Джоанна Троллоп - Испанский любовник

• Название: Испанский любовник
• Автор: Джоанна Троллоп
• Издательство: АО „Издательство «Новости»"
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 1995
• ISBN: 5-7020-0917-7

Эта книга – история романтической и трогательной любви уже немолодой английской женщины и преуспевающего испанского бизнесмена.

---

– Может быть, она считает, что они стоят их сегодняшнего счастья? И вообще, почему ты думаешь, что она не способна справиться с этим сама? Разве монополия справляться с проблемами принадлежит тебе одной?

– Да нет, просто у нас с Фрэнсис обычно одинаковые ощущения.

– Лиззи! – закричал Роберт, перебивая ее. – Может, ты перестанешь распространяться о Фрэнсис и переключишься на нас? Мы для тебя самое важное, а не она. Помни, что я твой муж, твой компаньон и твой любовник – когда мы дьявольски не устаем, конечно.

„Проблема в том, – размышляла Лиззи, сжимая руль этой непривычной и тарахтящей машины, способной, казалось, в любой момент просто развалиться на множество гаек, винтиков, шкивов и колес, которые разъедутся в разные стороны, – проблема в том, что я ее ревную. Я должна признать, что ревновала Фрэнсис и раньше, ревновала к ее независимости, когда она казалась такой свободной, а я чувствовала себя такой связанной. Но сейчас моя ревность направлена не на нее. Я не могу собраться с силами даже на то, чтобы представить себе, что завожу роман. Объект моей ревности – он. Я злюсь на него за то, что он пользуется всем ее вниманием и доверием. Особенно сейчас. В конце концов, я почти не просила Фрэнсис о помощи раньше, мне она никогда не требовалась. В общем-то я не прошу о ней и сейчас, но теперь помощь сестры мне пригодилась бы. В этой ужасной ситуации, когда приходится опасаться, что мы можем потерять все, ради чего работали, мне действительно нужна ее поддержка. Я не так уж много и прошу, не тан ли? Всего лишь сочувствия со стороны родной сестры в трудный час. Разве это эгоизм? Разве не естественно инстинктивно тянуться к своей второй половине, к своему второму „я"? Конечно, я хочу, чтобы она была счастлива, я всегда этого хотела, но то, что она делает, слишком опасно. Слишком опасно для ее счастья".

„Господи, – одернула себя Лиззи, резко повернув руль, чтобы не столкнуться с внезапно появившимся из-за поворота велосипедистом, – может быть, я просто свинья, может быть, я именно то, о чем говорит Роб, а Фрэнсис… о, черт, я сейчас, кажется, зареву, но я не могу плакать, не должна, если не хочу явиться в хозяйство Фриды Мэйсон в свой первый рабочий день с носом, похожим на красный воздушный шар".

Когда Лиззи подъехала к школе, небольшая автостоянка для учителей была уже полна. Ей пришлось проехать на маленькую парковку, предназначенную для автомобилей родителей учеников младших классов, кстати, очень неудобную для выезда, и оставить машину там. Неожиданно из кустов появился садовник и заявил, что учителям не разрешается ставить здесь свои машины.

– Я не учительница, – ответила Лиззи, закрывая дверцу, – я из администрации.

– Миссис Дриздэйл это не понравится.

Лиззи пропустила его слова мимо ушей. Миссис Дриздэйл, директриса, была крупной, привлекательной женщиной, которая одевалась в алый, бирюзовый и оранжевый цвета, как будто бы заявляя, что не стесняется демонстрировать свои прелести, включая и солидную грудь. Беседу с Лиззи она провела быстро, в покровительственной, все понимающей манере профессионала, сказав, что она целиком полагается на мнение миссис Мэйсон и что одобряет тот факт, что у Лиззи много детей. Почему бы миссис Мидлтон не отдать свою собственную дочь в Уэстондэйл? Лиззи ответила, что ее семья не может позволить себе таких расходов и что общеобразовательная школа Ленгуорта вполне приличная. После этого взгляд миссис Дриздэйл несколько потяжелел, и она проворно выпроводила Лиззи из своего кабинета, сопроводив это звоном браслетов и большим количеством фальшивых улыбок. У Лиззи не создалось впечатления, что миссис Дриздэйл относилась к такому типу директрис, кто станет волноваться из-за парковки автомашины. Ей, видимо, больше был свойствен широкий подход к вопросам.

– Мне придется доложить о вас, – крикнул садовник.

Лиззи поспешила прочь от него через полоску пожухлой поздней травы между стоянкой и входной дверью. Поднимаясь по ступеням, она изо всех сил старалась не вспоминать о том, что это ее первый день в качестве наемного работника. „Так надо, – твердо сказала она себе, – я выбрала это, я должна это сделать".

Фрида Мэйсон организовала для нее неустойчивый столик в углу кабинета и несколько нарочито поставила на него приветственный букет георгинов. Лиззи не переносила георгины.

– Как мило, – сказала она.

