Гарольд Карлтон - Ярлыки

• Название: Ярлыки
• Автор: Гарольд Карлтон
• Издательство: ОЛМА-Пресс
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 1995
• ISBN: 5-87322-193-6

Майя Стэнтон, Дэвид Уинтерс и Маккензи Голд впервые встречаются в школе «Макмилланз», куда с трудом поступают, мечтая о карьере кутюрье. Они завоевывают славу в 60-е годы, поразившие сексуальной революцией и синтетикой, хиппи и «Битлз». Каждый из молодых людей отдает свою дань времени. Но уходят 60-е, и подобно тому, как среди дешевого блеска неона и синтетики возрождается элегантность и высокая мода — «от кутюр», так и над сексуальной свободой и наркотическим раем, увлекшим многих, торжествуют вечные человеческие ценности: доброта, преданность и способность любить.

---

В своей квартире Корал выкурила уже второй джойнт и налила полный бокал пенящегося белого вина. Потом освежила косметику на лице. О Господи, она будет рада его приходу. Она зажгла несколько свечей, потом встала обнаженная перед зеркалом в холле и слегка тронула губной помадой соски — прием, которому Корал научила художница по макияжу.

Снизу позвонил привратник:

— К вам мистер Остин.

— Пусть войдет, — отрывисто сказала Корал.

Его стук в дверь был едва слышен. Она отворила и пригласила его войти. Он изумленно уставился на ее обнаженное тело:

— Извини, может, я пришел слишком рано?

Его волосы стали длиннее, загар побледнел, но он был так же красив, как раньше.

— Нет. — Она обвилась вокруг него, прижалась к его груди, скрытой под блейзером, охватив с обеих сторон своими ногами его сильные ноги в серых брюках.

— Тебе понравились рисунки Колина? — прошептала она ему на ухо, облизывая легкими прикосновениями языка мочку его уха.

— М-м. — Его грудной голос пронзил ее, заставил задрожать. — У меня разные реакции…

— Сегодня вечером меня интересует только одна реакция, — проговорила она, дрожащей рукой коснувшись его груди под блейзером. Она нащупала его тело сквозь тонкую фланель, потом ее рука спустилась ниже, заиграла там, пока она не почувствовала, что его член встал под ее рукой, а сам он не застонал у нее над ухом. Его рука тоже уже находилась между ее обнаженных ног, нежно теребила ее там, потом его пальцы скользнули внутрь лона и вынудили ее часто задышать.

— Полегче… — она отстранилась от него, — я не хочу суеты…

Она опустилась перед ним на колени и быстро расстегнула молнию на его брюках. Он задохнулся, когда она извлекла его член из одежды, поцеловала его, потом взяла головку между губ и начала вылизывать языком самые чувствительные точки. Он наклонился, взял в ладони ее маленькие груди, и стал теребить пальцами соски, пока они не набрякли и не отвердели, а тогда, зажав между указательными и большими пальцами, стал ласкать их еще более интенсивно. Она опустила его брюки до пола, терлась лицом о волосы на его теле, сжимая ему ягодицы. Потом он отвел ее в спальню, где на проигрывателе вертелась пластинка какой-то итальянской поп-группы, исполнявшей романтическую песню. Подрагивали огоньки свечей, распространяя заманчивый аромат; она нежно раздела его, бросив одежду у ножки кровати, а он, выпрямившись, стал над ней.

— О Господи, — прошептала она. Корал испытала чувство, в которое невозможно было поверить. Она вдруг поняла, что значит секс, когда, наконец, смогла пережить всю полноту ощущений. Она хотела сказать ему, что марихуана сбила все запреты, сокрушила ее самозащиту, но она не хотела воплощать это в слова и отрывать от него свои губы. Дым и мысли кружили ей голову. Музыка была такой расслабляющей и романтичной, и ее тело говорило ему все, что ему нужно было знать. Ей хотелось, чтобы соприкоснулись все части их тел, от языка до кончиков пальцев на ногах. Теперь она скрестила ноги за его спиной, ощупывала руками его грудь, терлась о нее сосками. Он наклонился, чтобы сосать ее груди, часто водя по ним языком, заставив снова встать соски, причиняя им почти боль. Она чувствовала, что едва не плачет от наслаждения. Не было произнесено ни одного слова. Царила тишина, все вокруг было напоено только их страстью, их наслаждением. Новые танцы так похожи на это, подумала она, вращая бедрами под ним в такт музыке.

— Войди в меня, — прошептала она, наконец, — теперь войди в меня…

— О бэби, — его член упирался в нее, — это как раз то место, где я хочу быть…

Она взяла его член в руку и помогла нежно, медленно ввести в себя, ее крики возбуждения становились все громче и громче, пронзительнее, изумленнее, по мере того как он все глубже погружался в нее. Когда он вошел в нее до самого основания, они на мгновение замерли, ощущая вместе наслаждение от слияния.

— О нет, — простонала она, — лучше быть не может… Но могло быть лучше и стало, когда он начал медленно двигаться в ней. Она ощутила, как почти невесомо ее тело, когда она начала отвечать ему, подниматься и опускаться под его твердым, как камень членом. О Господи!

