Геннадий Герасимов - Общество потребления: мифы и реальность.

• Название: Общество потребления: мифы и реальность.
• Автор: Геннадий Герасимов
• Издательство: © Издательство «Знание»
• Жанр: Публицистика
• Год: 1984

Шесть лет проработал автор в Соединенных Штатах Америки корреспондентом АПН. Эта книга — итог его наблюдений, изучения реальной жизни буржуазного общества потребления и окружающих его иллюзий. В книге на живых примерах, а также словами самих американцев показано, как культ потребления ведет к духовному обнищанию и моральной деградации, как в обществе без идеалов и будущего человек человеку становится волком.

---

Почему женщины идут «работать» в подобные заведения? Социологи Альберт Велард и Марк Уорлик, изучившие этот «чувственный бизнес», пишут:

«Высокий уровень безработицы среди молодежи, среди женщин без квалификации был главным фактором в снабжении рабочей силой массажных салонов. «Почему я тут оказалась? Очень просто. Мне нужна была работа, а другой работы не было» [182].

— Что вы имеете в виду, когда говорите, что никогда не слышали таких грязных выражений? Вы что, никогда не ходите в театр, в кино, не читаете книги?

Формально законы, ограничивающие свободу бизнеса в этой области, существуют. Но их некому проводить в жизнь, поскольку у полиции и судов немало дел поважнее. Возни тут много, а результаты мизерные. Максимальное наказание обычно не превышает неделю-другую тюрьмы и штраф долларов в 300—500.

В результате, как пишет Джеймс Стерба в газете «Нью-Йорк таймс», «бизнес проституции с использованием современных средств изучения рынка и обхода законов вышел из центральной части больших городов на просторы Средней Америки».

В ряде графств штата Невада публичные дома работают легально. Они существуют там уже несколько поколений, со времен горнорудной горячки, но легализованы были только в 1971 году. В итоге в казну штата стали поступать дополнительные доходы от налогов на бизнес, бывший раньше «подпольным» и налогов не плативший.

Владелица одного из таких предприятий в районе города Вирджиния-сити объяснила мне «терапевтическое значение» ее заведения, конечно же, открытого только ради общественного блага. В соседний город Рино наезжают десятки тысяч туристов, поскольку там разрешены казино и игорные дома. В то же время закон штата легализовал проституцию только в графствах с населением до 200 тысяч жителей, а в Рино их больше. Продувшийся (но не в пух и прах) может приехать утешиться, выигравший — покуражиться. В Рино постоянно устраиваются всевозможные съезды — участник может приехать отвлечься.

— Я слишком горда, чтобы жить на пособие, вот почему…

Некоторые американские исследователи данной проблемы видят ее решение в следовании примеру Невады. Элизабет и Джеймс Воренберги пишут:

«Легализация публичных домов и выдача проституткам лицензий на право заниматься своим промыслом осуществлены в Неваде недавно, хотя сами эти дома были частью местного ландшафта на памяти всех старожилов. Без таких традиций легализация проституции в американских городах показалась бы явным отрицанием моральных ценностей, которые, как предполагается, всеми разделяются. Поэтому утвердительному участию правительства в бизнесе проституции должна предшествовать первая ступень открытой терпимости… Настало время признать, что существуют способы сексуального обслуживания за деньги, которые приемлемы как для проституток, так и для стражей закона, а также и для окружающих жителей» [183].

Проституция — тот же бизнес, о чем свидетельствует уже название статьи «Экономика проституции» из журнала «МС», заставку которой мы здесь воспроизводим

В заключение — о масштабах. По оценке Воренбергов, проституцией в Соединенных Штатах во всех ее разнообразных формах занято 500 тысяч человек. По расчетам Гейл Шихи, автора книги на эту тему [184], годовой денежный доход от этого бизнеса — от 7 до 9 миллиардов долларов, причем доход чистый, поскольку в большинстве случаев он не фиксируется и не декларируется, таким образом ускользая от налогообложения. Эта сумма значительно больше всего годового бюджета министерства юстиции, призванного с этим делом бороться. По масштабам оно — бизнес, вполне заслуживающий эпитета «большой». Большой бизнес общества потребления в его самой неприглядной форме.

Польский журналист Максимилиан Березовский дает такие штрихи к теме настоящей главы: «Казалось, эротизм сразил Америку одним ударом. В действительности же качественные изменения наступили в результате длительного эволюционного процесса. Они не коснулись ни всей страны, ни всех социальных групп сразу. Но эффект был ошеломляющим… Во второй половине 70-х годов типичное телевизионное меню одного вечера складывалось из рассказа о переживаниях уличной девицы, исповеди парочки гомосексуалистов и сцены насилия… Распространение противозачаточных пилюль покончило с призраком опасности, ибо аборты довольно долго оставались делом хлопотным… Американцы набросились на бочку с медом не оттого только, что хотели выразить тем самым свое отношение к существовавшим до того запретам. Они не просто сводили счеты с пуританством. Во всем склонные к гигантизму, они и в новом «развлечении» позабыли о чувстве меры… Торговцы не хотели выпустить из своих рук секс и порнографию. Именно потому, что потребительство в Америке — великая сила, интерес к эротике и мог преобразиться в приносящий многомиллиардные барыши бизнес… О величайшем триумфе коммерции свидетельствует тот бесспорнейший факт, что женщина стала не только объектом, но и потребителем эротики… Думаю, самую суть дела ухватила Клэр Льюис, когда написала: «Власть, деньги и секс — это три великие американские ценности сегодняшнего дня» [185].

