Владимир Лосев - Месть Демона

• Название: Месть Демона
• Автор: Владимир Лосев
• Жанр: Фэнтези

Нечто странное происходит с Максимом, когда пьет. Он исчезает, а вместо него появляется кто-то другой, страшный, непохожий на него, хотя внешне ничего не меняется… По крайней мере, так говорят люди, он-то сам никогда ничего не помнит. Максим, зная эту свою неприятную особенность, старается не пить, но когда убивают его любимую девушку, сдержаться уже не может. После каждого раза, когда в рот к нему попадает спиртное, в городе гибнут люди, и в этих смертях подозревают его, но он даже не знает, действительно, ли виноват — ничего же не помнит. Чтобы выжить, он начинает свое расследование, результат ему не понравится…

---

Я поднимался куда-то ввысь, к небу, только оно было темным. Нет, не затянутым тучами, а просто темным, как мрак в глубине пещеры. А потом он стал сереть, я огляделся и понял, что оказался на платной стоянке.

Я метался по пыльному, пахнущему прошедшим горячим днем асфальту, выбирая момент для благоприятного нападения и последующего убийства.

Я был спокоен, сосредоточен и даже весел — это охота мне нравилась.

Костя и два близнеца мне казались такими неуклюжими и неповоротливыми, что убить их для меня, находящегося в прекрасной физической форме, не представляло никакого труда.

Я выбирал для каждого из них свою смерть, и мне представлялось неограниченное количество вариантов.

Иногда даже становилось немного стыдно, что я так наслаждаюсь смертью, даруя ее другим…

Одному из близнецов, его звали Петром, правда кличка была почему-то «Гриша», аккуратно воткнул в сердце его же собственный нож, который легко перешел в мои руки, когда я увернулся от его неуклюжего и бессмысленного удара.

Похоже, эти ребята не умели сражаться. Убивать, могли беззащитных людей таких же неуклюжих, как они сами.

Меня радовало то, что они оказались так поздно ночью без огнестрельного оружия на просторной площадке с твердой почвой для боя. Возможно, они оставили пистолеты и автоматы в своей машине, но мне это только добавило удовольствия.

У них, правда, оказались ножи, что добавило остроты поединку, и сделало меня чуть более осторожным. Второму близнецу я сломал шею. Это довольно просто, если поймать момент и приложить твердое ребро ладони с определенной силой и под нужным углом.

Конечно, пришлось уклоняться от ударов, но бойцы из наркоманов оказались неважные.

Все-таки бандиты не подразделение спецназа, которое специально обучают сражаться в непростых ситуациях. Правда, в последнее время обученные воины появились и в бандитских структурах. И это вполне понятно.

Государство отказалось от них и бросило в трудную минуту, оставив им только бесчестие. Так было во все времена. Воин без князя — наемник, который работает на любого, даже на глупого горожанина, сколотившего состояние тем, что подкупает городскую стражу, уничтожавшую его конкурентов.

К счастью ни Костя и близнецы не были бойцами. Мне было бы нелегко убивать воинов и не только физически, но и по моральным соображениям.

Когда Костя остался один, он побежал, чем даже немного расстроил меня. Он испугался…

…А что есть смерть, как не убыток? Что есть жизнь, как не корысть? Кто рассчитывает, тот корыстен. Поскольку такой человек в любых обстоятельствах действует только с корыстной целью, — он должен опасаться смерти. Такой человек — трус…

Бусидо определяет это именно так.

Мне на мгновение даже стало за него немного стыдно.

Если ты убиваешь, грабишь и издеваешься над людьми, то должен быть готов к тому, чтобы получишь все обратно от своих жертв. Ожидай с мужеством наихудшего…

Таков закон вселенной, если ты начал творить зло, будь готов получить его обратно…

Когда я его догнал, пришлось немного подправить траекторию этого нелепого тела.

Костя упал, разбив головой крыло машины. Вмятина образовалась приличная. Будет кому-то наутро неприятный сюрприз: ставил машину в прекрасном состоянии, а обнаружит ее в крови, помятую, да еще и забрать не дадут, эксперты начнут рассматривать. Так и на работу можно опоздать…

Я склонился над Костей и развернул его лицом к себе. Он побледнел, предчувствуя свой конец, по лбу покатились крупные капли пота. Должно быть, готовился к смерти, и никак не мог ее принять. А настоящий воин должен быть готов к ней всегда.

В этом и разница между воинами и бандитами.

— Ты! — прошептал он окровавленными губами. — Так это все-таки ты! Филя не ошибся…

Я сломал ему кадык. Хотел сначала вырвать, что было бы более эффектно, но потом передумал. Такой способ убийства, как визитная карточка, я не тщеславен, к тому же мне не хотелось, чтобы те, кому не надо, знали, кто их будет убивать…

Спокойное стадо лучше перепуганного. Волки подкрадываются бесшумно, зачем будить сторожей? Чтобы насладиться их криками и стрельбой?

