Виктор Поповичев - Транс

• Название: Транс
• Автор: Виктор Поповичев
• Издательство: Лениздат
• Жанр: Фэнтези
• Год: 1992
• ISBN: 5-289-01292-5

«Транс» – первая книга сосновоборского писателя.

Главный герой романа с помощью деревенской ведьмы проникает в «параллельный» мир, населенный лешими, русалками, кобольдами, демонами, троллями… Все бы хорошо, но в этом мире есть город мерцев, где царствует таинственный Черный, экспериментирующий над человеческой кровью…

---

– Может, мышью? – сказал я, чувствуя отвращение: жаба всегда у меня ассоциировалась с чем-то мерзким, противным.

– Отчего нельзя?.. Только не делай глупостей.

Я мышью скользнул в щель под бревнами и очутился в просторном помещении. Под лапами хрустнула бумага. «Конверт, брошенный Яковом», – понял я. В теле ощущались движения восторга. Над головой виднелись полоски света. Глаза быстро привыкли к темноте, и я различил лестницу, ведущую к полоскам света. Мои лапы цепко ухватились за дерево… Я заглянул в щель. Да… То, что открылось моим глазам… Комната, стол. За столом баба Аня. Чуть правее – видимо, Жоркины ноги в синих тапках со смятыми задниками.

Я наблюдал сквозь щель между полом и плинтусом, боясь высунуть голову. Очень хотелось посмотреть на самого себя, лежащего на топчане. Может, все-таки высунуть голову?

Медленно перебирая лапами, я спустился вниз и вполз в подземный ход, где меня ждал лесной человечек.

– Интересно было? – спросил он, подняв гнилушки к моему лицу. Стоим два маленьких, бородатеньких – вот бы глянула на нас Милка! – Или не очень?

– Один вопрос за другим – голову сломать можно. – Я снял с бороды Якова паутинку. – В наш мир ходите, когда захотите?

– Ходим… Чайники, котелки, одежда – оттуда. Не воруем, конечно. Выброшенное подбираем… Вычислила нас баба Аня. Если бы не она, не видать бы тебе нашего мира. А ведь каждый почти к нам может попасть.

Мы двинулись в обратный путь. Спросил Якова, кому и от кого письмо он бросил в подпол бабы Ани. Но лесной человек промолчал. Правда, через минуту-другую остановился, глянул на меня лукавыми глазами, хмыкнул и сказал:

– Удивляюсь: чего они смеются над ее письмами? – И, вытянув вперед руки с гнилушками, пошел дальше, так и не ответив мне.

Стеша ждала нас у выхода. Приложив палец к губам, она прошептала:

– Твой приятель вернулся. Сидит у костра и костерит Черного. Злющий…

– Надеюсь, Поль, ты понимаешь, что рассказывать о нашем походе не стоит. Смеяться будут над твоими словами. – Яков повернулся ко мне.

Я принял облик ангела и теперь смотрел на лесных людей с высоты ангельского роста.

– Буду молчать, – сказал я.

– Скажи, что ты у русалок был. Они сейчас на берегу. Вот так лети. – Яков показал рукой на северо-запад. – Озеро увидишь… и – к костру, со стороны озера к нему подлетишь.

Темная озерная вода казалась застывшей смолой. Я сразу заметил несколько обнаженных женских тел на берегу, но лететь в ту сторону не решался… Однако любопытство, будь оно неладно… Опустился перед одной из озерных красавиц. Автоматически отметил – хвоста у нее нет.

– Что глядишь? Не боишься теперь свихнуться? – спросила женщина, разглядывая меня.

У нее были огромные глаза. Они искрились, как потревоженная легким ветерком поверхность озера в свете луны.

– Вода теплая? – спросил я первое, что пришло на ум.

– Поплавать с нами осмелился? – усмехнулась женщина и, вытянув из шелковистых волос цветок, протянула его мне.

Какое там поплавать: даже цветок в руки взять отказался – смелости не хватило. Да и расстояние между нею и мной сохранял такое, чтоб успеть взлететь.

Русалка кинула мне цветок – лилию, я сразу увидел отличие этой лилии от той, что растет там, у нас: у наших нет темной полоски по краям лепестка, кинула точно в руки, хитро прищурилась:

– Может, по женским ласкам соскучился?.. – небрежно откинула волосы, открывая грудь, красиво выгнула тело. – Иди сюда, пока не передумал… Иль сбежишь, как в прошлый раз? Ну? Что молчишь?

Она спутала меня со Стоцем, факт. Я сказал ей об этом, чем вызвал удивление на холодном от озерных глаз лице. «Однако чего я боюсь? Не съест же она меня!»

Стоило мне приблизиться и сесть с ней рядом, как дюжина русалок окружила меня плотным кольцом. Они трогали мои крылья, заглядывали в лицо, о чем-то шептались и хихикали. Холод исходил от их в общем-то рядовых тел, опутанных длинными волосами, похожими на тину. Вспомнились сказки об утопленницах… Аж дух захватило. Особенно не по себе стало, когда увидел среди них мужчину.

– Ты тоже железные больницы переписываешь? – спросил кто-то, нагнувшись к самому уху.

– Он здесь недавно.

– Какие у него румяные щеки!

– А кожа! – Холодные губы коснулись моей шеи.

Одна из женщин опустилась передо мной на колени и, робко улыбнувшись, потянулась ладонью к моему лицу. Мне стоило труда не отшатнуться. Ощутил на щеке влагу от прикосновения.

