Альфред Земерау - Куртизанки

• Название: Куртизанки
• Автор: Альфред Земерау
• Издательство: Интердайджест
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 1993
• ISBN: 5-86595-074-6

Великие соблазнительницы – маркиза де Помпадур, графиня фон Платен, леди Гамильтон... Власть этих блистательных женщин над самыми могущественными европейскими монархами принесла им широкую известность, хотя в разглашении любовных тайн не были заинтересованы ни королевские фаворитки, ни их высокие покровители.

Исторические новеллы, из которых составлена эта книга, в яркой, увлекательной форме рассказывают о том, что происходило за неприступными дворцовыми стенами в Лондоне и Париже, Флоренции и Санкт-Петербурге и во все времена тщательно скрывалось от глаз и ушей людских

---

«Высокочтимая!

По вашей просьбе от 19 числа этого месяца милостиво позволяю Вам осуществить Ваше намерение и сочетаться браком с Гольбейном, а также желаю Вам всяческих удовольствий, вытекающих из этого. Также охотно разрешаю Вам отправиться в путешествие в Карлсбад и при этом надеюсь, что могу быть уверенным, что распространявшиеся к Вашему несчастью в прошедшем году слухи и в дальнейшем не получат подтверждения и что к моему удовольствию Ваше поведение не изменится.

Остаюсь Вашим милостивым королем.

Подписано: Фридрих-Вильгельм».

Так начался новый виток в жизни Лихтенау, который она должна была провести в совершенно других кругах. Ей нужно было похвалить себя за то, что она предусмотрительно не стала никому жаловаться на приговор по судебному процессу королевского двора против нее...

В качестве постоянного места пребывания был назначен Вроцлав, где на Бишоффсгарден она сняла очень уютную квартиру. Здесь 3 мая 1802 г. состоялась ее свадьба с Францем фон Гольбейном. Сорокадевятилетняя графиня фон Лихтенау стала госпожой фон Гольбейн. В течение следующих трех лет этот брак был очень счастливым. А потом Гольбейн снова зажил своей беспокойной жизнью, отправился в Париж, потом в Вену, где влюбился в одну известную шахматистку и после многочисленных и тягостных взаимных разбирательств навсегда оставил Вильгемину...

В 1804 г. банкиры Шиклер из Берлина и Микали из Ливорно начали против благородной графини Лихтенау судебный процесс и потребовали оплаты аванса в 30 000 талеров, выданного для знаменитого путешествия в Италию. Эти счета после смерти короля не были признаны финансовыми службами и остались неоплаченными.

Вильгемина сама была не в состоянии заплатить такую сумму и отправилась в Берлин, чтобы переговорить об этом с двором. Король решил, что купленные ею тогда предметы искусства должны рассматриваться как достояние государства, и в ответ на ее прошение ответил:

«Высокочтимая!

В соответствии с Вашим прошением от 4 числа прошлого месяца и в соответствии с докладом Государственного министра барона фон дер Река и изданным в то же время приказом канцлера фон Гольдека, касающихся претензий банкирских домов здешнего Шиклера и Микали из Ливорно на соответственно 14 061 и 3 002 талера, Вы будете поставлены в известность о принятом Канцлером решении, о чем Вам сообщает Ваш милостивый король.

Подпись: Фридрих-Вильгельм».

Позднее долг Шиклеру был также заплачен по приказу короля, и госпожа фон Гольбейн была наконец освобождена от этой заботы.

Женщина, которая прежде стояла в центре всех интриг прусского двора, теперь вела весьма замкнутый образ жизни. Из многих высокопоставленных представителей знати – как отечественных, так и зарубежных, которые поддерживали отношения с этой женщиной, когда она была близка королю, теперь оставался едва ли один! Прежняя куртизанка, во времена своего расцвета предъявлявшая высокие требования к своему образу жизни, теперь все больше скатывалась в пучину лишений и даже нищеты! Позади была бурная жизнь. В своей юности она слышала отзвуки великих побед Фридриха Несравненного, она видела Пруссию в зените славы! Затем в качестве верной подруги Фридриха-Вильгельма II прошла она через блеск и роскошь дворцовой жизни, а потом стала свидетелем падения, ударов судьбы под Исной и Ауэрштадтом и порабощения Германии Наполеоном. За все радости бытия, так щедро отпущенные ей в юности и в молодости, теперь Лихтенау приходилось годами расплачиваться одиночеством и всеобщим к ней пренебрежением. Именно из-за своей так противоречиво прожитой жизни эта женщина, которой так восхищались и которую так поносили, стала самим воплощением королевской куртизанки, которая после роскоши приближалась к нищете. В отчаянии она после заключения Тильзитского мира обратилась к императору Наполеону, к которому она в 1811 г. попала на прием в Сен-Клу, и попросила вступиться за нее перед прусским двором. Наполеон сначала совершенно не хотел заниматься этим. Затем ему пришла в голову мысль лишний раз досадить прусскому королю. И при его посредничестве ей были возвращены поместья Лихтенау и Брайтенвердер.

