Джин Вулф - Воин Арете

• Название: Воин Арете
• Автор: Джин Вулф
• Издательство: Армада
• Жанр: Фэнтези
• Год: 1997
• ISBN: 5-7632-0584-7

Слово «арете» означает высшую степень доблести у древних греков.

Латро, герой романа, действительно доблестный воин, но он потерял память. Каждое утро он забывает, что делал вчера, и если бы не друзья, которые всегда рядом с ним, и дневник, который ведет Латро, он не смог бы выжить на раздираемом войнами Пелопоннесе. Латро становится полноправным гражданином Спарты, но боги приоткрывают для него завесу забвения:

Латро – латинянин. И значит, свой подвиг совершит, если освободит во время Олимпийских игр из рабства своих сограждан...

Но вернется ли к нему память?

---

– Я больше не побегу за тобой, – пообещала она мне, и я кивнул, так и не сказав ей, как сильно мне хочется, чтобы она все-таки побежала, и как мне страшно идти туда.

Вспомнив всадника с копьем, я предпочел не идти по той темной улице, что в первый раз, и сразу свернул направо, а потом налево. И тут я увидел, что вся улица освещена чуть ли не до самого дворца. Посреди нее горел огромный костер, и вокруг него стояли стражники; мне показалось, что они греют у огня руки.

Глава 24

КАБАН

Огромный зверь, прятавшийся в глубокой тени, – вот что поразило воображение всех, это, по крайней мере, ясно. Я выслушал Гиперида, прорицателя Эгесистрата, мидийца, Асета и гоплитов; все говорили одно и то же. Прорицатель еще хотел знать, как мне вообще удалось проникнуть во дворец. А я просто перелез через стену, что было совсем не трудно, об этом я ему и сказал.

Но сперва нужно сказать, что чернокожий спас меня, когда я вышел к костру, возле которого грелись часовые противников Тамириса. От моего рассказа об этом Гиперид был просто в восторге, да и сам чернокожий тоже.

Он устроил настоящую пантомиму, показав, как сломал фракийцу шею, прежде чем тот успел вытащить свой меч. Я никому не стал говорить, что чернокожий сперва забежал вперед, надеясь остановить меня; это Гипериду могло быть неприятно. Также я ничего не рассказал о попытках Элаты и Ио не пустить меня во дворец. Я рассказал совсем о другом – о том, что делал до того, как, стянув сапоги, полез через стену. Теперь сапоги мои, конечно, пропали, как и наши лошади и еще много всякого добра, оставленного в доме.

Я помню, как раздумывал, не снять ли плащ, прежде чем лезть на стену.

Теперь я очень рад, что этого не сделал, хотя в сапогах я бы точно на стену не влез.

* * *

Полос все время просит меня рассказывать ему об оружии; я ему объяснил, что сперва должен сделать очередную запись в своем дневнике. Постараюсь писать покороче.

Чернокожий предупреждал, что меня могут убить, указывая то на мертвого фракийца, то на меня самого и разводя руками – желая объяснить мне, как много фракийцев может оказаться там, за стеной. Я не решился отвечать ему вслух, боясь, что меня могут услышать, и объяснялся тоже на пальцах, показывая, что их там, возможно, будет совсем не так уж много и тогда я их всех просто перебью. На это он усмехнулся – я видел, как блеснули в темноте его зубы, – и наконец ушел; я чувствую, что он мне как брат.

Хотя на пальцах-то я изъяснялся весьма смело, однако пальцы мои здорово дрожали, когда я, скрючившись в тени какого-то дома, снимал сапоги.

Фракийцы, стоявшие на стене, были хорошо видны на фоне холодного ясного неба – в шлемах и с острыми дротиками. Если бы сейчас мне пришлось рассказывать Полосу о мечах и сражениях, я бы в первую очередь непременно сказал, как важно хотя бы на минутку представить себя на месте своего врага. Не думаю, что без этого вообще возможно одержать победу – разве что если тебе помогают боги. Так что я представил себя на месте Тамириса, спрятавшегося во дворце, за высокой стеной.

Поскольку рядом со мной (то есть с Тамирисом) находились другие высокородные, я не смог бы подняться на стену – они бы на это не согласились и сами поднялись бы на стену только в случае атаки. С другой стороны, мне бы потребовался крепкий отряд из отборных воинов, способный отразить любую атаку противника. Что ж, прекрасно! Вот пусть мои высокородные и составят этот отряд. А пелтасты будут сторожить стену днем и ночью, сменяя друг друга, и в случае чего подадут сигнал тревоги.

Но сам я, Латро, понимал, что пелтасты – это всего лишь простолюдины, даже если они и отважные воины (я и сам тоже простолюдин). Так что простолюдины в первую очередь будут следить за теми, кто греется у костров, и сами будут там греться.

Так что мне необходимо было чем-то отвлечь их внимание. Если бы чернокожий остался со мной, я бы, конечно, попросил его. Теперь же помочь мне было некому, разве что мертвый фракиец мог на что-то сгодиться.

