Десмонд Бэгли - Ураган Уайетта

• Название: Ураган Уайетта
• Автор: Десмонд Бэгли
• Издательство: АСТ-ПРЕСС
• Жанр: Прочие приключения
• Год: 1995
• ISBN: 5-24-00136-3

---

Хотя он создал свой образ независимого мужчины, идеал для всей Америки и был склонен верить им же самим инспирированным газетным статьям, в глубине души он понимал, что образ этот дутый, и время от времени ему смутно хотелось знать, что же он представляет собой на самом деле. Он боялся этого вопроса и старался отмахнуться от него, потому что с ужасом осознавал, что на самом деле он был человеком слабым, и эта мысль страшно тревожила его. Но он никогда не мог убедиться в этом на деле, — возможность испытать себя ему не предоставлялась.

Презрение, которое почти не скрыл от него Уайетт, задело его за живое, и он почувствовал стыд за то, что хотел украсть машину. Настоящий мужчина так бы не поступил. И когда настал для него час испытаний, что-то в глубине души заставило его распрямить плечи и послать инспектора Розо к черту, прибавив, чтобы он делал это поскорей.

И сейчас, лежа на кровати и прислушиваясь к тому, как снаружи разверзается ад, он с удивлением думал о себе. Он вытерпел такую боль, о которой раньше и не подозревал, и чувствовал нарастающую в груди гордость за то, что смог найти в себе силы, глядя в холодное лицо Розо, произнести, прежде, чем потерял сознание:

— Повторяю, иди к дьяволу, сукин сын!

Когда сознание вернулось к нему, он обнаружил себя в чистой постели с забинтованными руками. Он не знал, что произошло, и не понимал, почему он не может встать. Он сделал несколько попыток, но оставил их и сосредоточился на себе, на своей новой удивительной сущности. Всего за один час он обнаружил, что ему не понадобится больше его образ, работающий на публику, и ему незачем мучить себя самоанализом.

— Я никогда больше не буду бояться, — шептал он разбитыми губами. — Господи, я выдержал, я избавился от страха.

Но когда начался артиллерийский обстрел, он все же испугался. Он не мог подавить естественную реакцию своего тела, и страх вошел в него вместе с мыслью о том, что белый потолок над ним вот-вот рухнет и очередной снаряд унесет только что обретенное им мужество.

Недалеко от Доусона в камере сидел Уайетт, закрыв уши руками, так как грохот снаружи стал нестерпимым. Лицо его было исцарапано осколками стекла, к счастью, не задевшими глаза. Некоторое время он вытаскивал кусочки стекла из своей кожи. Это было болезненное и скрупулезное занятие, и Уайетт сосредоточился на нем целиком. Теперь он полностью осознавал, что происходит.

Фавель сосредоточил весь огонь на площади Черной Свободы. Снаряд разрывался за снарядом, и едкий дым вплывал в камеру сквозь окошко. Полицейский участок пока избежал прямого попадания, во всяком случае так полагал Уайетт. Он знал, что если это случится, прозевать это будет невозможно. Сидя в углу камеры, как кузнечик, опустив голову между высоко поднятыми коленями, он думал о том, что ему делать, если снаряд угодит в здание — в том случае, если он останется жив, конечно.

Внезапно раздался умопомрачительный грохот взрыва, сотрясшего камеру. Уайетт почувствовал себя как мышь, забравшаяся в большой барабан — он был совершенно оглушен, и звуки в течение некоторого времени доходили до него словно сквозь несколько слоев ваты. Он медленно, с трудом встал на ноги, помотал очумелой головой и прислонился к стене. Немного придя в себя, он оглядел свою камеру. Снаряд попал в здание, это было ясно, и что-то в нем, слава Богу, изменилось.

Он посмотрел на противоположную стену. Безусловно, в ней не было вот той выпуклости. Он подошел ближе и увидел зигзаг широкой трещины. Он толкнул стену рукой, затем навалился на нее плечом. Но она стояла.

Он сделал шаг назад и оглядел камеру в поисках какого-нибудь орудия. Стул не годится — с ним можно было атаковать человека, но не стену. Оставалась кровать. Она представляла собой металлический каркас с сеткой. Спинки кровати были составлены из небольших частей. Болты, которыми они скреплялись между собой, проржавели, и после получасовой работы ему удалось вытащить их и изготовить набор необходимых ему инструментов: два примитивных лома, несколько сделанных из пружин скребков и предмет, названия которому не существовало, но которому он, несомненно, мог найти применение.