Ее современник, Вильгельм Доров, который неоднократно встречался в Париже с графиней Лихтенау, рисует нам ее в своих мемуарах «О пережитом. 1813—1820» (Лейпциг, 1843) «как очень интересную и одаренную женщину. Переполненная идеями и воспоминаниями, она очень красочно выражала их в устной речи, а вот описать не могла. Ее письма весьма далеки от правильной орфографии, а буквы похожи на иероглифы. Например, она писала „при чина“ вместо „причина“, „нещета“ вместо „нищета“, „чтенее“ вместо „чтение“ и т. д. Однако если взять себе за труд перевести эти письма на правильный немецкий, то окажется, что мысли и обороты речи превосходны». И даже в этом она была продуктом своей эпохи. Родным языком она владела плохо, а значительно лучше – французским, который в Европе в образованных кругах являлся основным средством общения.

В другом месте Доров рассказывает о благоприятном впечатлении, которое графиня производила уже в глубокой старости: «Все такая же красивая,– пишет он,– она могла не представляться. И фигура ее еще сохраняла прежние формы, а шея была почти такой же безупречной, как у девушки».

И это описание почти полностью совпадает с другим, сделанным ее современником. Макс Ринг изображает ее в своем романе «Розенкрейцеры и Иллюминаты» (Берлин, 1861) следующим образом: «Она остается одной из самых интересных женщин, которых я когда-либо знавал в своей жизни.

Это была пикантная брюнетка с пылкими темными глазами. А если ей чего и не хватало, она компенсировала это умом и очарованием. Даже ее маленький вздернутый носик придавал ее живому лицу своеобразное плутовато-очаровательное выражение. К тому же у нее был самый красивый в мире бюст. Шея и голова были прямо-таки классическими, а руки – совершенными. Модники никогда не проходили мимо магазина Факеля на Шлосфрайхайт, где они мерили и покупали перчатки ее изготовления. Пожилые господа еще и годы спустя с удовольствием вспоминали об этом. Ее гибкая фигура, ее свежее лицо напоминали вакханок с картин Рубенса. Все в ней дышало откровенной чувственностью и горячей жаждой жизни, что явственно сквозило в ее пылких взглядах, обольстительном смехе на ее полных губках и такой же полной белой груди...

В речи и в общении она казалась высокоодаренной и образованной женщиной, богатой на умные мысли и на остроумные замечания, которые она выражала в весьма изысканных выражениях. Правда, при более близком знакомстве оказывалось, что знания ее весьма неполны и поверхностны.

Она почти не имела представления об орфографии, хотя ее письма полны изысканных оборотов и оригинальных суждений, только бы кто-нибудь взял на себя труд расшифровать ее иероглифы.

Справедливо, сказала она мне как-то, что у меня в самом деле довольно неплохой вкус, светские манеры, способность к некоторым языкам и, наконец, есть некоторые познания в живописи, поэзии и музыке, но все это ничего не значит – я всего лишь использовала представившиеся мне возможности,– частично благодаря знакомству с талантливейшими людьми искусства в Германии, частично благодаря моим путешествиям во Францию и Швейцарию, однако умения разбираться в людях – вот этого у меня не было никогда».

К сожалению, сохранилось очень мало свидетельств очевидцев о жизни королевской куртизанки. Большая часть ее писем королю погибла в огне. Единственно достоверные сведения содержит «Апология» графини (Лейпциг и Гера, 1808). Поэтому многое о ее настоящем характере и о ее жизни осталось во тьме веков. А, например, любые сведения из современных ей газет и памфлетов дают достаточно одностороннее и примитивное изображение событий. Поэтому общая характеристика образа графини весьма неточна. Таким же получился ее портрет по свидетельству Гайгера «Берлин 1688—1840» (Берлин, 1895), принимающего во внимание все исторические источники:

«...Возлюбленная короля жила довольно уединенно в очень хорошо обставленных, но не роскошных домах в своем имении или в столице. Почти три десятилетия она была верной спутницей короля. А когда ее прелести перестали волновать короля, она стала его другом и доверенным лицом. Она не была ни сводницей, ни шпионкой или воровкой. Она совсем не была распутной женщиной, а просто в ранней юности вступила на неправедный путь и потом мужественно противостояла последствиям своих ошибок. Она не была образцом добродетели, но не была и ханжой. Она занималась благотворительностью, и ей были свойственны душевные порывы. Друзья еще во времена ее блеска называли ее „Другом Человечества“... Красота и ум впоследствии еще не раз могли сослужить ей службу, и иногда она не могла не воспользоваться этим, однако основной ее добродетелью была верность. И это привязывало к ней короля даже тогда, когда его сердце и ум были заняты другими...»