Франк Шетцинг - Стая

• Название: Стая
• Автор: Франк Шетцинг
• Издательство: Захаров
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 2005
• ISBN: 5-8159-0512-7

Перуанский рыбак исчезает в открытом море. Полчища ядовитых медуз осаждают берега Австралии. В Канаде мирные киты превратились в агрессоров. На дне Норвежского моря появились миллионы червей с мощными челюстями — и они мешают нефтедобыче.

Различные учёные предполагают, что за этими аномалиями кроется нечто большее, — что-то натравливает обитателей морей на человека. Под вопросом оказывается дальнейшее существование рода человеческого. Но кто или что развязывает катастрофу, исходящую из океана? В поисках виновника учёные и военные сталкиваются с худшими из своих кошмаров и сознают: о подводном мире своей планеты мы знаем ещё меньше, чем о космосе…

---

— Но ведь никто нам этого толком не объяснил.

— Это пишут во всех газетах.

— Но никто не потрудился объяснить это мне.

Йохансон захлопнул дверцу. Такси развернулось и уехало прочь.

— Доктор Йохансон? — К нему подошёл загорелый молодой человек. Йохансон пожал протянутую руку.

— Герхард Борман?

— Нет. Хейко Салинг. Биолог. Доктор Борман опоздает на четверть часа, у него сейчас доклад. Я могу отвести вас туда. Кстати, ваши черви оказались очень интересными.

— Вы ими занимались?

— Мы тут все ими занимались.

Они вошли в просторное, со вкусом оформленное фойе. Салинг повёл его вверх по лестнице и затем через три стальных подвесных мостика. В «Геомаре» слишком увлекаются дизайном, подумал Йохансон, для научного института это даже подозрительно.

— Вообще-то лекции читаются в аудитории, — объяснил Салинг. — Но сегодня у нас в гостях школьники. Мы водим их по институту, и они могут всюду сунуть нос. Литотеку мы всегда оставляем напоследок. Герхард там рассказывает им сказки.

— О чём?

— О гидрате метана.

Салинг раздвинул дверь, ведущую в литотеку. Она занимала помещение размером с ангар. Вдоль стен стояли приборы и ящики.

— Сюда свозят все пробы, — сказал Салинг. — Преимущественно стержни, вырезанные из осадочных пластов, и пробы морской воды. Заархивированная история Земли. Мы очень гордимся этой коллекцией.

Он помахал рукой, снизу на приветствие ответил рослый человек и снова повернулся к группе подростков, которые с любопытством толпились вокруг него. Йохансон облокотился о перила и стал слушать доклад Бормана.

— …один из самых волнующих моментов, какие нам пришлось пережить, — говорил доктор Борман. — Грейфер на глубине почти восемьсот метров нагрёб несколько центнеров осадочного слоя, пронизанного белым веществом, и вывалил эту массу на рабочую палубу.

— Это было в Тихом океане, — тихо пояснил Салинг. — В 1996 году на корабле «Солнце», километрах в ста от Орегона.

— Нам пришлось торопиться, поскольку гидрат метана очень неустойчивая и ненадёжная штука, — продолжал Борман. — Я думаю, вы знаете об этом не особенно много, поэтому попытаюсь объяснить это так, чтобы никто не заснул от скуки. Что происходит глубоко в море? Среди прочего образуется и газ. Биогенный метан, например, уже миллионы лет образуется при разложении растительных и животных остатков, когда водоросли, планктон и рыба перегнивают, высвобождая большое количество органического углерода. Разложение обеспечивают главным образом бактерии. Но на глубине царят низкие температуры и чрезвычайно высокое давление. Каждые десять метров увеличивают давление воды на один бар. Аквалангисты могут нырнуть на пятьдесят, максимум на семьдесят метров. Считается, что рекорд погружения со сжатым воздухом — сто сорок метров, но повторять его я бы никому не советовал. Такие попытки кончаются, как правило, смертью. А мы здесь говорим о глубинах от пятисот метров и больше! Там совсем другая физика. Если, например, метан в большой концентрации поднимается из глубины Земли к поверхности морского дна, там происходит нечто чрезвычайное. Газ соединяется с холодной глубинной водой, превращаясь в лёд. В газетах вам могло встретиться понятие метановый лёд. Это не совсем точное определение. Замерзает не метан, а окружающая его вода. Молекулы воды кристаллизуются в крошечные структуры в виде клетки, внутри которой находится молекула метана. Вода сжимает газ.

Один из школьников робко поднял руку.

— Хочешь что-то спросить?

Мальчик помялся:

— Пятьсот метров — это ведь не так уж и глубоко?

Борман несколько секунд молча смотрел на него.

— Тебя мои жуткие истории не особенно впечатлили?

— Нет, почему же. Просто я думал… Вот, например, Жак Пикар опускался в батискафе в Марианскую впадину, а это ведь одиннадцать тысяч метров. Вот там действительно глубоко! Почему же этот лёд не возникает там?

— Шапки долой, ты изучил историю глубоководных погружений. Но что ты думаешь сам?

