Николай Малиновский - Очерк православного догматического богословия. Часть II

• Название: Очерк православного догматического богословия. Часть II
• Автор: Николай Малиновский
• Издательство: Россия, Москва, Православный Свято-Тихоновский Гуманитарный Университет
• Жанр: Религиоведение

Настоящее издание воспроизводит репринтным способом самый, пожалуй, известный и популярный учебник по православному догматическому богословию. До революции это пособие прот. Николая Платоновича Малиновского использовалось в качестве основного семинарского учебника и осталось таковым во все годы, последовавшие за послевоенным открытием семинарий. Автором, ректором Вологодской духовной семинарии, были составлены несколько вариантов систематического изложения православной догматики: 1) краткий «Очерк православно-христианского вероучения» (Сергиев Посад, 1912), рассчитанный в основном на школы, 2) дважды издававшийся двухтомник «Очерк православного догматического богословия» (второе издание которого и выбрано нами), и 3) обширный четырехтомный труд по догматике для Духовных академий, выходивший на протяжении 14 лет (Православное догматическое богословие. — Ставрополь, 1895—1909) — по первым двум частям этого четырехтомника прот. Н. Малиновским была защищена магистерская диссертация. Предлагаемое читателю издание, составленное для студентов V и VI классов духовных семинарий, оказалось наиболее удачным. Оно существенно легче в восприятии и в процессе обучения, чем «Догматическое богословие» митр. Макария (Булгакова), зачастую чересчур формального и требующего многочисленных заучиваний. Изложение материала в основном совпадает с четырехтомником, но облегчено за счет сокращения объемных святоотеческих цитат, иллюстрирующих историческое развитие догматов. Особое внимание уделяется автором постоянному сопоставлению православной догматики с римо-католическим и протестантским вероучением.

Учебным Комитетом при Св. Синоде книга в первом издании одобрена в качестве учебного пособия для духовных семинарий. Составлена применительно к программе Догматического Богословия.

Протоиерея Н. Малиновского, Ректора Вологодской Духовной Семинарии

Издание второе.

СЕРГИЕВ ПОСАД

Типография Св.-Тр. Сергиевой Лавры. 1912.

---

III. «Веруем», учат восточные патриархи, «что в церкви есть евангельские таинства, числом семь. Ни менее, ни более сего числа таинств в церкви не имеем. Число таинств сверх семи выдумано неразумными еретиками. Седмеричное же число {стр. 134} таинств утверждается на священном Писании, равно как и прочие догматы православной веры» (Посл. вост. патр. чл. 15). Таковы именно таинства, содержимые и преподаваемые в православной церкви: крещение, миропомазание, покаяние, причащение, священство, брак, елеосвящение. В каждом из таинств преподаются известные, определенные дары благодати. Если бы освящение человека благодатью совершалось через сообщение в каждом из таинств благодати не в определенном, частном виде освящения, то надлежало бы быть одному какому-либо таинству, а не различным. Все же таинства в совокупности, обнимая всю жизнь человека, соответствуют главнейшим нашим нуждам и потребностям в духовной жизни, равно и нуждам целой церкви Христовой.

Что таинств церковных установлено И. Христом именно «семь», не более и не менее, — такая формула ο числе таинств явилась в церкви сравнительно в позднейшее время (к XII в. на западе и к XIII в. — на востоке). Однако, неосновательно утверждение протестантов, что будто бы седмеричное число таинств не в откровении данная истина, а есть следствие исторического развития в церкви обрядности (измышлено будто бы Петром Ломбардом). В Писании содержатся более или менее ясные свидетельства ο всех семи таинствах. И если прямо в Писании не сказано, что «таинств семь», то точно так же нигде не сказано и того, что таинств только два или три. Церковь всегда имела и всегда признавала семь священнодействий, сообщающих особенную благодать, — следовательно, считала их таинствами, хотя по обстоятельствам времени и не формулировала долго в кратких и точных выражениях своего всегдашнего учения. Все семь таинств признаются и в неправославных обществах, еще в древности отделившихся от кафолической церкви. Так, у несториан и евтихиан существует семь таинств. To же число таинств неизменно признавалось и признается и церковью западной. Такое согласие относительно числа таинств христиан, разномыслящих относительно других предметов веры, показывает, что вера в седмеричное число таинств основана на апостольском предании, а не позднейшее нововведение в церкви.

{стр. 135}

Верование всего христианского мира в седмеричное число таинств реформацией XVI в. объявлено заблуждением. На самом деле И. Христос установил в Своей церкви, будто бы, не семь таинств, а только два — крещение и евхаристию, с которыми и соединил обетование благодати; прочие же таинства суть простые обряды, возведенные церковью на степень таинств, — правда, благочестивые и полезные, но не имеющие богоустановленного видимого знака и обетования благодати. Но такое учение ο числе таинств образовалось в протестантстве независимо ни от св. Писания, ни от Предания, a вытекает из одностороннего учения ο существе и назначении таинств. Сила таинств, по смыслу протестантского учения, заключается в том, что они служат знаками и свидетельствами благодати Божией, дарующей прощение грехов в зависимости от веры в слово Божие, и укрепляют веру в возвещаемое словом обетование благодати. Но если назначение таинств — укреплять веру в прощение грехов, то отсюда последовательно вытекло сокращение числа таинств. Так, брак уже не мог быть в числе таинств, ибо не соответствует цели таинств, — не может служить залогом прощения грехов. Миропомазание являлось излишним, ибо в крещении даровано уверение в прощении грехов; оно было бы повторением крещения. Причащение делает излишним елеосвящение, когда, в случае близкой смерти человека, бывает нужда уверить в прощающем милосердии Божием, а уврачевание от болезней подается по силе веры, без всякого таинства. Священства, как таинства, быть не должно, ибо священство есть достояние всех и каждого верующего. Покаяние на первых порах протестантство расположено было удержать в числе таинств, но потом воспоминания ο р.-католических злоупотреблениях тайной исповеди и разрешительной властью (особенно индульгенциями) привели протестантов к тому, что они и таинство покаяния стали отвергать.