Чувствуя себя Эдмоном Дантесом, он опустился перед стеной на колени и стал скребком выковыривать из трещины каменную крошку и цемент. Цемент, видимо, столетней давности был исключительно тверд, но взрыв все-таки сделал свое дело, и постепенно Уайетт проковырял в стене дыру, достаточную для того, чтобы вставить в нее конец одного из своих ломов. Он налег на него всей своей тяжестью и с удовлетворением заметил, что кусок каменной стены слегка подался.

Он отступил назад, чтобы прикинуть, как действовать дальше, и осознал, что интенсивная стрельба по площади прекратилась. Снаряд, который попал в полицейский участок, был, должно быть, одним из последних в этом направлении, и сейчас он слышал лишь отдаленный шум сражения, доносившийся с северной части города.

Он перестал думать о стрельбе и задумчиво посмотрел на свой самодельный лом. Лом — это рычаг, стал рассуждать он, точнее часть рычага. Другая его часть — опора, а ее-то у него и не было. Он посмотрел на раму кровати и решил, что она была бы хорошей опорой, если бы подходила к отверстию, которое он сделал. Пришлось начинать сначала и выскребать новую дыру.

Вновь это отняло у него много времени. Под конец руки его покрылись царапинами и ссадинами, кончики пальцев кровоточили и болели, словно по ним прошлись наждаком. Он устал и страдал от жажды. Воды в графине, стоявшем в камере, давно не было, и никто с момента последнего взрыва его не навестил. Само по себе это было неплохим знаком.

Он вставил свой лом в новую дыру и повернул его. Опять кладка чуть-чуть подалась. Он пододвинул ближе кроватную раму и, используя ее как опору, налег изо всех сил на сооруженный им рычаг. Что-то должно было поломаться — лом, кровать, стена, а может, сам Уайетт. Он надеялся, что это будет стена.

Он почувствовал, что металлическая труба от кровати сгибается, но продолжал давить. Внезапно послышался скрежет, что-то подалось, и Уайетт очутился на полу. Он поднял голову, закашлялся и замахал рукой, чтобы отогнать клуб пыли, клубившейся над ним и освещенной ярким лучом солнца, шедшим из отверстия, которое он только что проделал.

Он отдохнул несколько минут и подошел посмотреть на дыру. Он предполагал, что может оказаться просто в соседней камере, но надеялся на то, что она окажется не запертой. К своему удивлению, заглянув в дыру, он увидел часть площади и кусок какой-то стены.

Снаряд, поразивший полицейский участок, совершенно разрушил соседнюю камеру, и только благодаря тому, что строители в старину строили добротно и на века, он не отправился к праотцам.

Дыра в стене была невелика, но, к счастью, Уайетт, будучи сухощавого телосложения, смог пролезть сквозь нее, отделавшись несколькими дополнительными царапинами. По другую сторону он с трудом нашел, куда поставить ногу, так как пол камеры почти целиком рухнул, и под ним был первый этаж, находившийся прямо под открытым небом. Снизу на него смотрели чьи-то удивленные коричневые глаза, но их обладатель лежал с проломленной куском стены грудью и был мертв.

Уайетт закрепился на небольшом, шириной с его ступню, выступе, уцепившись руками за стену, и посмотрел в сторону площади. Она была пустынна и усеяна сотнями трупов в светло-голубой форме правительственных войск. Все было неподвижно, если не считать плывущего вверх дыма от десятка сожженных грузовиков, стоявших вокруг каменного постамента, на котором раньше высилась статуя Серрюрье. Теперь она была снесена железным шквалом.

Он глянул вниз. «Спуститься туда и очутиться на свободе будет не трудно», — подумал он. Посмотрев вправо, он увидел болтавшуюся на одной петле дверь соседней камеры и вспомнил о Доусоне. Поколебавшись немного, он принял решение найти его.

Он осторожно прошел по выступу до соседней стены и перешел на более широкий карниз. Теперь добраться до двери было минутным делом, и вскоре он очутился в коридоре тюремной части здания. Здесь все было цело. Если не считать толстого слоя пыли на полу, никаких признаков того, что здание разрушено.

Идя по коридору, он несколько раз звал Доусона, но ему отвечали какие-то чужие голоса из камер.

— Заткнитесь! — крикнул он, и те смолкли.

Он опять позвал Доусона, и на этот раз тот ответил ему слабым голосом, шедшим из комнаты рядом с кабинетом Розо. Он осмотрел дверь. К счастью, это была не камера, и проникнуть внутрь было не трудно. Он подобрал стоявший неподалеку тяжелый огнетушитель и, используя его как таран, разбил дверную панель в щепки, выбил замок и вломился в комнату.

Доусон лежал на кровати. Руки и голова его были перевязаны. Вокруг глаз были кровоподтеки, несколько зубов, кажется, были выбиты.