Юлиус Эвола - Люди и руины

• Название: Люди и руины
• Автор: Юлиус Эвола
• Издательство: Русское Стрелковое Общество
• Жанр: Философия
• Год: 2002

Барон Юлиус Эвола, философ-"традиционалист", для итальянского нацизма был примерно тем же, что Ницше — для немецкого, причем в более прямом виде: его довоенные работы посвящены теоретическому обоснованию фашизма. Послевоенные работы — переосмысление идей фашизма, философия в чистом виде (таких во второй половине XX века очень мало).

---

Повторим, можно было бы понять предписание, поощряющее безбрачие и целомудрие и осуждающее любые половые удовольствия и всякие сношения с женщинами исходя из аскетической морали, преследующей цели сверхъестественного порядка; но немыслимо признание женщины и сексуальности лишь с точки зрения детородной функции, что по сути равнозначно утверждению упадочного и животного характера любых отношений между полами. Даже распутник, возводящий половое удовольствие в ранг искусства — не говоря уже о некоторых «дионисийских» аспектах сексуальности (имевших в древности религиозное освящение) — безусловно, стоит выше того, кто буквально следует католической морали.

Впрочем, похоже, современная церковь готова пойти на некоторые уступки. Хотя выдвинутое на II-м Ватиканском Соборе решение «идти в ногу со временем» имело немало плачевных последствий, в плюс церкви можно записать открытое признание того, что не только продление рода, но и «любовь» может быть законным основанием для брака; положительными можно считать и попытки пересмотра вопроса о «контроле над рождаемостью»; сегодня церковь заботит не столько сама проблема контроля, сколько вопрос о допустимости тех или иных средств этого контроля. Однако достаточно взглянуть, с каким ужасом пишет католический экзистенциалист ГАБРИЕЛЬ МАРСЕЛЬ о репрессивных мерах против рождаемости, мерах, «хулящих Жизнь», чтобы понять, сколь цепки предрассудки католиков даже независимо от официальной доктрины.

Помимо религиозных предрассудков существуют предрассудки, порождаемые мышлением, высоко ставящим избитые фразы и общепринятые условности, что нередко граничит с лицемерием и ложью. Например, вспомним безвкусную буржуазную риторику по поводу детей, культа детей и желания иметь детей. Но в большинстве случаев вовсе не это желание побуждает мужчин и женщин вступать в союз. Дети обычно просто «получаются». Так, проведенный в Европе референдум дал следующие результаты: 45 % при вступлении в брак не задумывались о будущем ребенке; 30 % не хотело иметь детей; лишь 25 % мужчин и женщин действительно собирались обзавестись потомством.

Для революционно-консервативного движения сопротивления важно следующее: нам нужны люди, свободные от буржуазных сентиментальных комплексов и готовые исполнить свой долг в любой момент; для них «семейные обязанности» почти равнозначны предательству; желательно, чтобы они были sine impedimentis, ничем ни связаны, чтобы ничто не ограничивало их возможности свободно распоряжаться собой. Так, в древности существовали Ордена, для членов которых безбрачие было обязательным. Стоит прислушаться и к истине, заключенной в следующих словах Ницше: «Мужчину следует воспитывать для войны, женщину — для отдохновения (или вознаграждения — Erholung) воина; все остальное — глупость». В любом случае идеал «союза мужчин» не может иметь ничего общего с приходским или мелкобуржуазным идеалом «дома и детей»; более того, мы считаем, что в данной области за указанными людьми можно признать право на достаточно широкую сексуальную свободу вопреки морализму, социальному конформизму и «обывательскому героизму».

Впрочем, следует учесть и следующее. Без преемственности элита не имеет будущего; поэтому представляется вполне естественным, чтобы она позаботилась также и о наследниках, способных противостоять угрожающему размножению низших слоев. Но здесь необходимо сделать несколько оговорок.

Прежде всего, пример древних религиозных Орденов, практикующих безбрачие, доказывает, что преемственность может быть обеспечена и другими средствами помимо физического продления рода. Возможно, помимо ударных сил, готовых к непосредственным действиям, имеет смысл создать вторую группу, которая — по образцу древней знати — обеспечивала бы наследственную передачу отборной крови в дополнение к духовно-политическому наследию традиции и мировоззрения. Однако возможность достижения подобной цели сегодня представляется довольно утопичной; пришлось бы закрыть глаза на реальность, на общие социальные и экзистенциальные условия, ставшие отныне подавляющими. Впрочем, при желании можно рискнуть стать отцом, если в современной семье отцовство еще что-то значит, однако необходимо твердо удостовериться, что оно не является лишь предлогом, позволяющим оправдать собственную невоздержанность. В любом случае очевидно, сколь призрачны надежды на воспитание достойного потомства в современной семье, столь далеко ушедшей от традиционного, скажем даже «римского» уклада. Столь же очевидно, что сегодня на Западе создать семью такого типа почти невозможно.

