Мэри Спенсер - Обет любви

• Название: Обет любви
• Автор: Мэри Спенсер
• Издательство: АСТ
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 2001
• ISBN: 5-17-005056-9

Возможно ли в наши дни написать книгу, в которой нежность и романтизм любовного романа соединяются с захватывающим увлекательным сюжетом исторического повествования? Да, если за это берется Мэри Спенсер!..

И тогда появляется на свет история, достойная быть воспетой в средневековом «рыцарском романсе». История гордого рыцаря Эрика Стэйвлота, поклявшегося доставить любимую женщину к чужому брачному ложу, и юной леди Марго ле Брюн, что втайне дала клятву не принадлежать никому, кроме сэра Эрика, покорившего ее сердце еще в детстве. И тогда начинается песнь высокой любви – обжигающей, опасной и изысканно-галантной. Начинается история нарушенных обетов...

---

– Томас! – воскликнул Эрик, немало смущенный и сбитый с толку. Осторожно отодвинувшись, он обхватил щуплые мальчишеские плечи и заставил его поднять голову. Тот плакал. Боже милостивый! Томас, этот сорванец, рыдал, не скрывая слез, так, как может плакать только человек, когда сердце у него разрывается от горя. Эрик порывисто прижал его к себе и нежно провел рукой по спутанным волосам. – Прости. Прости меня, малыш.

Но Томас в ответ только яростно затряс головой и еще сильнее прижался к рыцарю.

– Никогда, – простонал он, – никогда в жизни я не буду ненавидеть вас!

Эрик еще крепче прижал его к себе и нежно покачивал, убаюкивая, как это сделала бы мать.

– Тихо, малыш. Не говори ничего.

– Н-никогда-а…

– Да, малыш, я понимаю. Я тоже никогда не смог бы возненавидеть тебя, Том, что бы ни случилось. А теперь перестань, я не могу смотреть, как ты плачешь. Я всегда буду любить тебя, Томас, клянусь, и всегда буду заботиться о тебе.

И как будто эти слова сотворили чудо. Слезы мгновенно высохли на щеках мальчишки. Он медленно отстранился и, казалось, успокоился. Эрик продолжал укачивать его как маленького.

Вдруг Томас шмыгнул носом.

– Вы любите леди Марго?

– Да, люблю.

Он еще пару раз шмыгнул носом.

– Так почему…

– Потому что люблю ее всем сердцем. Люблю больше жизни. Потому что никого и никогда так не любил.

Томас согласно закивал в знак того, что ему понятны такие тонкости, потом поднял голову. Взглянул на Эрика покрасневшими от слез глазами и вытер распухший нос рукавом. Потом отошел в сторону и бросил на Эрика обожающий взгляд.

– Вы будете смеяться… потому что я ревел. Как девчонка!

Эрик удержался от улыбки.

– Что? Что ты делал? А мне-то казалось, ты пришел утешить меня в горе, как положено доброму оруженосцу.

Томас пару секунд недоверчиво взирал на него, потом еще раз провел рукавом по глазам.

– Я и в самом деле ревел, – упрямо повторил он, явно надеясь, что Эрик возразит.

Эрик кивнул:

– Хорошо, пусть будет так, раз уж ты настаиваешь. Но если ты считаешь, что я не могу отличить девчонку от мальчишки, то уверяю тебя, ты глубоко ошибаешься.

Томас растерянно покачал головой, явно показывая, что никогда не понимал странного юмора своего господина, и принялся вновь возиться с одеялами. Покончив с постелью для Эрика, он взял еще два и устроил нечто вроде ложа для себя в ногах хозяина.

– Нет, малыш, я вовсе не желаю, чтобы ты мучился тут всю ночь по моей вине, – запротестовал Эрик, разгадав его намерения. – Отправляйся в лагерь и спи в шатре. Утром увидимся.

Томас сделал вид, будто ничего не слышит, и принялся укладываться.

– Я буду спать здесь, – заявил он, зевнул и закрыл глаза.

– Упрямый щенок! – пробормотал Эрик себе под нос.

Но он слишком устал, чтобы спорить. Устроившись на постели, которую приготовил для него Томас, он осторожно вытянулся, чтобы не разбудить свернувшегося калачиком мальчика, и натянул одеяло до подбородка.

Ему не спалось. Он лежал, глядя в небо, а перед глазами у него стояло лицо Марго в тот момент, когда он произносил эту чудовищную ложь. Уже поздно ночью он услышал, как заворочался во сне Томас, обхватил рукой его колени и прижался к ним, как ребенок прижимается к кукле. Такое простое, но полное наивной любви прикосновение, казалось, позволило вырваться на волю тем чувствам, которые бушевали в смятенной душе Эрика. И когда он лежал без сна в спасительной темноте ночи, с сердцем, истекающим кровью, одного прикосновения Томаса оказалось достаточно, чтобы Эрик дал волю терзавшему его горю.

Глава 16

– Господи, да она же красотка! В жизни не видел такой хорошенькой мордашки!

Человек, склонившийся над Марго, был самым уродливым созданием, какое только может привидеться в страшном сне. Нос его был сломан никак не менее чем в трех местах, круглые глазки выпучены, как у жабы, и ко всему прочему все это почему-то съехало на одну сторону лица, от чего оно казалось особенно кошмарным.

Когда он склонился ниже, обдав ее смрадным дыханием, Марго перепугалась, что ее немедленно вырвет. Чудовище оскалилось в отдаленном подобии улыбки, и в ощеренной пасти мелькнули гнилые черные зубы. Протянув руку, он провел кончиками пальцев по лицу девушки.

