Николай Романецкий - Утонувший в кладезе

• Название: Утонувший в кладезе
• Автор: Николай Романецкий
• Жанр: Фэнтези

Чародей Свет Сморода, теперь уже кадровый сотрудник новогородских спецслужб, направлен в портовый город Ключград с заданием расследовать весьма необычное убийство одного из своих соратников. Есть версия, что к убийству приложил руку варяжский лазутчик. Свет вынужден остаться один на один с гипотетическим противником, поскольку возникает подозрение, что в Ключграде действует необычайно сильный колдун, само существование которого противоречит всему тому, чему Света и его коллег учили в школе волшебников.

Впридачу вокруг Света начинают плести интриги отечественные маги, которым Сморода перешел дорогу в смысле карьерного роста…

---

— Знамо дело, они благодарны, — вновь негромко пробурчала Снежана. — Как бы не работать, абы не работать. Потому-то у нас людей на улицах и убивают! Ох уж эти мне хваленые столичные чародеи…

Краски неприязни в ее ауре усилились.

Свет не мог взять в голову, чем он насолил Белояровой дочке. В общем-то с ним в подобном тоне разговаривали крайне редко, и он срезал бы всякого (опричь, конечно, Великого князя да Кудесника), кто позволил бы себе в беседе подобный тон. Следовало бы срезать и эту белокурую кикимору. Но почемуто не хотелось. Или, скорее, не моглось…

А вот что очень даже моглось — так это бросать стремительные взгляды на выглядывающие из платья перси. А что очень хотелось — так это дабы обладательница оных персей не в коем случае оных взглядов не заметила.

Однако обладательница взгляды, знамо дело, прекрасно замечала. И, заметив, всякий раз вперивала в сидящего напротив татя взгляд свой — обвиняющий и возмущенный. Правда, от ехидных реплик теперь почему-то воздерживалась. То ли, несмотря на все свое возмущение, смилостивилась-таки над гордостью лиходея, то ли напрочь потеряла к нему всякий интерес, лишь ради этикета притворяясь возмущенной…

И неожиданно для себя лиходей проникся к кикиморе чувством благодарности.

Это было уже слишком!

Свет встал из-за стола, пробормотал что-то насчет ахового самочувствия и, произнеся соответствующие извинения, поспешно удалился в отведенную гостю комнату.

И наплевать, что они обо мне подумают, сказал себе он. Снежана-то наверняка ничего хорошего не подумает. Дяденька волшебник по странной прихоти играет с нею в странные игры… А и вправду, что это за прихоть на меня нашла? Знамо дело, знания, полученные из художественной литературы, нужно проверять, но не на великородной же девице!.. Ладушки-оладушки, пусть они обедают. А мы пока блокирующим заклятьем займемся!..

Судя по всему, его уход званого обеда не испортил. Во всяком случае, шумно отдувающийся Буривой Смирный появился в комнате Света лишь через полчаса.

— Уф! — произнес он с удовольствием. — Хлебосольные нам достались хозяева, брате чародей… Ого, вы уже и блокировку сотворили!..

— Не замечал я раньше, — ядовито сказал Свет, — чтобы вы, брате сыскник, так радовались чревоугодию. Тем паче когда в сыске у нас сплошные проблемы.

Буривой помрачнел.

— Вы правы. — Он не удержался, сыто рыгнул. — Именно оные проблемы и привели меня к вам.

В его голосе прозвучала настолько нескрываемая обида, что Свет смутился.

С какой стати я на него набрасываюсь? — подумал он. Разве это брат Буривой, забыв об убийстве собрата, заглядывал хозяйской дочке в вырез платья?

— Извините меня, брате…

Смирный кивнул и продолжал уже без обиды:

— Официально мы к сыску еще не приступили. Надо полагать, курьер с подтверждением полномочий прибудет из столицы токмо ночью. — Сыскник сел на стул. — Но вот что мне пришло в голову, брате чародей… Если ваша версия справедлива, нам будет противостоять Талант изрядной мощи. И сдается мне, что против подобного Таланта я окажусь бессилен. К слову, нет никаких гарантий, что убийца уже сейчас не положил на нас свое око — ведь двух столичных волшебников на месте преступления не заметил бы токмо ленивый. А посему, полагаю, вам придется поставить мне сейчас магический защитный барьер. Как в прошлое лето…

Свет тут же напрочь забыл о хозяйской дочке.

Наконец-то и до Буривоя по-настоящему дошло, с кем они могут столкнуться! Безответные розовые кусты за оградой… Собака, впервые в истории Колдовской Дружины загрызшая квалифицированного волшебника… Если во всем этом действительно участвовал Талант, то это был Талант не просто «изрядной», а такой мощи, что индо оторопь берет. Это вам не Буня Лапоть с его ножом…

Но показывать свой страх коллеге стало бы распоследним делом — сродни загляду в вырез девичьего платья, — поэтому Свет лишь пожал раменами и сказал спокойно:

— Возможно, собака, напавшая на Клюя Колотку, была больна какой-либо неведомой формой бешенства… Впрочем, возможно, вы и правы, брате. А посему на этот раз я не стану напоминать вам о требованиях закона.

