Наби Даули - Между жизнью и смертью

• Название: Между жизнью и смертью
• Автор: Наби Даули
• Жанр: Биографии и Мемуары

---

Даули Наби Между жизнью и смертью

Наби ДАУЛИ

МЕЖДУ ЖИЗНЬЮ И СМЕРТЬЮ

Перевод с татарского Мазита Рафикова

ОГЛАВЛЕНИЕ:

Часть первая

Письмо молодому человеку (вступление)

В те дни

Лицом к лицу

Скрестили мечи...

Судьба отщепенца

Между жизнью и смертью

Из дневника памяти

Доктор Василий Петрович

День на воле

Снова в неволе

Убийство на улице

Гибель Титана

Новый друг

Носят ли немцы лапти?

Еще одна ночь

Часы с надписью

Русская песня

Портрет "освободителя"

"Шестиногие фашисты"

"Какое это столетие?"

Бежать, бежать!

Умереть и воскреснуть

Над пропастью

Прощанье

Весенняя капель

Часть вторая

Прощай, Родина!

Чужая страна

Встреча с друзьями

Надпись на стене

Один из многих дней

Германия, в этом ли твоя слава?

Встреча с прошлым веком

Фрау Якоб

Рука друга

Ромашка

Сталинград здравствует!

Осиротевшая мать

Рухнувшие надежды

Кто виноват?

Фараоны двадцатого столетия

Буря чувств

Мы - живые свидетели

"Фау-3"

Поют жаворонки

У памятного столба

Я смотрю тебе в глаза (послесловие)

________________________________________________________________

Памяти друзей, погибших в фашистской

неволе в годы Великой Отечественной

войны, посвящает автор.

Часть первая

ПИСЬМО МОЛОДОМУ ЧЕЛОВЕКУ

(Вступление)

На войне я был рядовым солдатом. И скажу наперед, я не собираюсь обсуждать стратегические планы и боевые действия той поры. Мне это не по силам. Но я твердо знаю одно: война была навязана нам насильственно, и мы вышли на справедливый бой, чтобы оградить родную землю от врага и защитить свободу своего народа. Мы вынуждены были убивать, чтобы не быть убитыми.

Что могло ожидать нас в порабощенной стране? Муки унижений и позора, одни только муки! И советский солдат, выполняя свой долг, оставался верным родине до конца.

Силы вначале были неравны. Предательское нападение Гитлера было неожиданным, и ситуация сложилась для нас очень тяжелая. Фашистские армии быстро продвигались по нашей земле. В эти дни я вместе с тысячами моих товарищей оказался во вражеском окружении.

То было еще не поражение, а лишь одна из временных неудач. Кто был на войне, хорошо знает, что боевая обстановка меняется с каждым днем. Положение, сегодня угрожавшее гибелью, завтра могло обернуться совсем иначе. Нам было известно только, что враг окружил нас и пути к отступлению отрезаны. Но мы не пали духом. Ведь под ногами родная земля, вокруг - наши села, свой народ... Конечно, на войне может убить любого. Об этом невольно начинаешь подумывать уже с момента получения повестки на фронт. На войне надо ожидать немало и других неприятностей. Однако нам и в голову не приходило, что можно оказаться во вражеском плену.

В самом деле, шли еще только первые месяцы войны. Наша армия еще не успела развернуть свои силы. Мы ждали, что к нам придут на выручку и вражеские войска, окружившие нас, сами окажутся в огненном кольце. И хотя положение было тяжелым, мысль о трагическом исходе была нам совершенно чужда. Нас ободряла и наполняла силами надежда соединиться со своими частями.

В окружении нас было много. Может, кое-кто из моих товарищей по оружию уже тогда сумел перебраться к нашим и дошел потом с боями до самого Берлина. Но я уже был лишен этой счастливой возможности. Моя судьба сложилась иначе. В окружении я попал в плен. Тяжело сейчас вспоминать и писать про это, но и не рассказать обо всем я не могу, - иначе я не сумею ни жить спокойно, ни спокойно умереть.

Молодой человек!

Когда ты доживешь до моих лет, меня уже не будет на земле. Вот я и хочу оставить тебе небольшую повесть о том, чему я был свидетелем.

Уже в первые школьные годы ты начнешь знакомиться с историей земли и ее народов. Далекие века пройдут перед тобою. Каких только имен не встретишь ты на страницах истории! Какие только события не глянут на тебя...

И, перелистывая страницу за страницей, ты, наконец, дойдешь до нашей эпохи, до наших времен и прочтешь слово: фашисты.

Так кто же они такие, фашисты?

Прочти - я пишу о них.

В ТЕ ДНИ

Помнится, день тот был хмурый. Моросил дождь. Вокруг лежали белорусские земли. Несжатые хлеба печально склонились колосьями до самой земли. На полях и дорогах чернели обгорелые машины и танки, стволы зениток выглядывали из ржи. И всюду, насколько хватало глаз, тянулись окопы, зияли воронки, высились кучи земли, точно свежие курганы. Тучи дыма повисли над лесами, от обугленных деревьев веяло скорбью.

