Наби Даули - Между жизнью и смертью

• Название: Между жизнью и смертью
• Автор: Наби Даули
• Жанр: Биографии и Мемуары

---

- Это, должно быть, бедный богач, - рассмеялся Володя.

Старый немец оглянулся на него и вдруг улыбнулся, потом легонько похлопал Володю по плечу и сказал:

- Юнг*.

_______________

* "Молодой".

Почему-то верилось, что этот пожилой немец окажется добрым. Лицо его в морщинах, волосы выбелены сединой. Немало, должно быть, испытал он на своем веку.

Во дворе появилась молодая женщина. Ее ярко-рыжие косы аккуратно сложены венком вокруг головы. Она среднего роста, но высокие каблучки и длинное платье делают ее выше и стройней. Издали женщина кажется очень красивой, но вблизи это впечатление теряется. Глаза у нее необыкновенно большие, и веки то и дело опускаются, прикрывая их. Лишь разговаривая с людьми, она глядит пристально, не мигая. И тогда ее глаза смахивают на кукольные, стеклянные.

Увидя эту даму, немцы заулыбались.

- Гутен таг, гутен таг*, - приветствовали они ее.

Фельдфебель двинулся ей навстречу и начал что-то говорить, но та, не останавливаясь, пошла прямо вдоль строя.

_______________

* "Добрый день, добрый день".

Подойдя к двум рослым пленным и указывая на них пальцем, она обратилась к фельдфебелю.

Толстый немец, сидевший в стороне с трубкой в зубах, тотчас вскочил, подошел к даме и свысока, даже несколько надменно, бросил:

- Майне*.

_______________

* "Мои".

Женщина метнула в толстяка злой взгляд, но промолчала. Только погрозила пальчиком фельдфебелю, что-то бормоча себе под нос. Разобрали, дескать, тут без меня самых сильных, а мне оставили одну шваль!..

Фельдфебель смягчил голос, должно быть, успокаивая ее. Он подвел женщину к нам.

Возле меня немка задержала шаг. "Ну, - подумал я, - настала моя очередь". Так и вышло. Дама осмотрела меня с головы до ног. Взглянула на руки. Потом обернулась к фельдфебелю и взяла у него мою карточку. Видимо, ее интересовал и мой возраст, и профессия.

- Гут, - протянула она и, поглядев своими стеклянными глазами в упор, сказала:

- Их бин фрау Якоб*.

_______________

* "Я госпожа Якоб".

Для меня это значило: "Я твоя хозяйка".

Хозяева разошлись по домам. Уже вечерело. Через тесную дверь нас провели в какое-то помещение. Это была довольно просторная тюремная камера с зарешеченными окнами. За ними виднелись лишь глухие стены соседних зданий. В камере были расставлены двухъярусные деревянные нары. В стороне стоял стол и несколько стульев.

- А тут спокойно, - сказал один из пленных, растягиваясь на матраце, набитом стружкой.

В камеру заглянул фельдфебель с солдатами. Пересчитали нас. Кто-то из пленных напомнил фельдфебелю про еду. Тот, не задумываясь, ответил:

- Морген*.

_______________

* "Завтра".

Выходя, он с порога окинул нас глазами еще раз и бросил:

- Альзо, гутен нахт*, - и вышел.

_______________

* "Итак, доброй ночи".

Дверь захлопнулась.

Прогремел замок, и в камере стало тихо. За окнами стояла ночь.

ФРАУ ЯКОБ

Сквозь сон я услышал какой-то рокот. Сначала этот звук казался очень далеким, но постепенно он нарастал. Вдруг тревожно и резко взвыла сирена. Я открыл глаза. В камере темным-темно. Над селом проносятся бомбовозы. Пленные проснулись. Кто-то простонал, кто-то вздохнул тяжело.

- Должно быть, англичане...

- Точно, они!

Мы снова притихли. Ждали взрыва бомб. Но гул самолетов уходил все дальше и, наконец, затих совершенно.

- Улетели, - проговорил Володя.

- Улетели, - повторил я.

- Видать, "гостинец" повезли на Берлин, - проговорил один из пленных.

- А может, они уже скинули "гостинчики" куда надо и вертают домой, - сказал еще кто-то, вступая в разговор.

Тут из-за двери донесся голос фельдфебеля. Вместе с ним вошло в камеру несколько солдат. Воздушная тревога, видно, и их подняла на ноги. По камере забегала лучи карманных фонарей.

- Русски, шляфен*, - гаркнул один из солдат.

_______________

* "Русские, спать!"

Спустя минуту они заперли нас и ушли.

Разговор не возобновился, хотя сон уже покинул нас.

Я задумался. Мне давно хотелось понять, в какой части Германии мы находимся. В каком направлении Берлин? Возможен ли отсюда побег?

Я искал ответа на эти вопросы, но не находил его. Такие минуты для пленного - самые мучительные. Он чувствует себя заброшенным в какую-то глубокую яму. Вот и мне сейчас казалось, что я лежу на дне пропасти.