– Господи, чего бы я не дал, чтобы оседлать эту славную кобылку! Уж и устроили бы мы скачку, милая, ты и я, так, что небесам жарко стало бы! – Он гнусаво захихикал и больно ущипнул Марго за щеку. На глаза ее навернулись слезы.

– Оставь девчонку в покое, – пробурчал второй похититель – долговязый, тощий, весь какой-то взъерошенный, который метался по шатру из угла в угол, то и дело выглядывая наружу. – Ты прекрасно помнишь, как Черный Донал предупредил, что она нужна ему в целости и сохранности, а не то… Хочешь кончить свои дни как Эмон?

– Эмон был идиотом! – огрызнулся первый. Рука его медленно поползла вниз по щеке девушки, коснулась подбородка, потом обхватила упругую грудь и крепко сжала ее. Марго в ужасе содрогнулась. – Ох-х ты Боже мой! Кровь Христова, да она мягкая, словно тельце новорожденного! Ну что страшного, если хоть чуточку посмотрим? – Он принялся судорожно дергать шнурки корсажа, который туго стягивал грудь Марго, но долговязый оттолкнул его в сторону.

– Проклятие, Джон, я не собираюсь рисковать своей шеей только потому, что ты не в состоянии держать свои вонючие лапы подальше от девчонки! Похотливый козел! Пошел вон, не то я придушу тебя своими собственными руками! Лучше прогуляйся, – пробормотал он, сильным пинком вышвырнув разбойника из шатра, – покарауль, не едет ли Черный Донал. Да заодно остуди себе кровь! Он вот-вот будет здесь, и у меня нет ни малейшей охоты быть застигнутым врасплох!

Долговязый снова принялся сновать из угла в угол. Беспокойство, грызущее незнакомца, было так велико, что он даже не смотрел на Марго. Тревога и страх девушки понемногу утихли. Она поудобнее улеглась и уставилась в потолок шатра. Говорить она не могла, поскольку похитители туго завязали ей тряпкой рот, стянув узлом на затылке, но сейчас это ее не слишком заботило. Когда ее схватили, она визжала и бранилась на чем свет стоит, превратившись от ярости в обезумевшую ведьму, так что в конце концов тот самый, уродливый как смертный грех, заткнул ей рот, проворчав, что не в силах больше терпеть ее дьявольский язык.

– Твоим родителям следовало бы обкорнать его, когда ты была еще девчонкой, – проворчал он, больно стягивая узел у нее на затылке. – Это бы и тебе пошло на пользу да и для нас стало бы истинным благодеянием!

Она была слишком напугана в эту минуту, чтобы прислушаться к его словам.

На нее набросились внезапно, оглушив в ту минуту, когда она, спотыкаясь на каждом шагу, брела в темноте в поисках Эрика. Похитители бросили ее поперек седла и пришпорили лошадей. Ехали они недолго и скоро оказались в лагере, где их радостно приветствовали остальные. Там Марго стащили на землю и отнесли в палатку, где она и лежала сейчас, совершенно беспомощная, в ожидании человека по имени Черный Донал.

И теперь, когда руки и ноги ее были туго связаны, так что она не могла пошевелить даже пальцем, мысли Марго вернулись к тем жестоким словам, которые она только что услышала от своих похитителей, а потом к тем еще более обидным и ужасным, – что она еще раньше услышала от Эрика. И сразу же слезы навернулись ей на глаза. Забыв обо всем, кроме незаслуженной обиды, Марго, не сдерживаясь, зарыдала в голос.

Всю свою жизнь она мучилась от сознания своей неполноценности, вернее, от того, что этот недостаток делает ее ущербной в глазах других людей. Шло время, и постепенно она смирилась со своей участью. Но Марго и представить себе не могла, чтобы ее возлюбленный Эрик так отнесся к ее беде. Казалось, он уже понемногу привык к тому, как она говорит. В полудетских мечтах любимый обожал ее так же сильно, как и она его, обращаясь с ней с той же рыцарской галантностью и добротой, как в тот самый день, когда они встретились впервые и который она запомнила на всю жизнь. Но теперь она знала ужасную правду. О Господи! Теперь она знала все!

В тот далекий день он был просто добр к ней, как был неизменно добр ко всем и всегда.

Эрик по-доброму отнесся к смущенной до слез восьмилетней девчушке, точно так же, как много лет спустя он был ласков с Томасом. Да и как же иначе, ведь Марго помнила, с какой добротой он помогал попавшим в беду незнакомым людям. От нахлынувшей нестерпимой боли Марго прикрыла глаза. Да, Эрик Стэйвлот и в самом деле был добродушен, а она провела десять долгих лет, обожая человека, который однажды всего лишь согласился потерпеть ее присутствие в силу своей природной доброты. Какой же глупой она была! И как она только могла вообразить, что такой человек может полюбить жалкое заикающееся создание вроде нее, в то время как любая женщина на сто миль вокруг была бы счастлива принадлежать ему! Так с какой стати ему обращать внимание на нее – несчастную уродину, посмешище для всех добрых людей? Теперь, снова и снова перебирая в памяти все дни, проведенные вместе, Марго ясно видела, что он просто был добр к ней, даже когда целовал ее, – те драгоценные минуты она никогда не забудет. А для него, конечно, эти мгновения, когда приходилось делать нечеловеческое усилие, чтобы не обидеть ее, были просто ужасны.