В годы так называемой «сексуальной революции», писал журнал «Экскуайер» в марте 1984 года, американцы перестали пользоваться банальными фразами вроде «Ты мне нужен» или «Я тебя люблю». Все делалось молча.

В последнее время, однако, американцы стали отходить от их теории «стакана воды», по которой интимные отношения приравнивались к физиологическим потребностям вроде жажды, утоляемой механически стаканом воды. Порнографические журналы продолжают выходить и продаваться, многие превратились в атласы анатомии с гинекологическим уклоном, но читатель уже устал: сколько можно про одно и то же… Сокращается клиентура «массажных» заведений. Выходит из моды так называемый «открытый брак» и обмен супругами. Увеличивается число браков — 2,5 миллиона в 1982 году, рост на 16 процентов по сравнению с 1975 годом. Впервые за многие годы число разводов сократилось до 1,2 миллиона в 1982 году.

Социологи, как всегда, наготове со своими объяснениями. В числе указываемых ими причин:

1. Незапретный плод несладок. Стефан Греер, владелец сети ночных заведений в Чикаго, поясняет: «Если вы не работаете в кондитерской, любая конфета кажется вам вкусной. Но нынче, так сказать, все «работают в кондитерской», секс доступен каждому. И люди становятся избирательнее, выбирают «любимую конфету», т. е. любимого человека».

2. Любовные приключения опустошают душу и тело. Врач Лонна Барбах из Сан-Франциско считает: «Мы пережили поколение «Я», теперь люди хотят вернуться в поколение «Мы».

3. Американцев поразила эпидемия неприятной, неизлечимой болезни, генитального герпеса. По оценкам, на весну 1984 года, «им болеют от 10 до 20 миллионов американцев, и каждый год заболевают еще от 200 до 500 тысяч. Социологи видят в этом серьезное сдерживающее начало» [186].

«Сексуальная революция закончилась», — констатирует журнал «Тайм». Журнал, скорее всего, поспешил с выводом. Точнее пока что было бы сказать: «Сексуальная революция оказалась в тупике». Многие ее атрибуты остаются, но сама она уже демонстрирует свое бесплодие.

В подборе писем-откликов, опубликованном журналом «Тайм» 30 апреля 1984 года, выделялось письмо Рут Литке:

«Итак, поколение беби-бума открыло для себя традиционные ценности верности, обязательств и брака. А те из нас, кто вырос в 50-е годы, остались сейчас наедине со своими разбитыми жизнями, поскольку считалось, что готовность к длительному браку не входит в число обещаний поколения Меня».

Иметь или быть?

Не в деньгах счастье. А в чем же, возразит американец на эту народную мудрость. Он может добавить с умным видом, что и сам ценит деньги не как таковые, а как средство приобретения благ. Значит, сделает он вывод, в конечном счете счастье в деньгах и в возможности ими свободно распорядиться по своему усмотрению.

Американец уверен, что добрался своим ходом до такой жизненной философии. Однако столь ограниченным его делает общество потребления. В самом деле, для существования подобного общества нужны потребители, люди, постоянно что-то приобретающие и быстро все выбрасывающие, чтобы предотвратить «затоваривание» на индивидуальном уровне. Так порой об американском обществе и говорят как бы об «обществе выбрасываемых вещей» — «throw — away society».

«Рекламодатели научили нас искать счастье в вещах, которые можно купить»,— констатирует журнал «Футурист» [187].

Помимо постоянного «промывания мозгов» рекламой, общество потребления нуждалось в лозунге. И он был выброшен еще перед первой мировой войной: «Догнать Джонсонов!» Не недоступных, недосягаемых Вандербильдов, за которыми безуспешно гналась «людоедка» Эллочка из романа Ильи Ильфа и Евгения Петрова «Двенадцать стульев», а соседей по улице или по дому. Началось с появления в 1911 году рассказа Ирвинга Бочеллера «Догнать Лиззи». Лиззи была самой удачливой девушкой небольшого городка, где все стремились достичь того же, чего достигла Лиззи. Именно эта книжная Лиззи и воплотилась потом в «жестяную Лиззи» Генри Форда. Затем в 1913 году появилась серия комиксов «Догнать Джонсонов». Оттуда и пошло. Зависть культивировали как стимул человеческой жизнедеятельности. Чтобы автомашина была не хуже, чем у Джонсонов, чтобы жена была одета не хуже, чтобы дети учились в школе не хуже той, куда ходят «джонсонята». Критерием успеха оставались деньги. Никто не имел в виду «догнать Джонсонов» по знаниям, интересам или даже размерам личной библиотеки. Атмосфера общества потребления делала людей завистливыми. Американский психолог Эрих Фромм отмечал, что «жадность и зависть столь сильны в людях не потому, что они сильны от природы, а по причине трудностей организовать сопротивление общественному давлению быть волком с волками» [188].