Ползком я оттащил его за кучу дров, собранных для костра, возле которой он меня и обнаружил себе на беду. Я поставил вертикально одну из самых толстых веток и воткнул в нее его нож. Я боялся, что кто-нибудь услышит мою возню, но люди у костра громко разговаривали, да и дрова все время потрескивали. Очень трудно оказалось заставить безвольную руку мертвеца держаться на рукояти ножа, но я засунул ее поглубже ему в рукав и как-то пристроил в нужном положении.

Потом я быстро обежал дворец по периметру, но не обходя сторожевые костры стороной, как в первый раз, а по городским улицам (так что я все время находился достаточно далеко ото всех костров вообще), и вышел к дворцовой стене с другой стороны. Вскоре, я это отлично понимал, кто-нибудь должен будет пойти за топливом для костра и обнаружит моего покойничка. То-то он удивится, когда увидит, что этот человек "сражался" всего лишь с бревном, да так на нем и помер (во всяком случае, так ему покажется)! Ему, конечно, захочется, чтобы на мертвеца поглядели остальные, – и я надеялся, что пелтасты на стене тоже услышат его крики.

Я не рассчитывал, что все произойдет так быстро (хотя случилось именно то, на что я и рассчитывал), и едва успел спрятаться возле дворцовой стены. Послышались крики часовых, и сомнения непременно погубили бы весь мой план. Медлить было нельзя, я бросился к стене и стал на нее взбираться.

Самым трудным оказалось перемахнуть через нее и остаться незамеченным, так что, увидев внизу какую-то крышу, я сразу прыгнул, понятия не имея, насколько прочна эта кровля. Она была из соломы и тут же просела; потом сломалась старая балка, но солома заглушила громкий треск, и я успешно соскользнул в дыру и упал на землю. Несмотря на внушительную высоту, приземлился я мягко – в грязь. И понял, что на какое-то время опасность мне не грозит – стража на стене наверняка ищет меня снаружи, а я, похоже, попал в конюшню.

Передо мной высилась темная громада дворца. Скрываясь в его густой тени, я шел вдоль стен, пальцами ощупывая каменную кладку. Вскоре я обнаружил глубоко утопленный в стене дверной проем и низенькую деревянную дверцу, отделанную бронзой. Я легонько надавил плечом, потом навалился изо всех сил. Дверь подалась едва ли на толщину волоска. Чуть передохнув, я увидел, что дверь вроде бы незначительно качнулась в мою сторону, снова принялся ощупывать ее и вскоре нашел кольцо. Я потянул за него, и скрип дверных петель настолько ошеломил меня, что я и в настоящий момент ужасаюсь собственной глупости и непредусмотрительности.

Совсем недавно я писал, что всегда следует представить себя на месте другого; однако сам я этого вовсе не сделал, понадеявшись пробраться во дворец через окошко. Тамирис был бы полным дураком, если б запирал свои двери на засов изнутри – это безусловно помешало бы его помощникам поспешить, скажем, на защиту дворца в случае непредвиденной атаки противника. Да и любой царь, строя себе дворец, никогда бы не сделал в нем дверей, открывающихся внутрь. Во-первых, они мешали бы тем, кто спешил выбежать из дворца, а во-вторых, их легко было бы выбить обыкновенным бревном.

Я очутился в полном дыма коридоре, слабо освещенном горевшими по стенам факелами. Примерно на середине я обнаружил по обе стороны коридора двери, а в торце – довольно просторное помещение, освещенное значительно ярче.

Одна из дверей была заперта на засов изнутри, а вторая вела в темную комнату, где хранились короткие и длинные копья и дротики, прислоненные к стенам, а на деревянных манекенах красовались шлемы, мечи и кожаные доспехи, вроде тех, что на мне, с тяжелыми металлическими пластинами. Я позаимствовал здесь овальной формы щит с бронзовым покрытием, а потом, споткнувшись о целую охапку дротиков, рассек скреплявший их ремешок мечом и выбрал себе два получше. И тут я понял, что боги на моей стороне – иначе зачем бы им было так хорошо снаряжать меня? Я взял еще и шлем (он и сейчас при мне), высокий, с величественным гребнем, похожим на растопыренную пятерню.

Когда я вышел из оружейной, то увидел, что Тамирис стоит в конце коридора и как будто ждет меня.

– Ну, иди, иди сюда, – сказал он и поманил меня рукой.

Я не сразу понял, кто это, потому что, даже если я его прежде и видел, то уже об этом позабыл. Он исчез, как только понял, что я иду следом, и, когда я вошел в зал, он уже сидел на троне. Хотя в зале тоже было полно дыма, все перекрывал какой-то странный запах. И я лишь через некоторое время догадался, чем это пахнет.

– Подойди ближе, – сказал Тамирис. – Ты пришел, чтобы меня убить?

Я ответил, что вовсе нет и что я даже не знаю, кто он такой.

– Я Тамирис, сын Ситона, – сказал он. Он был стар, борода его совсем побелела, но глаза все еще сверкали. Что-то огромное, неясной формы шевельнулось во тьме за троном.

– Меня называют Латро, – сказал я ему, – и я пришел сюда не для того, чтобы кого-нибудь убить, но всего лишь затем, чтобы освободить твоего пленника, эллина. Отдай его мне и позволь нам спокойно выйти отсюда, и я клянусь тебе, что мы никому здесь не причиним ни малейшего вреда.