

Пока, на второй день знакомства, о сватовстве не могло быть и речи, но через недельку, если Антон Иванович сохранит темп, можно будет начать переговоры с родственниками девицы…

Званный ужин окончился, как и вчера, около полуночи. Городские приятели семейства начали разъезжаться.

В большом доме остались только хозяева и гости. Сергей Ильич был в хорошем настроении, хотя и прихрамывал, страхуя больную ягодицу. Я спросил, написал ли он письма в Петербург. Он немного смутился и сознался, что успел написать только два письма, вместо пяти запланированных.

Зная способность моих соплеменников откладывать дела в долгий ящик, я отправился вместе с ним в его кабинет и висел над душой, пока он не выполнил обещание. Потом мы перешли в его спальню и провели на ночь обезболивающий сеанс. Только в половине третьего я, наконец, освободился, и смог отправиться в свои покои.

Глава восьмая

О приглашении Елизаветы Генриховны я, естественно, не забыл, очень любопытствуя, чем оно вызвано. Смущало меня только, уместно ли за поздним часом будет появиться в ее комнате. То, что я остался вместе с генералом, она видела, и не могла быть в претензии, что я не зашел к ней раньше.

Я решил потихоньку проверить, закрыта ли ее дверь, и если она уже спит, отложить визит на следующий день. Однако сразу сделать это мне не удалось. Меня самого у двери покоев ждал незнакомый сонный лакей.

— Тебе чего надо, братец? — спросил я его.

— Я теперь ваш камельдинер, барин, — ответил он, — жду вас раздеваться.

— Спасибо, иди себе, я сам разденусь.

Однако «камельдинер», не слушая, прошел за мной в комнату.

— Мне велели, я и делаю, — угрюмо сообщил он. — Пожалуйте, чистить платье и сапоги.

О такой услуге я как-то не подумал. Отдав лакею свои вещи, я останусь не совсем одетым для визита к даме. Однако, чтобы не вызывать лишних разговоров пришлось подчиниться правилам. Лакей сгреб мое платье в кучу и удалился.

Решив, что Елизавета Генриховна всё равно уже спит, я набросил на плечи халат и босиком прокрался к ее комнате. Дверь, чуть скрипнув, отворилась от легкого нажима. Я заглянул в комнату.

В ней было темно, но из смежной с гостиной комнаты пробивался свет. За спиной послышались чьи-то шаги, и чтобы меня не застали у чужой двери, я вынужден был войти в темную комнату и прикрыть за собой двери. После чего оказался в совершенно глупом положении. Женщина не могла не слышать, что я вошел, поэтому просто так уйти было нелепо, а идти к ней в спальню в халате на голое тело — слишком двусмысленно.

Постояв истуканом, я решил просто заглянуть в ее спальню, извиниться, что не одет, и отправиться восвояси. Я дошел до приоткрытой двери и просунул туда одну голову, сам оставаясь в темной гостиной. Возле кровати на туалетном столике горела свеча в подсвечнике. Леди Вудхарс уже лежала в постели и напряженно смотрела на меня.

Я открыл было рот, чтобы объясниться, но она, не дав мне произнести ни звука, прижала палец к губам, и жестом попросила подойти к кровати.

Я перестал беспокоиться за приличия и повиновался. Шторы на окнах были опущены. Женщина лежала на высокой подушке, укрывшись до подбородка одеялом.

— Простите… — начал было я, но она прервала меня предупреждающим жестом и показала рукой на стены и потолок. Я догадался, что в деревянном доме хорошая слышимость, и нас могут засечь. Мы затаились. Я понял, как она права, услышав легкое похрапывание за стеной, а потом даже причмокивание спящего соседа.

Елизавета Генриховна попросила знаком приблизиться ухом к ее губам. Я попытался, но для этого мне пришлось сначала сесть на кровать, а потом скрючиться. Я навис совсем низко над ее лицом и ощутил запах ее волос и тепло дыхания.

— Мне нужно с вами переговорить наедине, — сказала она мне в самое ухо. — Только я боюсь, что нас услышат.

— Давайте заберемся под одеяло, — прошептал я, касаясь губами щеки, ощущая ими нежность и аромат женской кожи.

Миледи кивнула и накрылась с головой. Лезть к ней в моем шершавом парчовом халате под теплое одеяло было неудобно, и я, тихонько сбросив его, как был «а-ля-натураль» забрался в тесную духоту, полную живого тепла.

Если вы меня спросите, думал ли я в эту минуту о жене, скажу честно, думал, но только о том, что ей о моем ночном приключении лучше будет никогда не узнать.

Для того чтобы сориентироваться в темноте, мне пришлось обнять красавицу, после чего наши головы сблизились. Вопреки ожиданию, она лежала севершенно неподвижно, никак не реагируя на то, что я прижался к ее телу. На ней, в отличие от меня, была длинная полотняная рубашка.

— Мне нужно поговорить с вами, господин Крылов, — сказала Елизавета Генриховна, когда я, удивленный ее поведением, чуть ослабил хватку.