Я всегда и везде одинок.
Никто не увидит меня.
Не заметят даже горящие в небе звезды.
Скользнувшую внизу тень,
Растворившуюся в темноте…

Лишь всхрап того, кто понял, что не одинок.
А смерть стоит, серея шерстью,
И дышит в спину…

Я торжествующе рассмеялся, поднял голову к небу, чтобы издать торжествующий клич и… закашлялся.

Возвращение было не из лучших. Теплый, пахнущий дезинфекцией, немытыми телами, плохой недоброкачественной пищей, воздух едва пролезал в сдавленное саднящее горло.

Душил кашель, а сердце рвалось вместе с хрипом из помятого горла наружу.

Нет, это явно не чистилище, до туннеля я, похоже, не дотянул, и все еще на земле. Не может же и наверху быть так же плохо? Или все-таки может?

Я приоткрыл глаза: все та же зарешеченная лампочка над дверью, те же нары под телом, дикая боль внутри и оглушающий суетливый стук сердца.

Давила чужая рука на грудь, которая весила не меньше тонны, я с трудом сбросил ее и откатился в сторону, упершись в стену, по-прежнему ощущая тело уголовника лежащего поперек нар.

В камере слишком мало места, поэтому ее и сделали одиночкой. Только зачем было помещать в нее двоих? Неужели только для моего убийства? И что тогда не получилось?

Ноги верзилы дрожали мелкой дрожью, да и сам он всхрапывал так, словно ему сдавливали горло, а не мне

И еще почему-то он остро пах потом, страхом и мочой. Я брезгливо перевел взгляд вниз на его спортивные штаны, и заметил, как на них расплывается мокрое пятно. С ним явно что-то не так, но мне сейчас было совсем не до него — сам едва дышал.

Я прижался воспаленным лбом к холодной бледной штукатурке стены. Одновременно хотелось многого: пить — хоть понятно, что передавленная болезненная трахея не пропустит в себя даже маленького глотка воды.

Вдохнуть полной грудью — тут тоже не все получалось, хоть я и старался изо всех сил. Грудь у меня так и ходила, только надышаться я не мог — то ли воздух был какой-то не такой, то ли легкие перестали усваивать кислород.

Еще очень хотелось вытереть пот, который заливал глаза. Но и это не удавалось, как только его стирал, он выступал снова и снова. Ломило в висках, бешено стучало сердце, и от его стука в ушах стоял такой гул, словно я находился в туннеле, по которому беспрерывно шли поезда.

А еще хотелось посмотреть, что с верзилой и понять, почему он меня все еще не убил. Это во мне говорил инстинкт самосохранения, он требовал, чтобы я сначала разобрался с угрозой, а только потом приводил себя в нормальное состояние.

Я кое-как отдышался, вытер пот со лба, протер глаза и посмотрел на верзилу более внимательно.

Мне не понравилось, как он лежит. Живые так лежать не могут, да и рот открыт так, что видны коронки из желтого металла на коренных зубах, которые вставляют только в зонах. Какой-то сплав алюминия, по-моему, Рондолевые…

Теперь я смог рассмотреть и татуировки, нанесенные по всему телу. Церквушка с пятью куполами, колючий вьюн с сердечками, в каждое из которых вписано женское имя. Перстни на пальцах и имя — «Толя».

А потом мне удалось прочитать в неровном и в то же время слепящем свете надпись на закрытых веках.

«Не тревожь, они устали».

Из всего увиденного я понял, что верзила мертв. Нет, не так — это не правильно, он все еще умирал. Его еще можно было спасти, если поблизости окажется врач. Трахея под небритой бледной кожей была сломана, вогнана сильным ударом внутрь, и теперь перекрывала горло так, что верзила не мог дышать.

Кто-то его убил…

Я не мог это сделать, мне не хватило бы силы, да и размаха для такого удара. Если только не ударил локтем. Но как я мог это сделать, если на моем горле находились его руки, а я под ним?

К тому же, я не собирался с ним драться, а просто умирал, не оказывая никакого сопротивления. Мне даже сны снились — видения от недостатка кислорода.

…Голова живет и после того, как тебя уже больше нет. Воину могут отрубить голову, но это еще не означает, что настал его ко-нец. Если воинственный дух его силен, он может проявить себя и после того, как потеряет голову.

Храбрость воина памят-на достаточно долго, чтобы нанести ущерб и даже после того, как его обезглавили…

Так написано в кодексе самураев.

Если древние воины были способны убивать уже мертвыми, то почему мы не можем быть на это способны? За многие века люди не настолько сильно изменились. Но мог ли я совершить такое?

Меня душил кашель, я кашлял, задыхался, при этом лихорадочно пытался что-то сообразить.

…Посадили в камеру, а потом в нее подсадили того, кто должен был меня убить.

Было все плохо, а стало еще хуже. Теперь ко всем обвинениям в мой адрес, добавится еще одно убийство, и на этот раз даже не надо искать доказательств. Вот оно тело, а рядом я, в камере никого…