Учение ο числе таинств немецких реформаторов XVI в. усвоено и церковью Англиканской. «Два таинства», говорится в «Членах веры», «установлены Христом, нашим Господом, в евангелии, а именно: крещение и вечеря Господня. {стр. 136} Те пять, которые обычно называются таинствами, а именно: миропомазание, покаяние, священство, брак и елеосвящение, — не должно считать таинствами евангелия, так как они возникли частью от превратного подражания апостолам, частью же суть состояния жизни, дозволенные в Писании. Они не имеют одинаковой природы таинств с крещением и вечерей Господней, ибо не имеют какого-либо видимого знака или обряда, установленного Богом» (XXV чл.).

§ 138. Действительность и действенность таинств

Под действительностью таинств разумеется то, что известное таинство есть действительно таинство, а не простой обряд, т. е. в видимом знаке заключает и сообщает благодать Божию приступающему к таинству; под действенностью же таинства — такое или иное действие на человека благодати, сообщающейся под видимым знаком при принятии таинства, — во спасение или во осуждение.

Ι. По учению православной церкви, таинство действительно и благодать Божия несомненно нисходит на человека, когда таинство совершено правильно. Правильность же совершения таинства заключается в том, чтобы при совершении его в точности соблюдены были предписываемые церковью требования относительно совершителя и образа совершения.

Совершителем таинства может быть только правильно избранный и законно рукоположенный епископ и пресвитер. Законным рукоположением называется такое, которое совершается епископом, по прямому и непрерывному преемству принявшим власть поставлять совершителей таин Божиих от самих апостолов. Преемство от апостолов и непрерывность этого преемства служит признаком истинной иерархии и свидетельствует ο праве человека совершить таинства (Прав. испов. 100; Посл. вост. патр. чл. 10 и 17; Катих. 10 чл.). Из этого правила делается в некоторых особенных случаях исключение ради таинства крещения.

Но, поставляя действительность таинства в зависимость от законности совершителя таинства, православная церковь отвер{стр. 137}гает мнение, будто и из законных совершителей совершают действительные таинства только те, которые являются достойными служителями и строителями таинств, а таинства, совершаемые священнослужителями, напр., жизни недостойной, или без должного благоговения, без веры, не имеют силы таинств. Такое мнение было высказываемо еще в древности (донатистами, новацианами, монтанистами), повторяется и в настоящее время. В р.-католической церкви многими действительность совершаемого законным священнослужителем таинства ставится в зависимость от того, имел ли он надлежащее намерение к его совершению. Под намерением же служителя алтаря разумеют не только внешнее его намерение (intentio externa), т. е. намерение священнодействовать, точно выполнить все обрядовые установления таинства, требуемые церковью, но и намерение внутреннее (intentio interna), — в смысле глубокого внутреннего решительного намерения совершить именно таинство, т. е. низвести в таинстве Св. Духа, или произвести именно благодатные действия, которые по божественному установлению предназначены для каждого таинства (сн. буллу п. Льва XIII «Apostol Curae», 1896 г., об англик. рукоположениях). Необходимость внешнего намерения для действительности таинства, т. е. намерения со стороны служителя церкви совершить священнодействие, признает и церковь православная (Пр. испов. 100). Понятно, почему для действительности таинства необходимо намерение в этом смысле. Возможны случаи воспроизведения, особенно простецами священнослужителями, во всех подробностях какого-нибудь таинства «для примера», чтобы, в виде урока, показать своему начинающему собрату, как оно совершается. В подобных случаях, хотя бы и выполнена была вся видимая сторона чинопоследования таинства, конечно, нет таинства, ибо нет намерения совершить священнодействие, таинство. Но нельзя поставлять действительность таинства в зависимость от внутреннего намерения в р.-католическом смысле, вообще от личного достоинства или недостоинства священнослужителя. Конечно, служитель таинств должен ходить достойно своего высокого звания, быть примером жизни для верующих (1 Тим 4, 12). Проклят всяк, тво{стр. 138}ряй дело Божие с небрежением (Иер 48, 9). Он тяжко согрешает, когда совершает таинства без благоговения, особенно без веры. Однако самые таинства, совершенные служителем алтаря до времени открытого обнаружения его недостоинства быть священнослужителем, до лишения его власти священнодействовать, не лишены свойственной таинствам силы и действительности; после же того он теряет свои права на священнослужение, а потому если бы он и совершил какие-либо священнодействия, они не могут иметь силы таинств.