Стивен Эриксон - Врата Смерти(пер. И.Иванова)

• Название: Врата Смерти(пер. И.Иванова)
• Автор: Стивен Эриксон
• Издательство: Эксмо, Домино
• Жанр: Фэнтези
• Год: 2007

Малазанская «Книга Павших» — 2

Семиградие… Древний континент, история которого теряется в глубинах тысячелетий. Завоевав его, малазанцы никогда не относились всерьез к легендам и верованиям местных племен. Власть Империи в Семиградии казалась им незыблемой, а пророчества о Дриджне, священном возмездии, — очередными слухами. Вплоть до страшной ночи, когда слухи вдруг превратились в зловещую реальность. Оправившись от «семиградского удара», Империя начинает мстить. На континенте высаживается армия под командованием адъюнктессы Таворы — женщины с железной волей и полным отсутствием жалости. Тавора полна решимости жестоко покарать мятежников. Но она пока не знает, с кем ей предстоит столкнуться в песках священной пустыни Рараку.

Книжный сериал Стивена Эриксона — один из самых популярных фэнтезийных сериалов последних лет. Его заслуженно сравнивают со знаменитым «Черным отрядом» Глена Кука.

---

— Пора опять становиться капитаном, — пробормотал Лулль. Он произнес это таким сокрушенным тоном, что историку обожгло сердце.

Сержант скомандовал «смирно». Разношерстное воинство неуклюже, но с усердием попыталось выполнить приказ. Лулль оглядел их, затем спрыгнул с лошади и направился к ним.

— Полгода назад вы лебезили перед знатью, стараясь им угодить, — начал свою речь капитан. — Вы не смели поднять глаз. За малейшую провинность вас заставляли лизать языками полы, и вы хорошо запомнили вкус пыли. Вы безропотно подставляли спины под плетки своих хозяев. Вы жили немногим лучше скотов — в жалких лачугах, где вы зачинали и рождали детей, которым было уготовано такое же будущее. Полгода назад за всех вас я бы и гроша ломаного не дал.

Он замолчал и подал знак сержанту.

Вперед вышли солдаты Седьмой армии, держа в руках сложенную форменную одежду. Она была далеко не новой и, скорее всего, снятой с убитых товарищей. Выцветшая, залатанная, подштопанная. К обмундированию прилагался железный медальон — копия ошейника для виканских сторожевых псов. На цепочке висела голова виканской собаки с полузакрытыми глазами. В отличие от настоящих собак пасть железного зверя не была оскалена.

Историку свело судорогой живот.

— Вчерашним вечером к Кольтену приходил посланец от Собрания знати. Вместе с ним слуги приволокли тяжелый ящик, доверху набитый золотыми и серебряными джакатами. Знать согласилась вернуть уплаченный ей выкуп, потому что эти изнеженные люди устали сами себе стряпать еду, чинить одежду и… подтирать собственные зады.

Раньше подобные слова заставили бы слушающих опустить глаза и что-нибудь пробормотать себе под нос. Ничего особенного: одним плевком в лицо больше. Но сегодня бывшие слуги засмеялись так, как смеялись в детстве над не слишком приличными шутками.

«Быдло так не смеется», — подумал Дюкр.

Лулль подождал, пока смех стихнет.

— Кольтен ничего не ответил посланцу знати. Кольтен повернулся к нему спиной. Главнокомандующий знает, что можно и чего нельзя купить за деньги.

Обезображенное лицо Лулля снова помрачнело.

— Наступает время, когда жизнь уже нельзя купить ни за какое золото. И возврата в прежнюю жизнь не будет. Теперь вы — не слуги, а солдаты. Солдаты Седьмой армии. Каждый из вас будет служить во взводах моего полка. Ваши новые боевые товарищи примут вас как равных. Им нет дела, кем вы были раньше.

Он повернулся к сержанту.

— Раздать обмундирование и развести новых солдат по их взводам!

Дюкр молча следил за ритуалом посвящения в воинское братство. Сержант выкрикивал имя бывшего слуги, выдавал форму, и к новому солдату подходили воины его взвода, уводя с собой. Он не заметил ничего показного, ни малейшего оттенка фальши. Как и все малазанские военные ритуалы, этот был достаточно сдержанным. Кое-кому из новобранцев перевалило за сорок, но возраст не имел значения. Тяжелая жизнь закалила их, а два тяжелых сражения научили выживать в любых условиях.

«Они будут стоять до конца».

Капитан подошел и встал рядом с Дюкром.

— Останься они слугами, у них была бы возможность сохранить себе жизнь. Не один хозяин, так другой. Слуги всегда в цене. А теперь, взяв в руки оружие, они погибнут. Чувствуете, какая тишина? Знаете, что она знаменует? Уверен: знаете, причем очень хорошо.

«Знаю, капитан. Клобук смеется над нашими жалкими потугами остаться в живых, и люди это чувствуют».

— Напишите об этом, старик.

Дюкр еще никогда не видел капитана таким раздавленным.

Капрал Лист получил свое ранение довольно странным образом: спасаясь от града вражеских стрел, он спрыгнул в канаву. Правая ступня угодила на острие торчащего из земли копья. Железо пропороло ему сапог и вонзилось в тело возле большого пальца.

