Стивен Эриксон - Врата Смерти(пер. И.Иванова)

• Название: Врата Смерти(пер. И.Иванова)
• Автор: Стивен Эриксон
• Издательство: Эксмо, Домино
• Жанр: Фэнтези
• Год: 2007

Малазанская «Книга Павших» — 2

Семиградие… Древний континент, история которого теряется в глубинах тысячелетий. Завоевав его, малазанцы никогда не относились всерьез к легендам и верованиям местных племен. Власть Империи в Семиградии казалась им незыблемой, а пророчества о Дриджне, священном возмездии, — очередными слухами. Вплоть до страшной ночи, когда слухи вдруг превратились в зловещую реальность. Оправившись от «семиградского удара», Империя начинает мстить. На континенте высаживается армия под командованием адъюнктессы Таворы — женщины с железной волей и полным отсутствием жалости. Тавора полна решимости жестоко покарать мятежников. Но она пока не знает, с кем ей предстоит столкнуться в песках священной пустыни Рараку.

Книжный сериал Стивена Эриксона — один из самых популярных фэнтезийных сериалов последних лет. Его заслуженно сравнивают со знаменитым «Черным отрядом» Глена Кука.

---

Мутные глаза Гебория странно блестели.

— Разве ты… разве ты не слышишь смех бога? Скажите, кто-нибудь слышит, как смеется бог?

Джистальский жрец снисходительно покачал головой.

— Увы, я слышу только ветер.

Шаик посмотрела на Гебория. Ей показалось, что он еще усох и стал меньше ростом. Она развернула лошадь.

— Пора возвращаться. Вы слышали мои приказы. Выполняйте.

Геборий беспомощно сидел в седле, подняв голову к молчаливому трупу. А в голове старика безумолчно звенел смех, принесенный ветром.

«Ты не хочешь, чтобы я это видел? Не ты ли лишил меня и этого зрения, Фенир? А может, это сделал незнакомец с зеленоватым лицом, который незаметно втек в меня? Жестокая шутка? Или… милосердие?.. Гляди, Фенир, что стало с твоим блудным сыном, и знай: я хочу вернуться домой… Я очень хочу домой».

Командир гарнизона Блистиг стоял на парапете и смотрел на адъюнктессу Тавору и ее свиту. Они поднимались по широким ступеням, вырубленным в известняке, направляясь к воротам дворца. Адъюнктесса оказалась моложе, чем он предполагал. Командир вспомнил слухи, ходившие о Таворе, и мысленно согласился с ними. Ее жестокость ощущалась даже на расстоянии. Рядом с адъюнктессой шла совсем молоденькая женщина — ее помощница и, как утверждали, возлюбленная. Блистиг не помнил, чтобы где-нибудь слышал ее имя. По другую руку шел некто Гимлет Гамет. Рассказывали, он служил еще у родителей адъюнктессы, являясь начальником домашнего караула. Блистиг почувствовал в нем старого, опытного солдата, знающего о войне не понаслышке.

«Надо будет познакомиться с ним поближе».

На парапет поднялся капитан Кенеб.

— Безуспешно, — коротко ответил он.

Блистиг нахмурился, затем вздохнул. Команда обгоревшего корабля, который доставил в гавань Арена раненых солдат Седьмой армии, исчезла с судна, едва последний раненый проковылял по сходням на берег. По мнению командира гарнизона, матросы должны были бы дождаться прибытия Таворы: мало ли, вдруг адъюнктесса захочет расспросить их о сражениях. Почему они исчезли? Вроде не мальчишки, должны бы понимать, что адъюнктессе нужны сведения из первых уст.

— Солдаты Седьмой… те, кто уцелел… их собрали для встречи, — сообщил Кенеб.

— Виканцы тоже там?

— Да. И эти… малолетние колдуны с ними.

Блистиг невольно вздрогнул. Брат и сестра. Отчужденные, замкнувшиеся в себе. Старики в облике детей.

Щербатого так и не нашли. Командир гарнизона догадывался, что вряд ли когда-нибудь снова увидит своего лучника. Геройское… убийство. Попробуй-ка жить с таким грузом! Только бы не увидеть его труп, плавающий лицом вниз в водах арен-ской гавани.

— Командир, уцелевшие солдаты, они…

— Да, Кенеб, я знаю, — перебил его Блистиг.

«Телесные раны заживают быстрее душевных. Душевные порой не затягиваются никогда. Мне хватает забот со своим гарнизоном. Никогда еще мои солдаты не были такими… уязвимыми».

— Нам пора спускаться, командир.

Тавора уже почти у ворот.

Блистиг вздохнул.

— Пошли встречать высокую гостью, капитан.

Маппо осторожно уложил Икария на мягкий песок. Чтобы солнце не обжигало его бездыханного друга, трелль соорудил подобие навеса. Однако разогнать стойкое зловоние, наполнявшее воздух, он не мог.

Позади чернели остатки сожженной деревни. Закопченная арка стояла, будто часовой, охраняющий покой мертвых. Маппо и Икария выбросило в десяти лигах к северу. Несколько дней трелль шел, неся друга на руках. Он мечтал найти уголок без свидетельств смерти, а нашел их в еще большем изобилии.

Заслышав стук колес, Маппо повернулся на звук. Он прикрыл глаза ладонью, загораживаясь от слепящего солнца. По Аренскому пути двигалась повозка, запряженная одним волом. На козлах сидел человек. Еще двое, нагнувшись, занимались каким-то непонятным делом.

