Джорджетт Хейер - Цена желаний

• Название: Цена желаний
• Автор: Джорджетт Хейер
• Издательство: ОЛМА-Пресс
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 1994
• ISBN: 5-87322-176-6

Сплетение элементов детектива и мелодрамы в романах Дж. Хейер заставляет читателя с волнением следить за героями, а живые диалоги, юмор, присущий автору, доставляют искреннее удовольствие.

Мистер Эмберли умен и проницателен. Девушка, встреченная им на дороге возле автомобиля с убитым – красива и скрытна. Что-то заставляет Эмберли умолчать в полиции об этой встрече, но не упускать из вида новую знакомую…

В коттедже «Риверсайд» все было приготовлено для встречи дамы, но вместо нее там оказалась другая, а хозяин, мистер Верикер, так и не доехал до места свидания…

А виной всему – любовные игры или игра в любовь…

---

– Ну, я бы не стал этого делать сам. Нанял бы людей, – сказал Роджер. – Конечно, если бы это дело разрослось – а я полагаю, так бы оно и было – я собирался выращивать их, как выращивают чернобурых лисиц и других зверей. Если хорошо дело поставить, оно могло бы принести большие деньги, потому что каждый попугай стоит десять фунтов (а хороший частенько и дороже), следовательно, вы сами можете понять, что прибыль на каждом попугае значительная. – Тут он решил, что попугаи отслужили службу, и выбросил их за ненадобностью за борт. – Но, я говорю, теперь, разбогатев, я перестал об этом помышлять. Сейчас они мне ни к чему.

– Вы правы, – сказал Ханнасайд. – Я установил, мистер Верикер, что вы были пассажиром на борту корабля «Прайд оф Лондон», который пришвартовался в Ливерпуле шестнадцатого июня – за день до убийства "вашего брата.

Роджер откинулся на спинку стула.

– Ну, если вы это установили, то так оно и есть, – согласился он. – Глупо спорить по таким вопросам с детективами, поэтому я сразу вам скажу: насчет попугаев была шутка.

– Я знаю, – ответил Ханнасайд. – Мы скорее продвинемся вперед, если вы впредь воздержитесь от шуток.

– Многие считают спешку проклятием нашего века, – продолжал Роджер. – Не могу сказать, что я сам от нее без ума. Обратите внимание, я вовсе не уверен, что проект с попугаями такой уж пустой. Чем больше я о нем думаю, тем больше мне кажется, что в нем что-то есть. Ну, например, предположим, люди начнут украшать свои шляпы перьями попугаев.

– Мистер Верикер, я ведь не совсем дурак и не верю, что вы такой уж дурак, каким представляетесь. Может, отбросим тему попугаев?

– Как вам угодно, – любезно согласился Роджер.

– Вы готовы подтвердить, что высадились в Ливерпуле шестнадцатого июня?

– Если вы уже вынюхали все у портовых агентов, то нет смысла спрашивать меня, готов ли я подтвердить. Очень жаль, что вы так неуемно любопытны, потому что из-за этого вам приходится тратить попусту уйму времени, чтобы доказать, будто я убил Арнольда, а я вам могу сказать с самого начала, что я его не убивал.

– Если вы так уверены, что я попусту трачу время, мистер Верикер, почему вы скрывали тот факт, что были в Англии семнадцатого июня?

– Вот это то, что я называю глупейшим вопросом, – сказал Роджер. – Совершенно ясно: если бы было известно, что я оказался в этот день в Англии, полицейские гнались бы за мной, как свора ищеек. Ну вдумайтесь, как вы сейчас себя ведете! Не то чтобы я вас ругал, потому что вы совершенно естественно должны так поступать. Но вот именно это я и имел в виду. В один прекрасный день я появляюсь, выхожу на белый свет, а Арнольда на следующий день убивают. Я был бы величайшим идиотом, если бы не понял, кого заподозрят, как только это обнаружится. Я не люблю неприятностей и не люблю полицейских. Более того: я нахожу все такого рода вещи весьма утомительными, потому что не принадлежу к числу людей, согласных напрягать свою память, чтобы вспомнить множество незначительных деталей. У меня от этого болит голова. Я хочу только тишины и покоя.

– И тем не менее, мистер Верикер, я вынужден просить вас вспомнить тот день, когда вы высадились в Англии, и сказать мне, что вы тогда делали.

Роджер вздохнул, но, видимо, более или менее примирился с необходимостью отвечать и сказал устало:

– Ну, я приехал в Лондон. Естественно. Что еще мне было делать?

– В пятницу?

– Если вы навели так много справок, то знаете не хуже меня, что мы причалили поздно, – сказал Роджер.

– Я, конечно, это знаю, и тем не менее вы могли поехать в Лондон в тот же день.

– Ну а я не поехал. Не люблю ночных путешествий. Никогда не любил. Есть люди, которые особенно хорошо спят в поезде. Должен вам сказать, я не из их числа.

– Значит, когда же вы приехали в Лондон?

– На следующий день. Но бесполезно спрашивать меня, в котором часу прибыл поезд, потому что я не помню. Я пообедал в поезде.

– А что вы делали, приехав в Лондон?

На мгновение Роджер задумался, потом спросил:

– Вы знаете, что я делал?

– Но я вас спрашиваю, – ответил Ханнасайд.