Пустяковая рана. Сам Лист поначалу даже не обратил на нее внимания. Однако бывалые солдаты сильнее всего боялись как раз небольших колотых ран. От них воспалялись суставы, и не только вокруг раны. Иногда воспаление доходило до горла и челюстей. Горло переставало пропускать пищу, и раненый умирал от голода.

Виканские знахарки умели врачевать такие раны, но их запас целебных трав давно истощился. Оставался единственный способ лечения — тщательное прижигание раны. Вскоре после битвы на Гелорском хребте воздух наполнился отвратительным запахом горелых человеческих волос и не менее тошнотворным сладковатым ароматом прижигаемого человеческого мяса.

Дюкр застал капрала за разработкой ноги. Лист, прихрамывая, ходил по кругу. Выражение на бледном потном лице парня было самое решительное. Заметив подъехавшего историка, Лист поднял голову.

— Знаете, я даже могу ездить в седле, но не больше часа. Потом нога немеет. Мне говорили, что она снова может воспалиться.

Четыре дня назад, когда раненого Листа везли на волокушах и Дюкр ехал рядом, парень выглядел умирающим. Измученная виканская знахарка осмотрела его тогда, мрачно покачала головой и стала ощупывать вспухшие миндалины. Историк впервые заметил, что у капрала совсем недавно начала пробиваться бородка.

Закончив осмотр, старуха-знахарка перевела взгляд на Дюкра. Это была та самая виканка, что накануне миссии предложила ему подкрепиться.

— Парень совсем плох, — шепнул ей Дюкр.

Старуха порылась в карманах своего плаща, сшитого из шкур, и вынула комочек, похожий на катыш заплесневелого хлеба.

— Это явно проделки духов, — сказала она по-малазански.

Потом знахарка нагнулась, обхватила пальцами раненую ступню Листа (нога не была перевязана) и приложила комочек к ране, прикрепив кожаной полоской.

«Другая проделка, которая заставит Клобука хмуриться», — подумал тогда историк.

Похоже, так оно и случилось.

— Тебе скоро нужно будет возвращаться в строй, — сказал Дюкр.

Лист кивнул.

— Я должен вам кое-что сказать, господин Дюкр. Когда я валялся в горячке, у меня были видения грядущих событий.

— Иногда это бывает.

— Чья-то рука… думаю, это была рука одного из богов, схватила мою душу и понесла ее через дни и недели в будущее.

Лист отер пот.

— Я увидел земли, к югу от Ватара… Там место древних истин.

Дюкр насторожился.

— Древних истин? Что значат эти слова, капрал?

— Давным-давно в тех краях произошло что-то ужасное. Земля там… она безжизненная.

«Интересно, парень. Такие вещи если кто и знает, то лишь Сормо и Кольтен с Балтом».

— А руку бога ты видел?

— Нет, но я чувствовал ее. У руки бога были длинные, невероятно длинные пальцы. И суставов на них было больше, чем на человеческих. Иногда эта невидимая рука снова хватает меня, и я трясусь в ее ледяных пальцах.

— Помнишь, мы говорили о кровопролитном сражении, которое в древности произошло на берегах Секалы? Может, твои видения как-то связаны с ним?

Лист хмуро покачал головой.

— Нет, господин историк. То, что видел я, намного древнее. «Собачья упряжка» Кольтена медленно сворачивала с Имперской дороги. Шум и крики долетали даже сюда.

— Я поеду рядом с твоими волокушами, и ты подробно опишешь мне все свои видения, — сказал Дюкр.

— Но они могут оказаться всего лишь бредовыми картинами.

— Могут. Однако ты веришь в их истинность… и я тоже.

Дюкр еще раз обвел глазами равнину.

«Пальцы с многочисленными суставами. Нет, капрал, это не рука бога; но существо, увиденное тобой, наделено такой силой, что вполне могло показаться тебе богом. Уж не знаю, почему избрали именно тебя, чтобы показать видения давнишних ужасов. Рука, протянувшаяся из темноты, — это рука джагата».

Фелисина сидела на обломке камня, обхватив себя руками и уперев взгляд вниз. Она медленно раскачивалась из стороны в сторону. Эти движения успокаивали ее разум. Она казалась себе обыкновенным сосудом с водой.

Геборий затеял спор с воином-великаном. Спор касался Фелисины, пророчеств, превратностей судьбы и отчаяния фанатиков. Тоблакай и бывший жрец Фенира невзлюбили друг друга с первых же слов, и количество изливаемого словесного яда только возрастало.

Второй воин, Леом, молча застыл неподалеку, опустившись на корточки. Он охранял священную книгу Дриджны и ждал момента, когда Фелисина окончательно поверит, что она и есть возрожденная Шаик.

«Возрожденная. Обновленная. Явившаяся в сердце Дриджны. Приведенная сюда не имеющим рук, которого направляло дыхание богини. Богиня ждет. И Леом ждет, ибо Фелисина — ось вращения нового мира».

Улыбка тронула губы Фелисины. Она слышала отзвуки душераздирающих криков. Все, что осталось от десятков тысяч погибших в древности. Ей вспомнился Кульп, густо облепленный крысами; его обглоданные кости, клок окровавленных седых волос. Бодэн, сгоревший в огне, зажженном собственными руками.