– Гордость и радость моего мужа. Это его хобби, эти цветочки. Это – „Гордость Берлина", а сладкая маленькая оранжевая – это „Малышка". Лично вам!..

Дверь кабинета открылась, и вошла девочка. У нее были темные кудрявые волосы и затравленное выражение лица.

– Джорджина, ты же знаешь, что должна стучаться.

– Я стучала, – ответила девочка, – я пришла спросить, могу ли позвонить маме, потому что забыла дома скрипку.

Миссис Мэйсон покачала головой. Она посмотрела на Лиззи.

– День, когда Джорджина ничего не забудет, будет, несомненно, особенным днем.

Джорджина выглядела убитой. Она подошла к ближайшему телефону и устало набрала номер. „Она одного с Гарриет возраста, – решила Лиззи, – и, очевидно, судя по ее сутулой фигурке, ненавидит в себе все – от непослушных волос до похожих на жерди ног".

Миссис Мэйсон шепнула Лиззи:

– Мы добавляем эти звонки к счетам за учебу Фамилия Фэллоуз, адрес: площадь Сент-Джеймс. Тот шкаф, который побольше. Верхний ящик.

Джорджина бросила трубку.

– Никого нет.

– Бедняжка, – сказала Лиззи, желая помочь девочке, – не могла бы я отвезти тебя домой за твоей скрипкой?

Миссис Мэйсон выглядела ошарашенной.

– Нет, – ответила Джорджина.

– Джорджина!

– Я хочу сказать, нет, спасибо. Я все равно не готова к уроку.

– Тогда зачем же…

– Я должна была попытаться. Мне нужно сказать мистеру Парсонсу, что я пыталась.

Она поплелась обратно к двери и исчезла за ней. Зазвонил телефон. Миссис Мэйсон бросилась к нему.

– Уэстондэйл! – Она замолчала, делая Лиззи знак рукой, чтобы та дала ей что-нибудь, чем можно писать. – Если это не чрезвычайная ситуация, миссис Дриздэйл принимает родителей только по вторникам и четвергам с трех до четырех часов. Я постараюсь сделать исключение, мистер Мюррей, но боюсь, что не могу ничего обещать. Могу я записать ваш номер?.. Родители… – сказала она, кладя трубку. – Вы поймете, что они – отрава вашей жизни. Этот папаша хотел видеть миссис Дриздэйл в девять утра, „если вы будете так добры".

– Может быть, он работает. Может, ему надо отпрашиваться.

– Если вы спрашиваете меня, то я скажу, что родители в наши дни просто не понимают, что главное – это дети. – Она взглянула на Лиззи. – Ну, а теперь, пока этому типу не взбрело в голову позвонить опять, мы начнем работу.

Это было длинное и унылое утро. Даже Лиззи, посещавшая с Робертом вечерние курсы бухгалтерского учета, у которой с тех пор выработалась своя особая манера ведения дел, была поражена бездумным трудолюбием, с которым работала миссис Мэйсон. Вся информация в рукописном виде хранилась на гигантском количестве карточек, хотя в углу кабинета стоял маленький компьютер. Когда Лиззи спросила о нем, миссис Мэйсон ответила с каким-то оттенком недовольства, что это был подарок от Ассоциации родителей и что это было очень мило с их стороны, но абсолютно не нужно. Миссис Мэйсон получила подготовку в качестве библиотекаря, и не было ничего в области систематизации информации, что она не смогла бы сделать даже с закрытыми глазами. Лиззи слушала ее, отвечала по телефону на вопросы, на которые сама не знала ответов, непонимающе смотрела на все, что ей показывали, прихлебывая неприятный растворимый кофе, принесенный женщиной в зеленом халате, стараясь при этом не думать о „Галерее" или о протекающей трубе в ванной в Грейндже, насчет которой она забыла позвонить водопроводчику, или о боли, которую, как сказал Алистер, он внезапно почувствовал за завтраком.

– Какая боль, где?

– Здесь, – буркнул он, на секунду положив руку на нижнюю часть живота и не отрывая взгляда от комикса, пришедшего вместе с последней воскресной газетой.

– Давно у тебя там болит?

– Ну, недели…

– Недели?!

– Ну, одна неделя уж точно.

Роберт тут же заявил, что, если боль сохранится и после школы, он отвезет Алистера к врачу.

– Но я к тому времени уже вернусь, я сама могу отвезти его.

– Ты будешь усталой, – сказал Роберт с какой-то решимостью.

– И ты тоже.

– Я знаю. Но наш уговор состоит в том, что я теперь больше занимаюсь с детьми. Я обещал, что буду это делать, когда ты начнешь работать.

– Может, Дженни могла бы нам помочь? – предложила Лиззи.

Они посмотрели друг на друга.

– Нам не следует эксплуатировать ее.

– Я знаю, но она сказала, что была бы рада помочь. Я думаю, ей одиноко.

В этот момент миссис Мэйсон объявила:

– Обед у нас будет в учительской.

– Разве не в столовой, вместе с ученицами?