Франк Шетцинг - Стая

• Название: Стая
• Автор: Франк Шетцинг
• Издательство: Захаров
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 2005
• ISBN: 5-8159-0512-7

Перуанский рыбак исчезает в открытом море. Полчища ядовитых медуз осаждают берега Австралии. В Канаде мирные киты превратились в агрессоров. На дне Норвежского моря появились миллионы червей с мощными челюстями — и они мешают нефтедобыче.

Различные учёные предполагают, что за этими аномалиями кроется нечто большее, — что-то натравливает обитателей морей на человека. Под вопросом оказывается дальнейшее существование рода человеческого. Но кто или что развязывает катастрофу, исходящую из океана? В поисках виновника учёные и военные сталкиваются с худшими из своих кошмаров и сознают: о подводном мире своей планеты мы знаем ещё меньше, чем о космосе…

---

Он перерыл свой чемодан, выбрал футболку с открытым воротом, сверху надел пиджак, а вокруг шеи обернул шарф. В таком виде нельзя было назвать его хорошо одетым, но именно так он и любил: быть не очень хорошо одетым. То, что он носил, по-настоящему не подходило ни к какому стилю. Он культивировал изысканную небрежность в одежде и наслаждался своим пренебрежением модой. Лишь в моменты глубокого самоанализа он готов был признаться, что его небрежный облик — точно такая же приверженность моде, как у других — следование диктату «от кутюр», и на поддержание своей непричёсанности он тратит не меньше времени, чем другие — на тщательную причёску.

С удовлетворением осмотрев в зеркале своё отражение, он вышел из отеля и взял такси.

Борман уже ждал его. Какое-то время они болтали о разном, пили вино и ели морской язык. Потом беседа опять вернулась к проблемам глубоководных морей.

За десертом Борман спросил как бы между прочим:

— Как я понимаю, вы знакомы с планами «Статойла»?

— Лишь в общих чертах, — ответил Йохансон. — Я не особенно разбираюсь в нефтяных делах.

— Какие у них намерения? Строить платформы так далеко от берега вряд ли разумно.

— Нет. Не платформы.

Борман отхлебнул эспрессо.

— Извините, если спрашиваю лишнее. Я ведь не знаю, насколько это секретно…

— Ничего, не беспокойтесь. Я широко известен как болтун. Поэтому то, что мне доверяют, никак не может быть особо секретной информацией.

Борман засмеялся.

— Так что же, на ваш взгляд, они собираются строить вне шельфа?

— Они раздумывают над подводным решением. Полностью автоматизированная фабрика.

— Как «Субсис»?

— А что такое «Субсис»?

— «Subsea Separation and Injection System». Подводная фабрика. Она работает уже несколько лет на Тролльфельде.

— Никогда о ней не слышал.

— Спросите у своих заказчиков. Это добывающая станция. Она стоит на глубине 350 метров на морском дне и прямо там отделяет нефть и газ от воды. Такой же процесс идёт на платформах, но там эта вода сливается в море.

— Да-да! — Он вспомнил разговоры с Лунд. — Производственная вода. Есть такая проблема, рыба от неё становится бесплодной.

— Именно эту проблему и могут решить «Субсис». Грязная вода тут же принудительно закачивается в скважины, выдавливает нефть, её снова отделяют от нефти, снова закачивают вглубь и так далее. Нефть и газ по трубопроводу поступают прямо на берег — само по себе красота.

— Но?

— Даже не знаю, есть ли какие-нибудь «но». Кажется, «Субсис» работают без проблем и на полуторатысячной глубине. Производитель считает, что и на двух тысячах справится, а нефтяные концерны хотят пять тысяч.

— А это реально?

— По-моему, да. Я думаю, всё, что работает в маленьком масштабе, может работать и в большом, а преимущества очевидны. В скором времени автоматические фабрики оттеснят платформы. Меня тревожат не сами фабрики. А наивность подхода.

— Станция управляется на расстоянии?

— Полностью. С суши.

— Это значит, возможный ремонт и обслуживание ведут роботы?

Борман кивнул.

— Понимаю, — сказал Йохансон через некоторое время.

— Есть тут свои «за» и «против», — сказал Борман. — Если вы вторгаетесь в неведомую область, это всегда рискованно. А глубоководная зона — неведомая область, ничего не попишешь. И пока это так, мы правильно делаем, что пытаемся автоматизировать своё внедрение, не ставя под удар человеческие жизни. Правильно, что мы запускаем на глубину робота, чтобы вести наблюдение за процессом или взять пробы. Но фабрика — это другое. Как вы возьмёте под контроль аварию, если нефть под давлением вырвется из скважины на глубине пять тысяч метров? Ведь вы даже не знаете толком эту территорию. Всё, что у вас есть, — это измерения. В глубоководной зоне мы действуем вслепую. Мы можем составить морфологическую карту морского дна при помощи спутников, веерного сонара или сейсмических волн, и карта будет точной с погрешностью в полметра. Мы научились разведывать залежи нефти и газа так, что карта в точности указывает нам, где бурить, где нефть, где гидраты, а где нужен глаз да глаз… Но что там внизу на самом деле — этого мы не знаем.