Повозка еле тащилась. Возница останавливал ее возле каждого дерева и принимался внимательно разглядывать помещенные туда трупы. Затем он трогал поводья, чтобы остановиться возле следующего кедра.

Подхватив свой мешок, Маппо направился к ним. Возница заметил трелля и остановился, не доехав до очередного дерева. Обернувшись назад, человек достал громадный кремневый меч и положил на колени.

— Послушай, трелль, если ты вздумаешь нам мешать, то крупно пожалеешь, — пробасил возница.

Его спутники выпрямили спины. У обоих в руках были арбалеты.

Маппо опустил мешок и поднял руки. Кожа на лицах всех незнакомцев имела странный золотистый оттенок. Более того, трелль ощутил скрытую магическую силу, и это насторожило его.

— Я не собираюсь вам мешать. Я уже несколько дней подряд вижу только мертвецов, поэтому очень рад встретить живых людей. Знаете, я уж начинал побаиваться, что попал в мир Клобука. Такой кошмар вокруг… Возница поскреб рыжую бороду.

— Похоже, и наш мир отходит под власть Клобука.

Он опустил меч и обернулся к спутникам.

— Капрал, надо узнать, может, у этого трелля найдутся какие-нибудь тряпки для перевязки. Мы бы их обменяли на что-нибудь.

Капрал (он выглядел старше других) вылез из повозки и подошел к Маппо.

— Вы везете раненых? — спросил Маппо. — Я немного умею врачевать. Могу их посмотреть.

Капрал невесело улыбнулся.

— Вряд ли тебе захочется возиться с нашими ранеными. У нас там не солдаты, а пара собак.

— Собак?

— Угу. Нашли их на поле, там где произошло Падение. Видно, Клобуку эти псы не нужны… или он приберет их позже. Я вообще не понимаю, как они еще дышат. Там места живого нет — сплошные раны.

Возница тоже слез и стал внимательно разглядывать трупы на ближайшем дереве.

— Вы кого-то ищете? — спросил Маппо.

Капрал кивнул.

— Ищем. Правда, на такой жаре все лица становятся одинаковыми. Но Буян уверяет, что все равно его узнает, если он есть среди казненных.

— И так… на каждом дереве? — спросил Маппо, вглядываясь в две полосы кедров, тянущиеся вдоль Аренского пути.

— Да, почти до самого Арена. Их десять тысяч.

— Значит, вы…

— Представь себе, просмотрели все деревья. Остались последние. Но даже если б мы никого не искали… это единственное, что мы могли… Проститься с каждым из них.

— А что это за место такое — Падение? Селение, что ли, так называется?

— Нет там никакого селения. На том месте Кольтен и Седьмая армия стояли насмерть и погибли. Только эти псы и уцелели. Представляешь, Кольтен вел тридцать тысяч беженцев из Хиссара в Арен. Он сделал невозможное. Спас этих неблагодарных придурков и в награду был изрублен в нескольких сотнях шагов от городских ворот. И никто не пришел ему на помощь.

Капрал вперился глазами в трелля.

— Ты можешь себе это представить?

— Прости меня, незнакомец, но я ничего не знаю о тех событиях, — признался Маппо.

— Так я и думал. Тебе повезло, парень.

Маппо неопределенно пожал плечами.

— Позвольте мне взглянуть на собак.

— Смотри. Мы-то сами не очень надеемся, что они выживут. Но наш Честняга… он к ним очень привязался. Боюсь, как бы умом не тронулся.

Трелль подошел к повозке и перелез через борт. Честняга — самый молодой из троих. — склонился над кровавым месивом, отгоняя мух.

— Боги милосердные, — пробормотал Маппо, оглядывая растерзанного пса. — Кажется, виканская порода. А где вторая собака?

Честняга молча развернул окровавленную тряпку. На ней лежала кудлатая собачонка, непонятно каким образом оказавшаяся среди свирепых виканских псов. Все ее лапы были злодейски сломаны. В местах переломов скопился гной вперемешку с кровью. Собачонку трясло.

— Мы нашли ее лежащей на большом псе. Она не сама заползла. Ее туда бросили.

Голос Честняги был полон боли и недоумения.

— Люди часто ведут себя хуже собак, — сказал ему Маппо. — Меня удивляет, что эти двое еще живы. Большой пес должен был бы издохнуть еще там, на поле боя. С такими ранами не живут.

— Нет, трелль. Он жив. Я чувствую его сердце, но оно бьется все слабее. Мы ничего не можем сделать. Геслер, наш капрал, говорит, что, раз им все равно не помочь, нужно прекратить их страдания. А я не могу… Не могу.

Длинные пальцы Честняги комкали мокрую от крови тряпку, которую он прикладывал к собачьим ранам. Маппо выпрямился и вновь стал вглядываться в Аренский путь. Дорогу нескончаемых трупов. За спиной Буян что-то крикнул капралу, и тот подбежал к нему.

«Икарий, друг мой. Скоро ты пробудишься, и мне опять будет горестно, а ты начнешь удивляться и спрашивать, отчего я грустен… Причина моей грусти — в тебе, друг. Ты забыл не только сотворенные тобой ужасы. Ты ничего не помнишь об удивительных способностях, которыми был так щедро наделен… Сколько мертвых вокруг. И я уже ничем не могу им помочь. А что бы сделал ты, Икарий?»