Эйв Дэвидсон - Феникс и зеркало

• Название: Феникс и зеркало
• Автор: Эйв Дэвидсон
• Жанр: Научная Фантастика

---

Утешаться логикой этих рассуждений не хотелось. Что было делать? Он тут, а Корнелия - в Неаполе. Он мучается задержкой, а как там она, по своей натуре совершенно не умеющая ждать, привыкшая к моментальному исполнению своих царственных прихотей? Какое ей дело до его сложностей? На ум лезли дурные мысли - а ну как, повинуясь приступу гнева или просто решив как-то повлиять на него, она что-либо произведет с находящейся при ней украденной душой Вергилия?

Что сказал Туллио? "_Делай свою работу, и я возвращу ее тебе. Откажешься или не сумеешь - я уничтожу это. Станешь медлить - накажу. Будешь зря терять время - не думаю, что ты будешь зря терять его_..."

А на деле он занимался именно этим. Попусту терял время.

Аугустус Ефесский принял его, возлежа на доске, вне всяких сомнений служившей ему постелью. Общепринятыми приветствиями старик утруждать себя не стал, а просто оглядел гостя горящим взором и дал знак говорить.

- Мне ведомо, что ваше пристанище известно солдатам. Может быть, лучше было бы встретиться в другом месте?

Сначала старик не сказал ничего. Затем ответил:

- А не ты ли сообщил им об этом?

Гость искренне удивился:

- Я? Но как? Как бы я мог это сделать, когда и сам понятия не имел...

Глаза собеседника продолжали излучать ярость.

- Странно... учитывая то, что однажды ты был с нами...

- Да нет же! - воскликнул Вергилий, совершенно ошеломленный.

Наступила пауза.

- Чувствую, что ты не лжешь... - пробормотал старик. - И вроде не заблуждаешься искренне, если только, конечно, затмение не нашло на твою память или... могу ошибаться и я сам... Погоди, погоди... - Он почесал свою седую бороду. - Или то, что я видел, происходило в будущем, а не в прошедшем... Ну что ж, тогда ты еще будешь с нами.

Комната его была крохотной и убогой. Отчего-то беспокойство вдруг овладело Вергилием, что-то вдруг насторожило его... что же там было? Он никак не мог вспомнить.

- Не понимаю, не понимаю, - пробормотал он.

- Я тоже. Но пойму. И ты поймешь.

Найти старика оказалось не так просто. Но сама идея была проста: помощи от официальных властей и правоверных граждан Кипра ждать было нечего. Они молчали, и неважно, что именно было причиной этого молчания. Следовательно, помощь могла прийти только от человека, находящегося в стороне от общей жизни. И чем более в стороне, тем вернее успех. Вергилий было подумал, что стоит связаться с местным преступным мирком, но рассудил, что остров легко пройти вдоль и поперек пешком, все друг друга знали, так что где уверенность в том, что те, кому он выложит деньги за сведения, не предадут его тотчас же властям? Но кто же был способен на предательство без боязни и с действительным желанием помочь ему?

Аугустус Ефесский.

Который теперь как раз заговорил:

- Ты пришел сюда по делу, у тебя словно бы в одной руке вежливость, зато вторая наготове, дабы получить в ответ благожелательность и помощь. А в тот раз ты был с нами не по делам, по делам в наш храм не приходят. Но неважно, все равно я расскажу то, что тебе нужно, без тени сомнения, так же точно, как наш Господь и Спаситель Даниил Христос отдал свою плоть на пожирание львам, с тем чтобы мы оказались спасенными навечно и навечно...

Он замолчал и взглянул на внезапно опешившего гостя.

- А, ну вот, ты и вспомнил...

- Да, я вспомнил. Это был сон.

- Да, - кивнул старик. - И сон не забылся.

- Нет, мудрец, да и как он мог забыться?

- Да нет же, почему? - мягко ответил старик. - Какая разница? Каждый раз все видишь заново. Арест, цепи, мучения, арена, хрипящие толпы, львы. Львы! Думаешь, мы ищем, как избежать мученической кончины? Нет, напротив! - Он поднял ладони, соединил их, и красноватые веки смочились слезами. Если наш благословенный Святой Господь Даниил, да пребудет благословенной его милость и милосердие, если он даст нам только возможность умереть той же смертью, что и он сам... Если даст нам упокоиться в желанной утробе льва... - Лицо старика словно осветилось изнутри, казалось исполненным совершенного счастья. Он склонил голову и беззвучно, одними губами, зашептал молитву. - Ну что же, - вздохнул он через мгновение. - Я расскажу тебе то, что ты хочешь знать, хотя я и не знаю, зачем тебе все это нужно, да и то, я расскажу о вещах, знать которые мне самому не было ни малейшей необходимости. Все наше знание малого стоит, все это лишь мутное и тусклое отражение в бронзовом зеркале. Это не настоящая жизнь, но лишь преходящие иллюзии... Так вот, - продолжал он, - ты, значит, хочешь понять, почему тебе не дают отправиться в глубь страны?