Но даже в лучшем случае не может быть и речи о возможности соревнования с более плодовитыми низшими слоями; поскольку в нашем случае речь идет об элите, то есть меньшинстве — даже при всех стараниях (и учитывая, что потомству передается не просто кровь) создать противовес демографическому напору низших слоев и племен никогда не удастся. Как уже говорилось, необходимо задействовать другие средства; первым и непременным условием является устранение демократической, эгалитарной системы; вторым — занятие надлежащей позиции по отношению, например, к так называемому Третьему миру.

В древне-индоевропейских традициях «долгом» считали только рождение первого сына (хотя это правило не распространялось на людей, склонных к аскетизму); поэтому первенца называли «сыном долга», в отличие от других детей. Стоит ли говорить, что соблюдение лишь одного этого правила, обеспечивающего, в частности, принцип наследования по отцовской линии, само собой привело бы к снижению демографического роста.

Мы описали основные качества, присущие как первой группе, полностью свободной ото всяческих уз, так и второй группе, которая через свое потомство пытается создать биологическую основу для передачи духовного наследия и обеспечения преемственности Орденских структур. Между тем большинство наших современников, давая жизнь новым существам, лишь воспроизводит в них собственную несостоятельность, тщету и бессмысленность прожитой жизни, тем самым умножая бесформенный мир количества. Пассивность перед натуралистической частью собственного существа и примитивнейшим половым влечением или покорность предрассудкам являются яркими свидетельствами их полной безответственности, особенно учитывая коллективные последствия подобного поведения, пагубный характер которых с каждым днем становится все более очевидным. Но несмотря на мнение тех, кто обвиняет в эгоизме и индивидуализме людей, уклоняющихся от деторождения, истина заключается в прямо противоположном; скорее сами эти обвинители думают лишь о себе, поскольку, беззаботно потакая своим примитивным инстинктам, они лишь множат общий хаос; в конечном счете они не думают даже о себе, и можно было бы сказать «они сами это заслужили», если бы печальные последствия этой беспечности не затрагивали бы людей, не принадлежащих этому стаду. Поэтому в нынешней ситуации государству не мешало бы предпринять систематические суровые профилактические меры (даже репрессивного характера), несмотря на нежелательность подобного рода вмешательства в частную жизнь в других случаях (как во время нелепой «демографической кампании»). Лично мы считаем, что подобная антидемографическая политика никогда не будет излишней, поскольку даже достаточно подготовленные крути (как будто под влиянием внутреннего запрета) не желают замечать тяжких последствий — как прямых, так и косвенных — роста народонаселения, значительно усиливающих кризис современного мира.

Поэтому для нового движения антидемографическая направленность должна стать частью общей борьбы против мира количества и указанных роковых процессов контрселекции. В настоящем государстве эта задача имеет двойной аспект: сдерживание ракового размножения смешанной серой массы и реализация предпосылок, необходимых для кристаллизации и консолидации слоя, в котором будут выработаны свойства, позволяющие их носителям твердо удерживать власть в своих руках и быть ее достойными (здесь, в частности, можно обратиться к сказанному нами в предыдущей главе). В этой области требование уравновешенности и сдержанности имеет не меньшее значение, чем в борьбе против экономической одержимости; в конечном счете, как было сказано, эти два аспекта взаимосвязаны.

Глава XVI. ЕДИНАЯ ЕВРОПА: ФОРМА И ПРЕДПОСЫЛКИ ОБЪЕДИНЕНИЯ

Сегодня в различных кругах все настойчивее слышны призывы к объединению Европы. Однако следует четко отделить тех сторонников европейского единства, кто исходит исключительно из материальных и прагматических соображений, от тех, кто, руководствуясь высшими принципами, ставит на первое место духовные и традиционные ценности.

В лучшем случае стремление к объединению порождается внутренним протестом против нынешнего положения Европы, которая в результате определенных событий (немалое влияние на которые оказали силы «тайной войны») из субъекта большой мировой политики, каковым она была прежде, превратилась в объект, обусловленный иностранными влияниями и интересами. Вынужденная лавировать между двумя великими державами, борящи-мися за мировое господство, Америкой и СССР, она в конце концов согласилась принять американскую, «атлантическую» опеку, дабы избежать худшего — полного порабощения коммунизмом.