Буривой запер дверь на задвижку — накладывать отвращающее заклятье в чужом доме было неприлично. А Свет проверил целость магической печати на своем бауле, снял с него охранное заклятье, достал Серебряный Кокошник, баклагу с Колдовской Водицей и коротко бросил:

— Надевайте!

* * *

Когда они спустились вниз, празднество пребывало в полном разгаре. С хоров звучал быстрый германский вальс (Свет, к своему удивлению, понятия не имел, как называется этот очередной музыкальный подарок Вены остальной Европе), и по облитой сиянием газовых фонарей гриднице вовсю кружились пары.

Похоже, в особняк Белояра Нарышки явился весь цвет ключградского высшего общества. Тут и там среди партикулярных разноцветных камзолов и пышных дамских кринолинов мелькали зеленые мундиры воевод и синие с белыми кружевами одеяния мужей-волшебников. Встречались в толпе и алые балахоны представителей Сварожьего волхвовата. Партикулярные и ратники танцевали с дамами, волшебники же и волхвы, коим этикет не позволял тешить себя дрыгоножеством и рукомашеством, беседовали — с теми же партикулярными, ратниками и дамами либо друг с другом.

Столичные волшебники, также одетые согласно этикету (Свет — в голубое, а Буривой Смирный — в синее с кружевами), легко растворились в этой пестрой толпе, но были мгновенно изловлены хозяйкой дома. И начался обряд обоюдных представлений. Родовые имена и названия занимаемых должностей сыпались градом, так что вскоре Свет уже устал кланяться и пожимать крепкие да целовать изящные десницы.

Приметливая княгиня Нарышкина заметила изменение в настроении гостя и, воспользовавшись тем, что очередной представленный оказался давним знакомым Буривоя Смирного (а давним знакомым всегда найдется, чем занять друг друга), тут же увлекла чародея Смороду под хоры с наяривающими изо всех сил игрецами, к задней стене гридницы, где, аки редуты на поле боя, расположились столы с закусками и напитками. Устроены редуты были на варяжский манер — подходите, наливайте, пейте и закусывайте чем душе угодно. Впрочем, словенский манер гостеприимными хозяевами тоже не был забыт — по гриднице, среди танцующих и беседующих, сновали с подносами многочисленные одетые в коричневую униформу слуги.

— Что вы предпочитаете из напитков, чародей? — спросила Цветана, мило улыбнувшись. — Сливянка? Клюквенная? Армянский коньяк?

— Честно говоря, я бы предпочел самую обычную словенскую медовуху, любезная княгиня.

Медовухи на столе не наблюдалось, но, повинуясь хозяйкиному жесту, к Свету тут же подлетел слуга, наполнил разлатую серебряную чарку. Цветана остановилась на франкском шампанском в кубке уральского хрусталя.

— За вас, любезная княгиня! За ваше гостеприимство! Счастья и богатства вам и вашим детям, и всему вашему роду!

— За вас, чародей!

Чокнулись, выпили. Медовуха оказалась разымчивой и превосходной, шампанское, надо полагать, тоже не подвело — в таком доме дешевых напитков наверняка не держали.

Потом княгиня сказала:

— Чародей, я бы хотела извиниться перед вами. Я имею в виду поведение моей дочери за трапезой. Надеюсь, обида, которую княжна вам нанесла, будет жить в вашей душе не слишком долго.

— Оная обида, сударыня, даже и не родилась. — Свет церемонно поклонился хозяйке. — Не в моих привычках обижаться на молоденьких взбалмошных девиц!..

— Да! — Княгиня покивала. — В последнее лето она стала порой просто невыносима. Думается, замуж пора. Сразу голубушка станет как шелковая!

— А который ей?

— Девятнадцатый идет.

— Тогда конечно. Самая пора к венцу.

Настроение столичного гостюшки, судя по всему, улучшилось, и хозяйка, помня, что с волшебниками не сплетничают, а о работе сотрудника министерства безопасности расспрашивать и вовсе бессмысленно, препоручила чародея заботе подошедшего кстати супруга, а сама умчалась по главным хозяйским делам — приветствовать и представлять друг другу прочих гостей.

— К-хм, — сказал князь Белояр, разглядывая пеструю толпу. — Почти все на приглашение отозвались.

Аура его была прежней — приветливо-доброжелательной.

— Превосходный праздник, княже, — отозвался Свет. — Давно я не видел более славного общества…

— К-хм, — продолжал князь. — Я работаю в местном принципате мореходного министерства. Мы тут, в Ключграде, весьма и весьма обеспокоены международной обстановкой. Не ждать ли нам новой войны со Скандинавией? Что думают в столице?

Свет ухмыльнулся про себя. Конечно, князь Нарышка и без столичного чародея прекрасно знал, какова международная обстановка. Но, видно, представления не имел, о чем еще можно поговорить со своим гостем. Отношения с варягами — дежурная тема в любой беседе. Как погода…