— И я о том же говорю, — пробормотал Йохансон.

— Мы не видим результатов своей деятельности. Мы не сможем сунуть туда нос, если фабрика будет делать что-то не так. Не поймите меня неправильно, я совсем не против добычи сырья. Но я против того, чтобы повторять прежние ошибки. Когда разразился нефтяной бум, никто не задумывался о том, что потом делать со всем этим металлоломом, который мы так радостно понавтыкали по всему морю. Сбрасывали в озёра и реки химикалии в уверенности, что они всё стерпят, топили в океане радиоактивные отходы, истощали ресурсы и истребляли формы жизни, не задумываясь, насколько сложна взаимосвязь.

— Но автоматические фабрики ведь появятся?

— Без сомнения. Они рациональны, они дадут доступ к месторождениям, куда человеку и не подступиться. А на следующем этапе мы переключимся на метан. Потому что он сгорает чище, чем другие ископаемые горючие вещества. Это точно! И переход от нефти и угля к метану замедлит парниковый эффект. Тоже правильно. Всё верно, пока процесс развивается в идеальных условиях. Но промышленность охотно подменяет действительность идеальным случаем. Она из всех прогнозов выбирает самый оптимальный, чтобы можно было поскорее приступить к добыче, хотя нам ничего не известно о мирах, в которые мы вторгаемся.

— Но как быть? — спросил Йохансон. — Как добывать гидрат, если он разлагается ещё на пути к поверхности?

— Тут на помощь снова приходят автоматические фабрики. Гидрат растопят на большой глубине — например, разогревом, — изловят в воронку высвободившийся газ и направят его наверх. Звучит хорошо, но кто гарантирует, что эти акции разогрева не вызовут цепную реакцию и катастрофа палеоцена не повторится?

— Вы думаете, что это возможно?

Борман развёл руками:

— Любое необдуманное вторжение — самоубийство. Но оно уже ведётся. Индия, Япония и Китай очень активны. — Он безрадостно улыбнулся. — И они тоже не знают, что там, внизу.

— Червяки, — пробормотал Йохансон.

Он вспомнил о видеосъёмке той кишащей толкотни, которую сделал на морском дне «Виктор». И о том зловещем существе, которое так стремительно исчезло во тьме.

Черви. Монстр. Метан. Климатическая катастрофа.

Надо было срочно чего-нибудь выпить.

11 апреля

Остров Ванкувер и пролив Клэйоквот, Канада

То, что Эневек увидел, привело его в ярость.

Длина животного от головы до хвоста была больше десяти метров. Это был один из самых крупных кочевников-косаток, мощный самец. В полуоткрытой пасти поблёскивали ряды конусовидных зубов. Животное было уже старое, но ещё сильное. Лишь при ближайшем рассмотрении становились заметны места, где шкура больше не блестела, запаршивела. Один глаз был полуоткрыт.

Эневек сразу узнал это животное. В реестрах оно значилось под номером J-19, но из-за его изогнутого турецкой саблей спинного плавника он получил кличку Чингиз. В стороне под деревьями Эневек увидел Джона Форда, директора исследовательской программы морских млекопитающих из ванкуверского аквариума. Тот беседовал со Сью Оливейра, руководительницей лаборатории в Нанаймо, и каким-то незнакомым мужчиной. Форд помахал рукой, подзывая Эневека.

— Доктор Рэй Фенвик из Канадского института океанических наук и рыболовства, — представил он неизвестного.

Фенвик приехал, чтобы произвести вскрытие. Узнав о смерти Чингиза, Форд предложил провести вивисекцию прямо на пляже. Он хотел показать анатомию косатки большой группе студентов и журналистов.

— Кроме того, на пляже это будет выглядеть не так антисептически и дистанцированно, — сказал он. — Здесь её жизненное пространство, и это пробудит больше понимания и сочувствия. Это сознательный приём, и он действует.

В принятии этого решения участвовал ещё и Род Пальм из морской исследовательской станции на Стробери — крошечном островке в бухте Тофино. Люди из Стробери занимались экосистемой пролива Клэйоквот, сам Пальм считался знатоком популяции косаток. Они быстро пришли к согласию произвести вскрытие публично, чтобы привлечь к проблеме больше общественного внимания. Косаткам это внимание давно было необходимо.

— Судя по внешним признакам, он издох от бактериологической инфекции, — ответил Фенвик на вопрос Эневека. — Но я не хочу судить заранее.

— Вспомните 1999 год, — мрачно сказал Эневек. — Тогда семь косаток погибли от инфекции.

— The torture never stops. — И муки бесконечны, — пропела Оливейра строку из старой песни Фрэнка Заппы, взглянула на Эневека и подала ему знак: — Отойдём?