Борис Немцов - Исповедь бунтаря

• Название: Исповедь бунтаря
• Автор: Борис Немцов
• Издательство: Партизан
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2007
• ISBN: 978-5-91114-004-5

«Исповедь бунтаря» – это третья книга Бориса Немцова. Первую – «Провинциал» – он написал в 1997 году, на подъеме своей политической карьеры и в зените славы. Немцов тогда только перебрался в Москву из Нижнего Новгорода и хотел рассказать людям о своих жизненных принципах. В 1997 году у него было много иллюзий, он был политическим романтиком. За последние 10 лет Немцов пережил много ударов судьбы, на несколько лет отошел от активной политической деятельности, почти расстался со всеми иллюзиями. «Исповедь бунтаря» – итог прошедших потрясений, самая откровенная политическая публицистика в России последнего времени. Борис Немцов решил высказаться в сложный момент российской истории. Он делает это жестко, честно и ярко.

---

Внешне в Чечне восстановлен конституционный порядок. Но Рамзан Кадыров – разве это порядок, которого желает большинство россиян? Рамзан участвовал в джихаде против России вместе со своим отцом, потом спустился с гор и за конкретные привилегии временно сотрудничает с Путиным. Кадыров имеет право с оружием заходить в московские кафе и рестораны, бесконтрольно тратить бюджетные деньги и содержать гвардию, которая выполняет исключительно его приказы. Таков российский конституционный порядок? У Кадырова есть фантастическая возможность шантажировать Путина. Он может в любой момент уйти в горы. Почему? В Чечне все держится не на законе и Конституции, там все завязано на одном человеке. Случись что с Кадыровым, и кровавое месиво начнется заново.

Я в новый чеченский порядок не верю и вообще не считаю, что там восстановлен порядок. Там никто не соблюдает российских законов, а значит, это не Россия. Чечня – территория, которой «по понятиям» управляет человек, временно лояльный к Кремлю. И никак иначе определить сложившееся там положение вещей нельзя.

Если у них там порядок и война закончена, то почему же там постоянно происходят взрывы: то в Чечне, то в Дагестане, то в Ингушетии, то в Карачаево-Черкесии, то в Кабардино-Балкарии? Если там наладили мирную жизнь и война закончена, то зачем регулярно объявлять амнистию? Постоянно появляются сообщения о камерах пыток, заказных убийствах от имени чеченской власти. Непонятные и демонстративные рейды чеченских спецслужб то в Питер, то в Кондопогу – это порядок? Стрельба на улицах Москвы, убийство одними представителями чеченских спецслужб руководителя другого спецотряда – это мирный процесс?

Нет там никакого порядка и мира. В Чечне – война.

На массовые теракты, которые в конце 1990-х захлестнули Россию, нужно было как-то отвечать. Но доказано, что история международного терроризма всегда заканчивалась каким-то политическим процессом. Например, президент Франции Де Голль, которого трудно обвинить в слабости, дал свободу Алжиру. Испанские сепаратисты баски получили очень большую автономию. Ирландцы получили серьезную автономию и представительство в парламенте. Сделала это, кстати, Маргарет Тэтчер. К политическим решениям готовы сильные лидеры, слабые – никогда. Де Голль и Тэтчер были очень сильными людьми.

Конечно, Хасавюрт в 1996 году, а главное то, что последовало за ним, можно назвать только абсурдом. Подписание хасавюртовских соглашений с чеченскими сепаратистами нельзя считать политическим решением проблемы. Политическое решение – это совсем другое. Политическое решение подразумевает, что обе стороны берут на себя взаимные обязательства. Есть не только обязательства у России не вмешиваться в компетенцию Чечни, но и руководство Чечни обязуется выполнять российскую Конституцию. Авторство хасавюртовских соглашений принадлежит вовсе не генералу Лебедю. Александр Лебедь как секретарь Совета безопасности взял на себя функцию первоначальных тяжелых и опасных переговоров с Масхадовым, но непосредственно текст соглашений писали Лукин и Рогозин. Бывший лидер партии «Родина» очень не любит обсуждать эту тему, хотя факты – вещь упрямая.

За этими соглашениями последовали полное безволие и невозможность решать серьезные вопросы. Я в то время уже работал в правительстве. Я не отвечал за Чечню, я отвечал за российскую энергетику. Единственный вопрос, который нам удалось решить с Масхадовым, и решить конструктивно – это вопрос о транзите нефти на чеченском участке.

Нефть воровали из нефтепровода Баку-Новороссийск все кому не лень. Помимо воровства людей, воровство нефти и производство из нее дешевого бензина стали для полевых командиров главными источниками дохода. Мы решили эту проблему достаточно быстро и радикально: за полтора месяца проложили трубу в обход Чечни. Как только построили новую трубу – чеченцы перестали воровать нефть.

Масхадов распорядился создать специальные отряды по охране трубопровода. Мы платили за транзит, воровство нефти прекратилось. Это, пожалуй, единственный случай нормального сотрудничества с независимым чеченским правительством.

