Екатерина Кинн - Самое Тихое Время Города

• Название: Самое Тихое Время Города
• Автор: Екатерина Кинн
• Издательство: «Издательство АЛЬФА-КНИГА»
• Жанр: Фэнтези
• Год: 2008
• ISBN: 978-5-9922-0158-1

Любой город – многослойная структура, и мы, люди, живем лишь в одном из его слоев, не зная о том, что творится в других Любой город многомерен, и измерения его могут выходить куда угодно Точно такова и Москва. Немногие из нас способны путешествовать по ее измерениям и слоям, и с чем придется столкнуться героям романа – нашим современникам Игорю, Андрею, Анастасии и Катерине – никто из них не знает.

Что за странные черные лимузины бесшумно носятся по ночному городу, вытягиваясь, словно резиновые, и проникая во все улочки и переулки? Что за башня плавно поднимается над городом? Откуда выползают красноглазые тени? Что прячет в Сухаревой башне Брюс? Кто преследует Игоря и почему девушка-призрак ищет помощи у Андрея? Зачем Катерина исследует легенды средневековой Индии? Кто такой загадочный Городовой? Что такое Та Сторона? Бывают ли крылатые коты? И что за битва грядет в Ночь Ночей?

В каких бы измерениях Москвы мы ни жили, с какими бы опасностями ни сталкивались герои романа, везде остается верным одно: есть добро и есть зло, есть любовь и есть дружба. И всегда есть выбор, за который ты сам отвечаешь. И всегда есть те, кто встанет рядом с тобой в самый тяжелый и беспросветный час…

---

Елена Прекрасная задумчиво держала в руке стопарик и, поджав губы, смотрела куда-то на стол, блуждая взглядом между закусками и еле заметно кивая – словно, что-то прикидывала в уме.

– И, кроме того, я ведь вижу Красную Женщину наяву, а другие ее не видят. И не видят, кстати, объявлений вашей психпомощи, а я вижу. А еще я вижу на каждом углу объявления «Откровения» и девушек с листовками. Такие девушки, все с одинаковой улыбкой и застывшими глазами… и без теней… Я их вижу, а другие не видят!

Елена досадливо крякнула:

– Эххх… Не люблю, когда много неизвестных. Кто-то очень не хочет, чтобы вы встретились с Анастасией. Возможно, этот «кто-то» стоит за появлением Красной Женщины, возможно, нет. Возможно, он просто воспользовался ею… Если бы знать, кто эта самая Анастасия, тогда можно было бы что-то понять. И что такое вы. – Она посмотрела ему прямо в глаза, и ему показалось, что у нее зрачок узкий, вертикальный, змеиный.

– Кто же я? – хрипло спросил Игорь. – Вы же наблюдали меня.

Елена Прекрасная шумно вздохнула.

– Закусывайте. – Она показала на столик с нарезкой и салатом. – Закусывайте… Вы, – сказала она, еще раз вздохнув, – человек, который видит «зеленых человечков». Не потому, что вы такой особенный, а потому, что готовы их видеть. Вы такой отнюдь не один. Еще вы, как я поняла, «ныряете» в разные слои Москвы, мало того, чувствуете точки, где это возможно.

– Что-что? – переспросил Игорь.

– Ну… – Психологиня насадила на вилку огурчик и, откусив с хрустом, начала вещать, чуть помахивая вилкой: – Москва есть структура многомерная. Существует одновременно множество реализаций города. Некоторые совпадают почти полностью – ну в одной, к примеру, ваш дом желтый, в другой – зеленый. Но существует и Москва, в которой все-таки осуществилась реконструкция 1935 года, и та, которой никогда не было, кроме как в литературе… в общем, есть много вариантов Москвы. В самые близкие попадают, даже не замечая этого, и точно так же выныривают назад. Но вот в достаточно сильно различающиеся слои так запросто не попадешь. Только в конкретных местах. И вы их чуете и, главное, туда ходите. Есть люди, которые могут попадать в разные слои в любых местах. Эдакие сталкеры, понимаете ли. Но таких как раз мало. – Она показала знаком на хрустальную салатницу. Игорь понял. – Спасибо. А еще вы человек, прошедший фильтр.

– В смысле?

– Вы ведь видите нашу рекламу? И «откровенскую» тоже. Видят не все.

– А вы-то кто? – наконец спросил Игорь.

– Лично я горгона Стено, – фыркнула Елена Прекрасная. Игорь понял, что сегодня ему на этот вопрос ответа не дадут.

– А кто они?

Елена мгновенно пронзила его каким-то змеиным взглядом.

– Идите и у них самих спросите.

Игорь выдержал взгляд и покачал головой.

– Пока что-то не тянет, – медленно проговорил он. И правда, не тянуло. Не нравились ему эти девочки с листовками…

Некоторое время слышалось только звяканье вилок.

– И все же что мне делать?

Елена выпрямилась, нахмурилась, прикусила губу.

– Я бы, – сказала она, – искала Анастасию. Если она просит помощи, то с ней беда. Красная Женщина между вами. Так что ищите еще и Красную Женщину.

Игорь вздрогнул. Затем медленно кивнул.

– Я больше не буду прятаться. Вы правы. Если все время бегать, то и с ума сойти можно.

– Герои-одиночки быстро кончаются. – Она явно что-то хотела еще сказать, но промолчала. Игорь понял, что кто-то, наверное, будет ему незаметно помогать. Интересно кто? И заметит ли он их? И какова будет цена помощи?

