Димитр Пеев - ЛУЧШИЙ ИЗ МИРОВ (Сборник НФ 1964 г.)

• Название: ЛУЧШИЙ ИЗ МИРОВ (Сборник НФ 1964 г.)
• Автор: Димитр Пеев
• Издательство: ИЗДАТЕЛЬСТВО ЦК ВЛКСМ "МОЛОДАЯ ГВАРДИЯ"
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 1964

В 1962 году молодежные научно-популярные журналы «Наука и техника за младежта» (Болгария), «Непсюри техника» (Венгрия), «Югенд унд Техник» (ГДР), «Млоды техник» (Польша), «Сцинта си техника» (Румыния), «Техника — молодежи» (СССР), «Веда а техника младежи» (ЧССР) провели международный конкурс на лучший научно-фантастический рассказ.

Конкурс был организован журналом «Техника — молодежи».

Большое участие в конкурсе приняла молодежь: научные работники, инженеры, аспиранты, ученики старших классов, рабочие, жители сел. Прислали свои рассказы и многие писатели и журналисты.

Лучшие произведения были отмечены международными и национальными премиями.

Публикуемый сборник составлен редакцией журнала «Техника — молодежи» по материалам конкурса.

---

Последний раз оглядев себя в зеркале, она надела цереброны и вошла в зал. В полумраке плескались янтарные волны моря. Данта еще не было. Евита подошла к ажурной беседке, расстелила на зеленом песке белый плащ Данта и села на него, — вот так она сидела и тогда, опираясь на отставленную в сторону правую руку. И снова с небывалой яркостью вспомнила она весенний вечер, вспомнила даже запахи лип и перепревших прошлогодних листьев. Они с Дантом шли по аллее парка и говорили обо всем, кроме того, что волновало обоих.

Они были знакомы и раньше, но накануне того вечера она стала совершеннолетней и впервые надела камею. Это было на балу выпускниц женской политехнической школы. Дант учился уже в высшей школе, но на бал пришел и много танцевал. Поздоровавшись с ней, он хотел пройти дальше, но неожиданно остановился, глядя на ее камею. Евите стало почемуто неловко, и она покраснела. Дант шагнул к ней и, улыбнувшись, показал свой значок, отливавший теми же цветами и в том же порядке, как и на камее Евиты. Теперь они оба оглядывались вокруг, как заговорщики, не решаясь встретиться глазами друг с другом. Наконец им стало неуютно на многолюдном и шумном балу, и они покинули его. Они пошли в парк, беспричинно и громко смеялись и не заметили, как углубились в лес. На лужайке, освещенной косыми лучами солнца, они остановились. Дант снял свой белый плащ, расстелил его на траве и прилег. А она собирала цветы, напевая песню.

Евита машинально запела ее и сейчас и в это время заметила рядом с собой движение. Повернув голову, она увидела, что Дант вошел в зал и смотрит на нее. Значит, излучатели уже работали. Теперь и Евита, не отрываясь, стала смотреть в его глаза.

— Ты помнишь, Дант, помнишь, как я нарвала букет ромашек, подбежала к тебе и села рядом, на плащ? Вот тут, помнишь?

Юноша продолжал пристально смотреть на Евиту. Казалось, он сейчас протянет к ней руки и воскликнет: «О моя Онико!» Из груди Данта вырвался глухой стон, и в тот же момент Евита услышала призыв Горна:

— Вспомни, Сын звезд, что сказал тебе отец Онико в эту минуту.

Ученый, как и Евита, обращался к нему на родном языке, но аналитические машины мгновенно переводили его слова в зрительные образы памяти Данта, а излучение направляло их в шлем Сына звезд. Взгляд юноши с беспокойством переходил от Евиты к ротонде, лежавшие на подлокотниках кресла пальцы его рук дрожали.

— Что предложил тебе отец Онико, чтобы спасти ее?

Евита видела, с каким мучительным напряжением Дант пытался что-то вспомнить и вместе с тем, казалось, боялся этого воспоминания. Но воля Владислава Горна властно требовала ответа, и освободиться от нее не было никакой возможности.

— Облучение черным светом? — подсказывал Горн. — Говори, Сын звезд.

— Черным светом, — услышала Евита голос Данта.

И в ее сознании снова возникла не раз виденная уже трагическая сцена у ротонды. Посреди беседки возникла облаченная в белое фигура отца Онико.

— Это единственный способ спасти жизнь моей дочери, а для тебя — искупить нарушение наших обычаев, — говорила фигура голосом Данта.

— Я на все готов, — сказал юноша.

— Мы временно лишим тебя силы тяжести, чтобы ты был способен принять черный свет.

— Я еще в детстве привык к состоянию невесомости на корабле.

— Это кажущаяся невесомость. Во время полета сила тяжести, энергия гравитации, не исчезает, — продолжал говорить отец Онико, — она лишь уравновешивается скоростью корабля. Для облучения черным светом необходимо полное освобождение тела от энергии тяготения.

— Я готов на все, лишь бы жива была… она…

Дант снова умолк, по его лбу и вискам струились крупные капли пота, а взгляд по-прежнему неотрывно был устремлен на Евиту.

— Что ты почувствовал при облучении, Сын звезд? — спрашивал голос диктора.