Вчера здесь прокатилась война. Куда ни глянь - убитые. Их незакрытые глаза устремлены в небо, словно в каком-то ожидании. Это наши товарищи, наши товарищи! Над ними уже вьется воронье. Вдалеке грохочут орудия. В тяжелых серых тучах то и дело сверкают молнии. Где-то высоко гудят самолеты.

Нас ведут обочиной дороги. Навстречу нам с грохотом несутся немецкие танки и машины с солдатами. Они мчатся на фронт. Проезжая мимо нас, солдаты кидают в нас окурки, арбузные корки и самодовольно гогочут:

- Русски капут, капут!

Самолет, проносящийся над самой колонной, просматривает ее от головы до хвоста. Немцы что-то кричат пилоту и машут руками.

Боец, идущий рядом со мной, говорит:

- Вольно тебе над нами разгуливать, ты ступай вон туда, не подпалят ли тебе там крылышки!

- Эх, нет, брат. Тогда бы он так не хорохорился. Видать, еще сильны они, - отзывается другой.

Разговор обрывается. Как знать, кто сейчас сильней и кто слабей? Да и к чему сейчас эти разговоры. Мы уже пленные. Нас ведут куда-то немецкие солдаты с автоматами на изготовку. Сапоги и ремни почти у каждого из нас отобраны, редко у кого уцелели противогазные сумки. Измученные, обросшие, почти все с непокрытыми головами, мы, наверное, выглядим стариками. Между тем самому старшему из нас едва ли больше тридцати.

Гонят нас беспощадно. Поминутно раздается: "Шнель, шнель!"* Раненые отстают и, выбившись из сил, валятся в дорожную пыль. Раздается выстрел и человек падает, обнимая землю. Чем дальше, тем больше теряем мы товарищей.

_______________

* "Быстро!"

Иные смельчаки, улучив момент, бросаются из колонны в высокую рожь. Но фашистские пули тут же настигают их, и сердце, рвавшееся на свободу, перестает биться... А над колонной все чаще звучат окрики:

- Шнель, русски, шнель!..

Впереди показалась деревушка, вернее, место, где недавно была деревня. Теперь здесь торчали одни голые печи, точно надгробные памятники сгоревшим дотла домам. Не было видно ни души. Но едва колонна вошла в деревню, откуда-то появилась старуха с ведром в руке. Рядом с ней маленькая девочка несла кружку. Видимо, они хотели напоить нас водой. Один из конвоиров выбежал вперед, пинком выбил у старушки ведро, выхватил из рук девочки кружку, бросил ее на землю и растоптал.

- Русски, вег, вег!* - закричал он и принялся отгонять бабку.

_______________

* "Прочь!"

Но та не уходила.

- Сынки мои, сыночки! Спаси вас господь... - повторяла она, вытирая глаза уголками платка.

Слова старой матери навсегда запали мне в душу. До сих пор стоит у меня перед глазами ее горестное лицо. Может быть, женщина на другой же день умерла на головешках своего сгоревшего дома. Я склоняю голову над ее прахом... Встреть я сегодня ту маленькую девочку - я не узнал бы ее. Но никогда не изгладится в моей памяти ее образ. Милая, если ты жива, будь счастлива! Мы не смогли напиться из твоих маленьких ручек. Но как мы были рады вам! Как было дорого, что мы не были забыты на родной земле...

Деревня осталась позади. Заблестел Днепр. За рекой виднелся город, над которым стояла туча дыма. На окраине горели какие-то баки, и один за другим раздавались взрывы. До города оставалось еще изрядно, а густой запах пороха и гари уже саднил горло.

Перед тем как войти в город, нас остановили. Вскоре навстречу подъехали грузовики, крытые черным брезентом.

- Боятся пешком вести нас по городу, - заметил кто-то рядом со мной.

Нас рассадили по машинам.

Улицы, по которым мы ехали, лежали в развалинах. Скоро машины остановились возле зданий, построенных почти впритык друг к другу. Это была Оршанская тюрьма.

Окна и стены ее зияли пробоинами. Немцы обнесли тюрьму колючей проволокой. У ворот торчали две вышки, на которых поблескивали подвесные прожектора.

Ворота были распахнуты. Три пулемета уставились дулами в тюремный двор. Возле них сновали немцы в стальных касках. Черные машины с пленными одна за другой въезжали во двор. Это был один из первых лагерей, устроенных немцами на советской земле.

Отсюда начался мой долгий путь невольника.

ЛИЦОМ К ЛИЦУ

В камере нас оказалось человек тридцать. Мы не знали друг друга: все были из разных частей - и разведчики, и артиллеристы, и пехотинцы... Но общая беда объединила нас. Мы быстро перезнакомились и уже начали поверять друг другу, где и кем служили, как попали в плен; рассказывали, где родились, кем работали в "гражданке".