Она закусила губу, чтобы не наговорить ему слишком много. Это чувство! Оно стоило всего на свете.

— Подожди! — вскричала Корал. Он придержал ее тело рукой, и они остановились. Она ощущала, как его член пульсирует внутри нее, когда он сдерживал себя, не двигаясь, сжимая зубы над ее ухом.

Через несколько долгих мгновений он прошептал ей:

— Извини, но ты сказала, что хочешь продлить…

Потом он брал ее все снова и снова, останавливаясь прежде, чем чувствовал, что может кончить, и каждый раз она ощущала, что подходит к моменту наслаждения, который сулит еще больший восторг. Иногда он отстранялся от нее, чтобы лизать языком ее гладкое, благоухающее тело. Она нежно покусывала те его места, куда могла добраться — ухо, плечо, даже его соски. А его руки непрерывно ласкали ее, нежно двигались по всему ее телу, пока оно, казалось, не стало размываться от волны удовольствия. Марихуана усиливала, обостряла наслаждение, все ощущения, отбрасывала прочь напряжение и чувство вины, заставляла ее расслабиться и упиваться им.

Наконец, похоже, их тела решили сами слиться в одном аккорде, посчитав, что наступил момент довести наслаждение до вершины. Говард неожиданно стиснул ее сильно, его рот плотно прижался к ее губам. Она вцепилась в него, кинула свое тело навстречу его толчкам, и по мере того, как они лихорадочно бились друг о друга, сначала она, а затем он стали исторгать крики, затем они вскричали одновременно, когда ощутили невероятно прекрасный оргазм; Корал задохнулась, Говард издал вопль, изумленный тем, что его тело способно испытывать такое огромное удовольствие. Она чувствовала, что может вспорхнуть с постели в какую-то новую стратосферу переживаний и чувств, поэтому с силой вцепилась в его плечи, словно в нем было заключено все земное притяжение, словно он был ее опорным камнем, ее якорем, удерживающим в мире.

— Сливки? — спросила Корал, наливая кофе.

— Да, пожалуйста.

На ней был почти прозрачный, достигающий лишь колен черный шелковый халатик от Диора. Говард надел брюки, но, оставаясь голым по пояс, валялся на ковре и щекотал ее колено.

— Ты изменилась, — сказал он, когда она подала ему чашку.

— Как? — спросила она, присаживаясь рядом с ним за столик из нержавеющей стали.

— На этот раз ты мягче, нежнее.

Она рассмеялась, подняв маленькую сигарету-самокрутку.

— За это ты должен благодарить ее. Отхлебнув кофе, он поднял брови:

— Элегантная Корал Стэнтон пустилась во все тяжкие?

— Я стянула свои маленькие белые перчатки, Говард, — сказала она, сделав глоток вина. Наслаждение, которое он доставил ей, еще отдавалось в ее теле, окутывало своим теплом. — Мне нравится секс! Мне нравится ощущать тебя в себе! Ты осознаешь, как невероятно для меня даже просто говорить тебе об этом?

— Значит, ты превратила себя в… во что? В новую женщину?

— Мода изменчива, дорогой. Я сожалею, что Мэйнард застряла в двадцатых годах. Черт меня побери, если я приклеюсь к мрачным пятидесятым.

— Значит, все эти истории в «Уименз Уэр» о твоих вечеринках с рок-концертами, этими ужинами с Миком Джаггером и Мариан Фейфул…

Она кивнула:

— Сущая правда. «Роллинг Стоунз», «Битлз» — это они формируют сегодняшний стиль жизни. Я обязана познать их. На их собственном уровне. И это, — она подняла сигарету, — один из ключей. Когда они в первый раз встретились со мной, то не знали, как вести себя с таким человеком, как я. Они не понимали, что такое элегантность. Я должна была пойти им навстречу.

— У меня чувство, что я уже старомоден…

— О нет, для твоего вкуса всегда найдется место. Твое имя может стать одним из самых громких имен в Америке, ты знаешь это.

Говард медленно покачал головой, нежно поглаживая ее колено.

— Я думаю, что ты опоздала. Я хочу сказать тебе об этом раньше, чем ты прочитаешь в «Уименз Уэр». Я получил невероятное предложение моей фирме. Свыше миллиона. Я собираюсь принять его и покончить с торговлей тряпками.

Корал выпрямилась, сверкнув глазами.

— Но почему? У тебя такой талант!

Он запустил руку в свои темные, вьющиеся волосы.

— Я пристально вгляделся в свою жизнь после нашего маленького… эпизода в Саутхэмптоне. И это меня по-настоящему потрясло. Ты говорила мне, что ты должна была постоянно выбирать между любовью и миром моды. Возможно, я неисправимый романтик, но я каждый раз выбираю любовь. А сегодня вечером я имею реальную возможность предложить тебе и то, и другое…

— Что ты имеешь в виду?

— Я хотел просить тебя работать на меня.

— Ты смеешься? В каком же качестве?