Ким Харрисон - Как ни крути – помрешь

• Название: Как ни крути – помрешь
• Автор: Ким Харрисон
• Жанр: Ужасы и Мистика

Криминальный мир нежити славного своей преступностью города Цинциннати. Вампиры, чьей территорией считаются стильные клубы... Оборотни, подстерегающие своих жертв на тропинках ночных парков... Демоны, с наслаждением выпивающие души зазевавшихся колдунов-любителей...

Полиция явно не способна справиться с подобным «контингентом». Значит, здесь начинается работа для стрелка Рэйчел Морган — охотницы за наградами в лучших традициях вестерна и достойной наследницы Аниты Блейк и Гарри Дрездена!

Но на сей раз Рэйчел предстоит предотвратить войну, которая вот-вот разгорится между вампирскими кланами, — войну, которую фактически она же и вызвала...

Поклонники Лорел Гамильтон, Шарлин Харрис и Джима Батчера!

Не пропустите!

---

Я предположила, что другие двери ведут в такие же покои или комнаты. При всем богатстве и роскоши было заметно, что эта часть дома сделана весьма обороноспособной. Здесь не было, вероятно, настоящего окна нигде, кроме как внизу – того, что защищено было лей-линейной энергией.

– Не сюда! – почти гавкнул Джонатан, когда я сделала шаг в спальню. – Это спальня, туда вам не надо. Гардеробная здесь.

– Прошу прощения, – язвительно произнесла я, подхватила сумку с одеждой на плечо и вышла за ним в ванную. То есть я думала, что это ванная – растений в ней было столько, что трудно было точно определить. И размером она была с мою кухню. Чертова уйма зеркал с такой силой отразила включенный Джонатаном свет, что я зажмурилась. Ему, кажется, тоже эта иллюминация не понравилась, и он пощелкал у панели выключателей, пока не осталась гореть одна лампочка за комодом и одна – над одинокой раковиной с широким столом при ней. У меня спало напряжение, я опустила плечи.

– Сюда, – сказал Джонатан, проходя в открытую арку. Я вошла и тут же остановилась. Наверное, это был шкаф, потому что там находилась одежда – дорогая, женская, – но размера он был невероятного. Ширма рисовой бумаги отгораживала угол с раковиной и туалетным столиком, небольшой стол с двумя креслами приткнулся от двери справа. Слева стояло трехстворчатое зеркало. Только мини-бара не хватало. Вот, блин… и зачем я себе не ту профессию выбрала?

– Можете здесь переодеться, – произнес Джонатан в нос. – Постарайтесь ничего не трогать.

Кипя негодованием, я бросила пальто на кресло и повесила сумку с одеждой на подходящий крюк. Напрягая плечи, я расстегнула сумку и обернулась, зная, что Джонатан выносит обо мне свое суждение, но у меня приподнялись брови, когда я увидела его удивленное лицо при виде наряда, который собрал для меня Кистен. Впрочем, тут же вернулась обычная ледяная маска.

– Этого вы не наденете, – сказал он непререкаемым тоном.

– Свое мнение засунь себе в задницу, Джон, – огрызнулась я.

Двигаясь ненатурально скованно, он подошел к скользящим зеркальным дверям, открыл и вытащил черное платье, будто точно знал, что оно там.

– Вот это вы наденете, – сказал он, тыча этим платьем в меня.

– Этого я не надену. – Я попыталась говорить холодным голосом, но платье было потрясающее – из мягкой ткани, с низким вырезом на спине и удачно высокое спереди и возле шеи. Оно спадало бы почти до лодыжек, я в нем была бы высока и элегантна. Справившись кое-как с завистью, я добавила: – Сзади слишком низкий вырез, мне негде будет спрятать пистолет. И оно слишком тесное, чтобы в нем бегать. Фиговенькое платье.

Он опустил протянутую руку, и я с трудом смогла не вздрогнуть, когда дорогая ткань лужей стекла на пол.

– Тогда выберите сами.

– Может, и выберу, – сказала я, нерешительно подходя к шкафу.

– Вечерние платья вон там, – бросил Джонатан несколько снисходительно.

– Ну-ну, – ответила я насмешливо, но глаза у меня вылезали из орбит, руки рвались потрогать. Видит Бог, какие они все были красивые, и в каждом – сдержанная элегантность. Разве-шены они были по цвету, и под ними аккуратно были поставлены соответствующего цвета туфли и сумочки. Еще над некоторыми на вешалках висели шляпы. У меня плечи напряглись, когда я дотронулась до огненного цвета платья, но Джонатан прошептал почти про себя «шлюха!» – и это подсказало мне, что надо двигаться дальше. Но глаза с трудом от него оторвались, от платья.

– А что, Джон, – сказала я, пока он наблюдал за моим перемещением среди платьев, – Трент любит переодеваться в женское, или же он приводит сюда высоких женщин восьмого размера в вечерних платьях, а домой отсылает в рогоже? Или он их трахает и выкидывает на улицу?

Джонатан стиснул зубы, щеки у него вспыхнули.

– Все это для мисс Элласбет.

– Элласбет? – Я убрала руки от лилового платья, которое мне обошлось бы в полгода работы. У Трента подружка есть? – Ну нет, черт побери! Я не надену вещи другой женщины без спроса!

Он фыркнул, и его длинное лицо скривилось в усталой гримасе:

– Они принадлежат мистеру Каламаку. Если он говорит, что их можно надеть, значит, можно.