Дант молчал, и Евита решила снова вступить в игру. Ей было бесконечно жалко его. Не может же Дант знать всю технологию облучения черным светом, он и так уже много рассказал. Евита втайне надеялась, что ей удастся вызвать у Данта другие воспоминания, земные. Собрав всю силу воли, она снова стала посылать в дремлющее сознание друга воспоминания об их первом счастье.

— Дант, милый, вспомни, как ты привлек к себе мою голову и на твоем костюме была вот эта камея. — Евита захватила ее на сеанс и теперь держала на вытянутой руке перед глазами Данта. — Помнишь? Помнишь?

Из груди юноши снова вырвался тяжелый вздох. «Сейчас опять вмешается Горн», — со страхом подумала девушка и заторопилась:

— Неужели ты не помнишь, это же я, Евита…

В это время что-то случилось с освещением. Море погасло, утратив свой оранжевый блеск, а во всем зале вспыхнул нормальный свет. Евита поднялась с пола, недоуменно оглядываясь, и в этот момент услышала родной голос, тихо произнесший ее имя.

Дант стоял около кресла, опираясь на него рукой, в другой он держал сорванный с головы шлем. В его глазах росли удивление и радость.

Владислав Горн с улыбкой наблюдал за ними через смотровое стекло пульта. Потом он пододвинул к себе журнал и записал в нем последнюю мысль, которой не хватало ему для доклада: «Приемником черного света может быть любое материальное тело, лишенное гравитационной энергии».

Н.БЛИНОВ, Ю.ЛУБЯНСКИЙ (СССР) СОЛНЦА СИЛЬНЕЕ (Поощрительная премия)

Николай откинул прозрачный колпак машины и выбрался на дорогу. После искусственной свежести больничного воздуха закружилась голова. Крупные капли дождя с глухим шумом падали на мокрый бетон шоссе и взрывались легкими фонтанчиками. По обочине, кружа и переворачивая на быстринах листья берез, мчался поток.

Николай подошел к старой придорожной иве и долго слушал однообразный шум дождя. Тяжелые тучи двигались медленно, и казалось невероятным, что за их сплошной серой пеленой кроется прозрачная синева неба. Вокруг было тихо и пусто. Он стоял, прислонившись к мокрому шершавому стволу дерева, взгляд бесцельно скользил по мокрой земле.

Черный рогатый жук с радужным отливом на крыльях карабкался по крутому склону. Струйки воды мешали жуку, но он упрямо двигался вверх. Вода снова и снова сбрасывала его назад, и он падал на спину, беспомощно шевеля лапками. После нескольких неудачных попыток, жук повернул в сторону.

— Эх, ты! — сказал Николай жуку и протянул ему сухую ветку. Жук тотчас ухватился за нее четырьмя передними лапками, и Николай забросил его вместе с веткой далеко в поле.

Резкое движение словно разорвало безмолвие. В уши ворвался свист проносящегося мимо грузовика. Николай вздрогнул, ожило воспоминание. Вспомнил все снова.

Был такой же серый день. Мелкий дождь пятнал асфальт темными рябинками. У входа в лабораторию на мокрых песчаных дорожках переступали розовыми лапками голуби и прыгали голенастые воробьи.

На этот раз предстояло получить первую партию деталей из перестроенного металла. Когда заканчивали последние приготовления к пуску установки, новый лаборант Митя неожиданно подсунул ему под руку паяльную лампу. Рука до локтя покрылась волдырями.

— Вы не могли выбрать более подходящего момента? — сказал он испуганному Мите, морщась от боли.

Впрочем, он давно мог бы доверить все Инке и Бахову, но каждый раз убеждал себя, что его присутствие необходимо. Инка уговорила его, она всегда умела это делать. И он уехал в больницу.

Сестра уже заканчивала перевязку, когда его вызвали к телефону.

— Это вы, Бахов? В чем дело? — крикнул он в трубку, стараясь держать обожженную руку так, чтобы не распустились бинты, которые не успела завязать сестра.

Чей-то незнакомый голос бился в трубке:

— Николай, слушай, у нас беда!

— Что, Митя снова кого-нибудь поджарил? — попробовал пошутить он, Боль в руке мешала сосредоточиться. — Кто у телефона?

И в то же мгновение он понял, что говорит Инка. Голос был таким незнакомым, что Николай испугался.

— Что случилось? Инка, это ты?..

— В седьмом отсеке фильтров радиация резко возросла, — она говорила, торопясь и глотая слова. — Температура стенок быстро поднимается…

— Спокойно, главное, спокойно, Давай по порядку!

— Десять минут назад в седьмом отсеке неожиданно возросла радиация. — Она говорила теперь более связно, успокоенная его тоном. — Счетчики показывают рассеянное нейтронное излучение, проникающее в шестой и восьмой отсеки. Интенсивность потока плазмы упала…

Это было серьезно.

— Может быть, приборы? — сказал он с надеждой.

— Нет, мы проверили. Связь искажена. Приборы работают нормально.

— Слушай меня внимательно, — заговорил он быстро, стараясь представить себе, что происходит сейчас там, на другом конце провода. — Необходимо прежде всего проверить блоки. Я выезжаю!