– Знаю, что спрашиваете. Понимаете, если бы я знал, что именно вы знаете, было бы гораздо спокойнее. Я хочу сказать, какой смысл мне заявлять вам, будто я пошел в зоопарк, если вы собираетесь доказать, что я провел весь день в Британском музее? Вместе с тем я не хочу говорить вам ничего лишнего. Вы понимаете, в чем для меня сложность?

Но прежде чем Ханнасайд ответил, в разговор вмешался Джайлз Каррингтон:

– Могу ли я дать тебе совет, Роджер?

– По мне – каждый волен делать все, что хочет, – сказал Роджер. – Однако заметь: я не слишком хочу слушать твой совет, потому что, насколько я вижу, вы с суперинтендантом Озриком – нет, не Озриком, но не важно, как его зовут – заодно.

Джайлз игнорировал это замечание.

– Не валяй дурака. Ты имеешь дело не с дураком.

– Это и есть твой совет? – недоверчиво спросил Роджер.

– Да.

– Ну, совет не из ценных. Ты ведь не можешь надеяться, что я, в мои годы, изменю своим привычкам. У меня всегда был дар – смотреть на вещи весело.

– В данном случае веселье, пожалуй, навлечет на тебя беду, – строго сказал Джайлз.

Затуманенные, налитые кровью глаза Роджера на мгновенье стали смекалистыми:

– О нет, ничего не будет! – сказал он. – Ничто не навлечет на меня беду. Конечно, не стану отрицать: может быть много неприятностей. Я полагаю – они будут. Но Тони рассказала мне об этом убийстве, и там все выглядит однозначно. У вас совершенно нет улик, нет даже отпечатков пальцев; вы не знаете, кто был в ту ночь с Арнольдом, то есть вы совершенно ничего не знаете, кроме того, что он убит.

– Одна улика у нас есть, – сказал Ханнасайд. – Оружие, которым его убили.

– Что ж, докажите, что оно мое, и вы окажетесь умнее, чем я предполагал, – парировал Роджер. – Не докажете, потому что оно не мое. Так что же? Вам придется все начать сначала. Так уж лучше сейчас все бросить.

– Спасибо, – сказал Ханнасайд. – Если не возражаете, я еще немного этим займусь. На вашем месте я воспользовался бы советом кузена. Что вы делали, приехав в Лондон?

– То да се, – легкомысленно ответил Роджер.

– Для человека, уверенного, будто ничто не навлечет на него беду, вы чрезвычайно неохотно признаетесь, что отправились к брату, мистер Верикер.

– А, так вы это знали? – кивнул Роджер. – Ну хорошо, должен сказать – тогда все еще легче. Я очень устал уклоняться от ответа. Да, я пошел к Арнольду.

– Вполне естественно, – согласился Ханнасайд.

– Конечно, естественно. У меня не было денег.

– Ах, так. Должен ли я понимать это в том смысле, что вы разделяли нелюбовь к нему вашей сводной сестры и сводного брата?

– Нет, не могу сказать, что я не любил его, – задумчиво проговорил Роджер. – Вопрос об этом не стоял.

– То есть вы были к нему равнодушны?

– Именно, – подхватил Роджер. – Вот точное слово. Хотя должен сказать, сейчас, когда я знаю, сколько у него было денег, я не удивляюсь, что его не любили. Скуп, очень был скуп. Трудно поверить, но я всего-то смог из него выжать пятьдесят фунтов, и те он дал, не желая, чтобы пошли слухи, что его брат ночевал на набережной. Я тогда подумал – ну и нахватался же ты респектабельных идей. Совсем не хотел, чтобы я приходил к нему в дом. Если бы я был человеком обидчивым – слава Богу, это не так! – я бы просто был оскорблен его приемом. Вы не поверите: он дал мне эти жалкие пятьдесят фунтов при условии, что я больше не покажусь ему на глаза.

– Я удивлен, что вы удовлетворились пятьюдесятью фунтами, мистер Верикер.

– Вовсе не удовлетворился, но у меня хватило благоразумия понять: человек вряд ли носит больше пятидесяти фунтов, к тому же я не знал, что он выколотил такую кучу денег из старого рудника.

Тут Антония решительно заявила:

– Послушай, я не хочу придираться к твоему рассказу, но уж если выбирать, кто – Кеннет, ты или я (я имею в виду – убийца), то я предпочту тебя. Поэтому не говори, что ты собирался исчезнуть из Арнольдовой жизни всего за пятьдесят фунтов!

– Конечно, нет! – невозмутимо ответил Роджер. – По правде сказать, это довольно смешная история. Потому что я как следует не решил, сколько можно с Арнольда содрать. Бедняга был крайне огорчен моим появлением, о, очень огорчен! Да и нельзя особо его ругать – ведь у меня в семействе всегда была дурная репутация, и, полагаю, он боялся, что я могу замарать его имя или что-нибудь в этом роде. Естественно, едва я увидел, как он позеленел, я понял: здесь можно попробовать немного вежливенько пошантажировать. И просто удивительно, как легко он поддался. Я сказал, что останусь у него. Ему это вовсе не понравилось. Откровенно говоря, он просто впал в ярость. Однако вскоре успокоился и предложил мне пятьдесят фунтов, чтобы я убрался. Я положил их в карман и сказал, что подумаю. Тогда он выдвинул идею, которую считал очень удачной, хотя мне-то она не понравилась: он обязался дать мне билет в Австралию или другое какое-нибудь место, которое будет мне по вкусу – на другом конце света, и платить мне по двести фунтов в год, пока я там останусь.