С чеченцами непросто иметь дело. Была мысль вернуться к проекту генерала Ермолова, который покорял Северный Кавказ в XIX веке. Он считал, что необходимо отделить горную Чечню от равнинной. Эксперты в разгар боевых действий серьезно прорабатывали этот вариант. Они предлагали объявить горную часть Чечни мятежной территорией и контролировать по периметру, как сектор Газа в Палестине. Разрабатывали варианты инкорпорации чеченской элиты, в том числе и сепаратистской, в российскую жизнь. Этим тоже генерал Ермолов занимался в XIX веке. С одной стороны, он жестоко карал мятежные села, с другой – поощрял тех, кто хотел жить мирно.

С нынешним президентом Чечни Рамзаном Кадыровым я познакомился в довольно нервной обстановке. Его покойный отец Ахмад Кадыров пригласил меня приехать на съезд чеченского народа. Съезд проходил в Гудермесе. Декабрь 2002 года. Активная фаза второй чеченской войны закончилась, масштабных войсковых операций армия уже не проводила, но ситуация в республике оставалась более чем напряженной.

На съезде обсуждалась Конституция Чечни. Как принято у чеченцев, в зале сидели старейшины, деятели науки и культуры. Все радовались и чествовали собственно Ахмада Кадырова, поздравляя его с тем, что Конституция, а в ней предусматривалась президентская форма правления, – это именно то, что нужно чеченскому народу, и что она гарантирует мир и стабильность в республике. Из Москвы на съезд прилетел только я как руководитель СПС и парламентской фракции.

Покойный Ахмад Кадыров пригласил меня в президиум и дал слово. Я сразу предупредил, что буду выступать с не очень популярных позиций. Сразу же по залу пошел угрожающий гул, хотя я еще толком ничего не успел сказать. Было понятно, что съезд четко срежиссирован. Все должны были поддержать кадыровскую Конституцию и его как президента. Суть моего выступления сводилась к тому, что в традициях чеченского народа – коллективная система управления. В Чечне никогда не было президента. Моя мысль сводилась к тому, что, следуя чеченским традициям, нужно исключить пост президента и сформировать парламент, а потом правительство, имея в виду некий компромисс между различными группами, в том числе и сепаратистами.

В зале поднялся шум, гвалт. Ахмад Кадыров всех, к его чести, тут же успокоил, сказав примерно следующее: «Что вы на него кричите? Мы ведь чеченцы. И гостя должны принимать с присущим нам гостеприимством, а не устраивать такое». Но в зале нашлись люди, которые меня поддержали. Например, Беслан Гантамиров, бывший мэр Грозного.

Когда я вышел из зала, ко мне подошел человек с белесыми глазами и сказал, что за такие речи меня надо убить. Я спросил: «Кто вы?» Он достал и предъявил мне удостоверение то ли подполковника ФСБ, то ли полковника. Это был Рамзан Кадыров. Не могу сказать, что я сильно испугался, потому что тут же чеченцы, которые были вокруг, стали говорить, что Рамзан пошутил. Но в его глазах я никакой шутки не заметил. В его глазах я увидел ненависть.

Мы вышли на улицу в окружении многочисленной охраны. Подошел Ахмад Кадыров. Он держался спокойно, не спорил, не возражал, только сказал, что уважает меня за смелость, но чеченская ситуация сейчас такова, что должно быть чрезвычайное управление, а без президента это невозможно сделать. Как раз почти за месяц до съезда – 23 октября 2002 года – в центре Москвы отряд террористов-смертников захватил в заложники более девятисот зрителей и артистов мюзикла «Норд-Ост». Жертвами теракта стали 129 человек, пострадали более 700 человек. Покончить с террором может только сильная власть, а для этого необходимы специальные полномочия. Довольно распространенная точка зрения. Потом он дал мне гигантскую охрану, узнав, что его сын там натворил. И с этой охраной мы уехали в Ингушетию.

Уверен, если бы Ахмад-хаджи меня тогда послушал, он был бы жив. Потому что, без сомнения, его убили как президента. Система, которая сейчас установлена в Чечне, держится на одном человеке. Рамзан пользуется огромной поддержкой населения, поскольку население считает, что благодаря ему восстановлен мир в Чечне. Но одновременно ничего общего с российскими правилами и порядками ситуация в Чечне не имеет. Хотя это еще полбеды. На самом деле идея суверенитета Чечни Рамзаном уже выполнена, цель достигнута. В этом смысле мечта Дудаева и Масхадова сбылась.

На Северном Кавказе нет простых решений. Конечно, необходимо воссоздавать местное самоуправление, которое, кстати, у них было всегда. Надо привлекать к сотрудничеству глав тейпов, лидеров сел. Создать что-то типа парламента, где были бы представители от каждого села. Надо активно использовать национальные традиции. Но при этом ставить условие: высокая степень самостоятельности в обмен на соблюдение российской Конституции. Мы обещаем никого не трогать до тех пор, пока вы не встанете на путь войны, не начнете брать русских, дагестанцев, осетин в заложники и так далее. В противном случае – война без конца и огненная земля под ногами.