Мальчик задумался и втянул голову в плечи.

— Но это же ясно, — ответила за него одна девочка. — На большой глубине слишком мало живого. Глубже тысячи метров разлагается слишком мало органической материи, поэтому и метана возникает мало.

— Я всегда знал, — пробормотал на мостике Йохансон, — что женщины умнее.

Борман дружески улыбнулся девочке:

— Правильно. Конечно, всегда есть исключения. И фактически гидрат метана есть и на больших глубинах, даже на глубине три километра, если туда намыло осадочный слой с большим содержанием органического материала. Такое встречается в некоторых окраинных морях. Кстати, мы отмечаем на картах накопления гидрата и в очень мелких водах, где давления, собственно говоря, не хватает. Но пока температура достаточно низкая, это приводит к образованию гидрата, например, в полярном шельфе. — Он снова обращался ко всем: — И всё-таки, основные залежи находятся на материковых склонах на глубине между пятьюстами и тысячей метров. Сжатый метан. Неподалёку от североамериканского побережья мы недавно обследовали подводные горы высотой полкилометра и протяжённостью двадцать пять километров, и эти горы состоят главным образом из гидрата метана. Часть его залегает глубоко в камнях, а часть лежит на открытом дне. Океан полон его, но мы знаем ещё больше: подводные континентальные склоны держатся вообще только гидратом метана! Это вещество как цемент. Если представить, что весь гидрат удалили, то континентальные склоны станут пористыми, как швейцарский сыр. С той лишь разницей, что швейцарский сыр и с дырками сохраняет форму. А склоны рухнут, их сплющит! — Борман дал им время прочувствовать его слова. — Но это ещё не всё. Гидрат, как я уже сказал, устойчив только при высоком давлении в соединении с очень низкими температурами. Это значит, замерзает не весь газ метан, а только верхние слои. Потому что к глубине Земли температура снова поднимается, и глубоко в осадке находятся большие пузыри метана, который не заморожен. Он остаётся в газообразном виде. Но поскольку замёрзшие слои лежат сверху как крышка, метан не может улетучиться.

— Я об этом читала, — сказала девочка. — Японцы пытаются его разрабатывать, правильно?

Йохансона это позабавило. Он вспомнил свои школьные годы. В каждом классе есть такой ученик, подготовленный лучше других, он всегда уже знает половину из того, что ему задали выучить. Наверно, эту девочку в классе недолюбливают.

— Не только японцы, — ответил Борман. — Весь мир с удовольствием бы его разрабатывал. Но это трудно. Когда мы извлекали комья гидрата с глубины восемьсот метров, уже на половине высоты началось газоотделение. До палубы мы донесли только малую часть взятого на глубине. Я ведь говорил, гидрат быстро становится неустойчивым. Стоит температуре воды на глубине пятьсот метров повыситься на один градус, как весь тамошний гидрат может разом стать нестабильным. Мы это быстро сообразили и поместили комья гидрата в жидкий азот. Давайте подойдём сюда.

— Хорошо у него получается, — заметил Йохансон, пока Борман подводил группу школьников к стальным стеллажам, где стояли контейнеры разной величины. Борман вытащил один серебристый контейнер, натянул перчатки и открыл герметичную крышку. Послышалось шипение. Изнутри выполз белый дым. Некоторые подростки непроизвольно отступили на шаг.

— Это всего лишь жидкий азот. — Борман сунул руку внутрь и извлёк кусок грязного льда. Лёд начал тихо шипеть и потрескивать. Он подозвал к себе девочку, отломил кусочек и протянул ей.

— Не бойся, — сказал он. — Лёд холодный, но в руках держать можно.

— Он воняет, — сказала девочка. Некоторые школьники засмеялись.

— Правильно. Воняет тухлыми яйцами. Это газ. Он улетучивается. — Он раздробил кусок на более мелкие обломки и раздал их. — Видите, что происходит. Грязь во льду — это частицы осадка. Через несколько секунд от этого ничего не останется, кроме грязи и лужиц. Лёд тает, и молекулы метана вырываются из своих клеток и улетучиваются. Можно описать это так: то, что только что было стабильным куском морского дна, в короткое время превращается в ничто. Вот это я и хотел вам показать.

Он сделал паузу. Школьники отвлеклись на шипящие, тающие на глазах комочки льда. Там и сям раздавались двусмысленные комментарии по поводу вони. Борман подождал, пока комочки растают, и затем продолжил:

— Только что произошло ещё кое-что, чего вы не могли заметить. А это имеет определяющее значение для того заслуженного уважения, какое мы питаем к гидратам. Я уже говорил вам, что ледяные клетки способны сжимать метан. Из каждого кубического сантиметра гидрата, который вы держали в руках, высвободилось сто шестьдесят пять кубических сантиметров метана. Когда гидрат тает, его объём увеличивается в 165 раз. Причём разом. Всё, что остаётся, — это лужица в ваших руках. Попробуй языком, — предложил Борман девочке. — И скажи нам, каково это на вкус.