Давно ему не бывало так хорошо и уютно, как в этой квартире, за разговором, перешедшим к вещам, уж и вовсе далеким от психики. И домой он рулил по ночной Москве, совершенно ничего не боясь: сегодня он был сильнее всех. И тени не преследовали его, и отражения в стекле подмигивали дружелюбно, и никакие черные резиновые лимузины из-за углов не выползали. Зато он то и дело замечал собак и котов, мимо которых обычно скользил взглядом…

Обжитое место в большом городе обладает памятью, д память места подобна маяку для призраков. И не только. Когда я вижу выпотрошенные дома, от которых остался в лучшем случае один фасад, а то и фасад-то выстроен заново, я вижу в окнах этих домов пустоту. Там нет памяти места. Там нет маяка. И пустоту занимает что-то другое. То, что не имело бы дороги в Мой Город никогда, не возникни здесь пустота.

Что это? Безумие людей? Или за всем этим стоит некто? Ах, да что ты задумываешься – за всеми гадостями в этом мире стоит только один «некто». Но действует он руками людей…

Башня растет…

Две Башни есть в мире. Две Башни прорастают многогранными кристаллами сквозь все бытие, проступая гранями во всех башнях мира.

Над стеклом и бетоном,
где облака прошли,
кремний поет карбону
на языках земли.
Звон двоичного кода,
мед восьмигранных сот —
и – кольцами световодов
башня растет.

Первая Башня, чья основа – верность и память, а вера и надежда скрепляют любовь… Как она незаметна, как медленно она поднимается, медленнее миллионолетних сталактитов…

И вторая. Башня, что не раз поднималась и падала, увлекая за собой народы.

Башня, что встает там, где срыта память. Лишь на земле без памяти можно возвести ту, вторую Башню. И потому они лишают памяти Мой Город…

Мой Город погружается в иное пространство, а на месте домов растут Башни. Башни пронзают пространство города, Башни подобны выгрызенным в Моем Городе норам, вражеским подкопам…

Башни домов, башни офисов, могучие, уверенные, надменно возвышающиеся над старыми домами. И кажется мне, что призрачно встает над Моим Городом силуэт иной башни. Такой же, что рухнула много тысяч лет назад…

Время погибель множит,
но, возвратясь, найдешь —
гнев Твой, Господи Боже,
снова включен в чертеж.
Ангел с трубой и чашей
на перекрестке ждет.
Но – кратной памятью
нашей башня растет.[16]

Да, это так горько – когда радость, труд, объединение в едином возвышенном порыве оказываются подчинены той силе, что вечно хочет зла. Она не совершает блага, она заимствует его у людей. Все доброе, светлое она способна вывернуть наизнанку… и я испытывал бы отчаяние, читая этот гимн Вавилонской башне, если бы не знал, что все можно обратить ко благу. Повинуясь гордыне, люди строят башню – но ради нее, ради своей мечты отрекаются от себялюбия, становятся со-работниками, горят созиданием. Все обратится к вящей славе Творца, и, освященные лучшим, что есть в людях, эти проросшие через Город иглы станут его частью. Зеркальное стекло и сияющая сталь сменят кирпич и штукатурку, как некогда кирпич и штукатурка сменили дерево, и Город мой переменится снова, станут зрячими окна пока безликих зданий – когда из них станут смотреть наружу горожане…

А мне нравятся башни. Нравится поющий в растяжках Останкинской телевышки ветер. Нравится ажурный силуэт Шуховской вышки – она похожа на растянутую к облакам рыбачью вершу для ловли эфирных волн…

Но земля, лишенная памяти, – плохая основа.

Время возведения башен – время падения башен. Одна устоит, другой суждено пасть.

Всему свой срок.

Когда ее привезли сюда, к «Юго-Западной», башня показалась Анастасии небольшой и какой-то скрытной. Возможно, из-за ее зеркально-голубой облицовки, из-за которой она не то чтобы сливалась с небом, но как-то терялась на ее фоне. Голубой кристалл рос вверх, устремляясь в небо. Это было красиво. Стоял вечер, и тени были глубоки. Машина въехала в тень, странно густую и непроглядную.

Снаружи башня казалась пустой и даже недостроенной. Но когда они прошли через эту тень – Анастасия ощущала ее почти физически – и сквозь нее вошли внутрь, тут оказалось много чего…

Сейчас, глядя в окна анизотропного стекла, она видела Москву с такой невероятной вышины, что начинали возникать сомнения в том, что башня такова, какой кажется. И что Москва, которую она видит с высоты, та, в которой она жила прежде, но Анастасия гнала прочь эти мысли. Платили чудовищно много. Ради таких денег можно и не задумываться.

Иногда ей казалось, что некоторые грани башни-кристалла выходят совсем и не в Москву…

Уже почти полгода она была здесь. И до сих пор так и не поняла, что она здесь делает.

Какие-то тесты, какие-то разговоры с непонятными людьми на непонятные темы. Это сначала увлекало. Потом начало раздражать. Хотелось какого-то смысла, Анастасия не привыкла получать деньги ни за что. Она пыталась анализировать происходящее, но смысла никакого в этом не было и не предвиделось. Значит, какой-то подвох. Теперь она ждала, когда кончится срок контракта. Ей не терпелось вернуться домой. Черт с ними, с деньгами. Тут что-то неладно. Домой. К Кате.