Не до конца убежденная, я все же возобновила поиск, но все мои предвкушения-опасения развеялись, когда руки наткнулись на серое, тонкое, мягкое.

– Ох ты, посмотрите! – выдохнула я, вытаскивая топ с юбкой и взмахивая ими торжествующе, как будто Джонатану это могло быть не по фигу.

Он обернулся от шкафчика с шарфами, поясами и сумочками, который только что открыл.

– Я думал, мы это выбросили, – бросил он, и я состроила гримасу, зная: он старается меня убедить, что платье это уродливо. Оно таким далеко не было. Тугое бюстье и юбка ему под цвет были изящны, ткань мягка на ощупь и достаточно толста, чтобы выйти зимой, не кутаясь. На свету оказалось, что она переливается черным. Юбка доходила до пола, но ниже колена была разделена на множество узких клиньев, и они будут полоскаться над лодыжками. А с такими высокими разрезами пейнтбольныйпистолет в прилегающей кобуре достать будет легко. Идеальное платье.

– Такое платье годится? – спросила я, вынося его к вешалке и вывешивая поверх моего наряда. Джонатан промолчал, и я подняла голову – он кривился.

– Сойдет. – Он поднес к запястью ремешок от часов, нажал кнопку и заговорил в коммуникатор, который я помнила: – Букет сделайте черный с золотом, – буркнул он. – Потом посмотрел на дверь и добавил, обращаясь ко мне: – Подходящие украшения я возьму из сейфа.

– У меня свои есть, – ответила я и запнулась, потому что моя имитация не очень бы хорошо смотрелась на подобной ткани. – Но ладно, – разрешила я, стараясь не смотреть ему в глаза.

Джонатан неопределенно хмыкнул:

– Я пришлю кого-нибудь вас накрасить, – добавил он, выходя.

А это уже было прямое оскорбление.

– Спасибо, я сама могу накраситься, – сказала я ему в спину достаточно громко. Я была накрашена обычной косметикой поверх чар цвета лица, скрывающих мой все еще не до конца прошедший фонарь под глазом, и я не хотела, чтобы кто-нибудь его трогал.

– Тогда я должен только прислать парикмахера, который что-нибудь сделает с вашими волосами, – донеслосьдо меня эхо.

– Волосы у меня в порядке! – крикнула я, потом посмотрела в зеркало, тронула крупные локоны, начинающие уже завиваться в мелкие колечки. – В полном порядке, – сказала я уже тише. – Я их только что причесала.

Ответом мне был только хихикающий смех Джонатана да звук открываемой двери.

– Я не оставлю ее одну в комнате Элласбет, – донесся мрачный голос Квена в ответ на неразборчивый говор Джонатана. – Она ее убьет.

Я подняла брови. Кто кого убьет? Я Элласбет, или Элласбет – меня? Эта подробность казалась мне существенной. Я обернулась – в дверях ванной стоял Квен.

– Ты меня тут опекаешь, как нянька? – спросила я, хватая нижнюю юбку и чулки и затаскивая платье за ширму.

– Мисс Элласбет не знает, что вы здесь, – сказал он. – Я не счел необходимым ей это говорить, поскольку она возвращается домой, но она известна склонностью менять свои планы, никого не извещая.

Я посмотрела на ширму, отделяющую меня от Квена, потом сняла кроссовки. Ощущая себя маленькой и беззащитной, я сбросила свою одежду, сложив аккуратно, а не оставив кучкой на полу.

– Ты помешан на этом «кому что надо знать», да? – спросила я и услышала, как он что-то говорит кому-то, только что вошедшему. – Что именно ты мне хочешь сказать?

Второй человек, которого я не видела, вышел.

– Ничего, – кратко ответил Квен. Ну да, так я и поверила.

У платья была шелковая подкладка, и я подавила стон зависти, когда оно облекло меня. Поглядела вниз, на подол, решила, что длина будет как раз подходящая, когда я надену сапоги. Но тут же нахмурилась. Мои сапоги сюда не впишутся. Придется надеяться, что у Элласбет восьмой размер обуви и что раздавать пинки я сегодня смогу и на каблуках. Бюстье доставило мне малость хлопот, и я в конце концов бросила попытки застегнуть молнию до самого последнего дюйма.

Оглядев себя в последний раз, я заткнула амулет для цвета лица за пояс, а пейнтбольный пистолет прицепила в кобуре к бедру, и вышла из-за ширмы.

– Застегнешь меня, милый? – спросила я весело и заработала – редкую, как я думаю, – улыбку от Квена.

Он кивнул, и я повернулась к нему спиной. :

– Спасибо, – сказала я, когда он застегнул молнию.

Он повернулся к креслу у стола, наклонился и поднял букет, которого там не было, когда я уходила за ширму. Букетом служила черная орхидея в золотой с зеленым ленте. Квен выпрямился, вынул из букета булавку и замялся, глядя на узкую бретельку. Я поняла его дилемму, но совершенно не собиралась ему помогать.

Покрытое шрамами лицо Квена скривилось, он сжал губы, глядя на мое платье.

– Прошу прощения, – произнес он, протягивая руки. Я замерла, зная, что он бы ни за что до меня не дотронулся, если бы не крайняя необходимость. Ткани, чтобы прикрепить букет, было достаточно, но Квену пришлось бы вложить пальцы между булавкой и мной. Я выдохнула, чтобы ослабить ткань и дать ему чуть больше простору.