Над селом неожиданно раздался звон. Это часы на церковной башне отбивали шесть. Ставни на наших окнах распахнулись, и в крохотные квадратики решеток пролился утренний свет. Тут мы увидели друг друга и обрадовались, точно всю эту ночь проблуждали в какой-то мгле.

Нас вывели во двор. Фельдфебель принялся выстраивать пленных, вызывая каждого по списку. Однако в списке были названы, не наши имена, а фамилии хозяев.

- Фрау Якоб, - выкликнул фельдфебель.

Я встал в строй. Рядом со мной встали еще четверо пленных.

- Марш, марш! - прокричал солдат, щелкая затвором, и вывел нас на улицу.

Пройдя полквартала, мы остановились. У ворот стоял толстый немец. Солдат оставил в распоряжение толстяка двух военнопленных и повел нас дальше. В дверях одного из домов появилась фрау Якоб.

- Гутен морген, фрау*, - приветствовал ее солдат и что-то разъяснил ей, указывая на меня.

- Я, я**, - ответила фрау, кивая в знак согласия.

_______________

* "Доброе утро, сударыня".

** "Да, да".

Я остался, других конвоир повел дальше. Фрау Якоб провела меня в дом. В прихожей она указала стул, и я сел. Фрау позвала:

- Карл, Карл!

Дверь растворилась, и вошел мальчик лет десяти-двенадцати.

Фрау Якоб кивнула ему на меня и стала что-то говорить. Я, конечно, ничего не понимал.

Мальчик смотрел на меня злобно. Казалось, он готов забодать меня. "Вот маленький фашист", - подумал я, глядя на него. На шее у мальчика был черный галстук, а на поясе - сабелька. На рукаве виднелись какие-то значки. Наверно, это была форма детской фашистской организации.

- Клейн шеф, Карл, - сказала мне фрау Якоб, указывая пальцем на мальчика.

Фрау подошла к столу, открыла деревянную коробку, похожую на меха гармоники, и, достав ломтик хлеба, намазала его маргарином. Часть маргарина она соскоблила с куска и отложила обратно в посуду. В большую жестяную кружку налила кофе. Это был мой завтрак.

Я принялся за еду. Фрау Якоб с маленьким Карлом наблюдали за мной. Хлеб быстро кончился. А допить кофе я не смог. В нем не было ни молока, ни сахара.

Фрау недовольно усмехнулась и начала что-то говорить. Насколько я мог догадаться, она хотела сказать, что пить кофе - очень полезно.

- Данке*, - поблагодарил я ее.

_______________

* "Благодарю".

На этом разговор кончился. Мы вышли во двор. Фрау Якоб дала мне лопату, потом принесла пару ведер. Во дворе показался еще один, довольно старый немец. Он подошел к нам, и мы втроем вышли за ворота. Фрау со стариком зашагали по тротуару, а мне указали на проезжую часть улицы. Пленным в Германии запрещалось ходить по тротуарам.

Вскоре мы шли уже по окраине села. Здесь потянулись огороды, аккуратно обнесенные решетками. Маленькие калитки увивал цветущий вьюнок. Видно было, что немцы вкладывают в свои огороды немало любви и старания повсюду царили аккуратность и порядок.

Я на ходу смотрел по сторонам. За дорогой зеленеют хлеба. Там и сям утопают в зелени садов хутора в три-четыре домика. Изредка откуда-то доносится пение жаворонка. А посмотришь вдаль - невысокие горы на горизонте точно плывут куда-то, рассекая синеву неба.

Что же это за места? Судя по красоте и разнообразию природы, это, пожалуй, один из богатейших краев Германии.

Мы пересекли асфальтированный большак и взяли влево. Дорога здесь раздваивалась, и на развилке стояли два дорожных указателя. На одном из них я успел различить надпись "Дармштадт", на другом - "Франкфурт ам Майн".

Я постарался представить себе карту Германии. К сожалению, я знал ее очень смутно. Все же реку Майн я помнил. Это небольшая река. Запомнилось, что она протекает неподалеку от франко-германской границы. Теперь мне стало ясно, по какой я ступаю земле.

Далеко же забросила меня судьбинушка. О побеге отсюда и думать не приходится. Трехлетнее дитя и то сразу отличит меня по одежде. Куда уйдешь по незнакомым местам, когда даже языка здешнего не знаешь? Кто тут тебе поможет?

Немцы строго рассчитали все это наперед. Тут, у самой французской границы, был теперь самый спокойный и безопасный уголок Германии, и можно было немного ослабить контроль за пленными. Сейчас возле меня нет ни одного конвоира. Но такая "воля" будет предоставляться мне только днем. А на ночь немецкий солдат опять уведет меня в сырой каменный мешок, и у дверей всю ночь будет стоять часовой.

Фрау Якоб со старым немцем шли, о чем-то оживленно разговаривая. Время от времени они искоса бросали на меня острые взгляды, но мне не говорили ни слова. До меня то и дело долетали слова: Руслянд*, Москау**, Минск, Сталинград.

_______________