Вергилий мрачно кивнул. Ефесец тяжело вздохнул:

- А все потому, пришелец и мой незваный гость, что дороги туда ведут мимо ужасного храма, посвященного демону, которого язычники именуют Зевс-Ликанонос (*20). Знаешь ли ты это имя? Знаешь ли ты, что оно означает? Зевс-Волк, Волк-Зевс, вот что! Он ужасен и в своем человеческом облике, но ужасней стократ, когда принимает облик волчий! Горе, горе, горе! О грешный город и остров греха! Люди подобны волкам и волки сделались людьми, а разница между ними стерта! - И он вновь воздел руки и зашептал молитву.

Но Вергилий прервал его:

- Но почему же столь важно, чтобы я не проехал мимо святилища?

- Да потому, мой незваный гость, что в этом мрачном, сером храме, воздвигнутом из необработанного камня, в котором даже пятна плесени служат дьяволу, в этом храме происходят теперь мерзейшие приготовления к ужаснейшей из служб: жрец предложит ребенка в качестве священной жертвы, священной пищи, и тот из людей, кто пожрет его - живого, извивающегося от мучений и ужаса, - тот сделается через это волком! Так произошло уже однажды, когда царь-волк убил человека и подал плоть его на пиршественный стол. Ты знаешь об этом? Царь преобразился мигом. - Старец принялся завывать жуткие строки, верно, из какой-то хроники или предания: - Царя объял ужас, и сам он превратился в ужас, с тех пор носился он по мирным полям, наводя на всех страх и завывая, поскольку лишился способности говорить. Рот его перестал изрекать слова, но изрыгал лишь вой, и все желания оставили царя, кроме одного, - догонять, убивать и пожирать овец! Его одежды сделались клочковатым мехом, ноги превратились в лапы, на руках проросли когти, он стал настоящим волком, хотя в облике его и осталось нечто человеческое. Все те же седые волосы, то же свирепое выражение лица, те же безумные горящие глаза... та же страсть к разбою. Они говорят, что подобное преображение сотворяется самим их демоном, Зевсом, или Юпитером, и освящено всеми именами, которые носит этот демон. Но демон сей настолько требователен и алчен, что раз за разом требует от почитающих его все новых и новых жертв. Вот она, языческая вера! О, город греха и...

Слушая его, Вергилий не слишком задумывался о моральной стороне дела. Собственно, тут нельзя было и говорить о ней - все это явно относилось к нравам древнейшего язычества, где критериев добра и зла попросту не существовало, а магия не делилась на белую и черную. И нельзя было сказать, что само это жертвоприношение выглядело из ряда вон выходящим. Подобные службы, запрещаемые и проклинаемые, могли вновь набрать силу при каком-то определенном стечении обстоятельств там, где они отчего-то казались вдруг действенными и необходимыми. Логика в них содержалась простая (если, конечно, тут можно говорить о логике): чем больший грех совершаешь, тем сильнее прощение и благословение.

- И он, он, - качал своей седой головой старец, - о, ставший евнухом во славу Царства Сатаны, настолько слеп, что думает, будто это пойдет ему на пользу...

- Он? - Вергилий на мгновение опешил, ощутив, что теряет нить повествования.

- Да, конечно же. Он, Сильван, Главный Жрец и, по определению, Главный Евнух Кибелы, глава третьей стороны того треугольника, что определяет религиозную политику Кипра. Кибелы, которую ее приверженцы зовут Magna Mater, то есть Великой Матерью, отнимая этот титул у Афродиты. Кибелы, чьи слуги вышли, визжа и приплясывая, из темнейших недр Малой Азии...

Дита не была самой древней из всех кипрских святых и богинь, и до нее на острове существовали божества, которых звали иначе, а то и вовсе безымянные - феи, нимфы, дриады, невидимые духи лесов и источников. Однако же происхождение Диты было местным, родилась она из пены возле каменистого берега Пафоса, культ ее широко распространился и был приемлем многими. Целые флотилии паломников пересекали бело-голубые моря ради того только, чтобы посетить ее храм и заключить в объятия Мать в облике одной из ее прислужниц-дочерей. Многие годы улицы Пафоса были заполнены процессиями, шествовавшими с песнями и музыкой к храму, всякая группа несла несколько "деревьев", каждый листик на которых был пластинкой благовоний, распространявших свой аромат в тяжелом и сладком воздухе города.

Дита была матерью всего Пафоса, тот же, кто был его царем-жрецом, являлся отцом. Но Дита была богиней всевластной и великой, он же - лишь отчасти богом. На острове были представлены греческий и латинский пантеоны, но в меньшей степени. Так жизнь и шла своим чередом, пока на остров не навалились морские гунны. Они сожгли Цитум, разграбили Махосу, так же, собственно, как сотни городов и вне Кипра. Наконец пиратов удалось задобрить, но плата на деле оказалась непомерной - полуизоляция. Остров погрузился в тишину, начался медленный упадок. Казалось бы, в такие времена должны расцветать именно древние религии, однако же привычка и традиция не могут служить вечным источником ободрения людей - без внешнего, инородного влияния. И тут начали происходить странные вещи.