– Хороший, – прошептала она, бережно проведя по щеке рукой. – Хороший…

Сквозь нахлынувшую дрему я слышал ее ласковые, умиротворяющие слова. Веки мои стали тяжелеть. Я встряхнулся и глянул в глубокие, как омут, глаза…

– Не тот, что называл нас рыбами. Не тот, – сказала она и легонько хлопнула меня по щеке. Улыбнулась. – Другой!

И я очнулся. Теплая волна согрела мое озябшее, налившееся сонной тяжестью тело.

– Если ты ищешь больницы, то такие и под водой есть. Не в озере, конечно, а в морях, океанах. В больших реках есть, – сказал мужчина. – Твой приятель не знает о них. Зачем вы их переписываете?

– Не очень-то похоже на больницы, – возразил я, освоившись в кругу русалок. Я уже, будто ненароком, тронул сидящую рядом за колено – холодное, но живое и волнующее.

– Согласен, что не похожи. Но Черный вызвал к жизни Сухорукого. Опять же и не делал ничего плохого. Нет причин, чтоб не верить ему.

Русалка поймала мою руку, лежащую на ее колене, и повела ею по бедру – тоже холодному… Все дальше скользит моя ладонь, дальше… Наша игра не видна другим – русалка придвинулась ко мне вплотную, да еще и загородила мою руку до самого плеча своими шелковистыми волосами. Господи, прости ты меня!

Я уже не слушал, что говорил мне мужчина, хотя кивал, поддакивал, может невпопад.

– Хороший, – шептала русалка, прижимая мою ладонь к своей груди, тепловатой и упругой. – Хороший… – в самое ухо дрожащим шепотом.

Может, мне так казалось, но через тунику я почувствовал, что тело русалки становится все теплее, теплее… И сердце… Я слышал стук ее сердца.

– Мне пора, – сказал я, осознав неожиданность своих слов. Будто кто-то одернул меня.

Кто его знает, Стоца: возьмет и улетит в другое место. Поднимаясь, я бросил на ласковую русалку благодарный взгляд, получив в ответ такой же, но немного грустный.

Стоц сидел у потухшего костра, о чем-то думал. Сучьев оставалось еще много. Чего сидеть в темноте?.. Но мои руки схватили воздух.

– Яша! – крикнул Стоц, повернувшись к кустам. Из-за кустов вышел Яков и без лишних слов занялся костром.

– А кто такой Сухорукий? – спросил я.

– Не хочу я, чтоб ты встретил Черного, – сказал мне Стоц.

Он распахнул крылья и умчался в темноту.

– Кто тебе про Сухорукого сказал? – спросил Яков.

– Девушки с озера. Говорят, Черный воскресил его.

– Было такое дело… Однако чудес не бывает – не тот Сухорукий. Не он живет в моей памяти… Стоц сказал – Черный сделал фантом моего предка… Сухорукого будут смотреть эльфы. Они долго живут. Есть такие, кто знал его лично.

Яков замолчал, задумчиво уставившись в пламя оживающего костра.

– А я сейчас думаю об увиденном там, в горнице бабы Ани. Знаешь, очень захотелось глянуть на себя, спящего на топчане, – сказал я, желая отвлечь человечка от чего-то грустного, навеянного, видимо, воспоминаниями о Сухоруком.

– Что?.. – встрепенулся Яков. – Посмотреть?.. Можно и посмотреть. Отчего нельзя?.. Ты, надеюсь, глупостей не наделаешь. Запомнил дорогу?.. Стоцу о подземелье не говори. Мы много чего ему не рассказываем. Я быстро отыскал вход в подземелье. Вот и бревенчатая преграда на пути. Мышью скользнул… Щели в крышке… Отошедший от пола плинтус. Долго прислушивался. Наконец, превозмогая страх, высунул голову и… бегом под кровать. Успел заметить, что в комнате никого нет. Вернее, на топчане лежал… Лежал, заботливо укрытый лоскутным одеялом… Спал.

Мое лицо, мои руки, вытянутые вдоль туловища… Жутко смотреть. Даже, можно сказать, отвратительно. К глотке подступил ком. Почему? Почему я боюсь смотреть в лицо спящего?

Шаги в сенцах… Я притаился в складке одеяла. Я узнал звук шагов – Милка идет.

Она вошла в комнату и уселась за стол. «Боже, какая она огромная», – подумал я и представил, что, случайно попав под ее пятку, превращусь не в ангела, а в кровавое с серым пятно.

Великанша отложила листок бумаги и повернула лицо к окну. А я начал грызть уголок одеяла. Пусть останется метка. Ведь я вернусь сюда Поляковым и гляну на след мышиных зубов. Правда, не знаю, что подумаю, когда обнаружу изгрызенный уголок. И вообще, парадоксальная ситуация: говорю, что вернусь, но ведь я и сейчас, в эту самую минуту, здесь! Мало того, больше чем здесь – меня два – один в образе человека, другой – мышь… Милка повела глазами по комнате, прислушиваясь. Встала и пошла на кухню. Вернулась с веником. Начала подметать и без того чистый пол. Она двигалась к топчану. Я сделал неосторожное движение, и… наши глаза встретились, к несчастью конечно. Она взвизгнула, что-то крикнула и махнула веником. Я кубарем скатился по брошенным в изножье топчана собственным брюкам и метнулся к спасительной щели. Милка-таки достала меня веником, и я, получив дополнительное ускорение, пулей влетел под плинтус.