Кэтлин Вудивисс - Волк и голубка

• Название: Волк и голубка
• Автор: Кэтлин Вудивисс
• Издательство: АСТ
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 1999
• ISBN: 5-237-01574-3

Мужественный, закаленный в боях воин — рыжеволосый Вулфгар привык презирать слабых женщин. Однако когда он впервые увидел красавицу Эйслинн, то сразу понял, что встретился со своей любовью. Вместе Вулфгар и Эйслинн сильны, их чувство крепко и несокрушимо. Но в каком же страшном мире войн и интриг, ужаса, крови и опасностей пытаются влюбленные найти свой путь к счастью!..

---

Она решила немного отвлечься и, выглянув во двор, увидела на дальнем холме норманнов. Они, как и каждый день, упражнялись в воинском искусстве, но Эйслинн поспешно отвернулась, помня, как много ее земляков пало от руки этих неутомимых жестоких ратников.

Остаток дня она провела, убирая комнату и пытаясь привести себя в порядок: вплела в косы желтые ленты, надела платье-рубаху из мягкого желтого полотна и золотистое верхнее платье с длинными вышитыми рукавами. Бедра опоясывал металлический пояс, сбоку висел маленький, украшенный драгоценными камнями кинжал, символ ее более высокого, чем рабское, положения. Наряд довершила тонкая шелковая сетка для волос.

Со времени появления Вулфгара девушка ни разу не уделяла столько внимания своей внешности. Интересно, заметит ли он ее старания? От внимания Керуика и Майды эти перемены, конечно, не ускользнут, тем более что этот наряд Эйслинн берегла для венчания. Но поможет ли он ей победить упрямого уроженца Нормандии?

Землю окутали сумерки, когда Эйслинн наконец вышла в зал. Там уже были расставлены и накрыты столы, однако мужчины до сих пор не вернулись. Гвинет спустилась вниз, и Эйслинн заметила, что она причесалась, но так и не сменила грязного дорожного платья. По-видимому, Эйслинн зря прихорашивалась. Получается, она хочет похвастаться перед гостьей. Не будь ее мысли настолько заняты Вулфгаром, никогда не поступила бы так. Но теперь уже поздно что-то менять.

Заслышав шаги, Гвинет обернулась и пристально оглядела девушку с ног до головы, не упустив из виду ни маленьких туфелек, ни красивой шелковой сетки.

— Вижу, что тебе норманны по крайней мере оставили смену одежды, — прошипела она. — Правда, я не дарила им свои милости, как некоторые.

Эйслинн вспыхнула от бешеной ярости, но сдержалась и не задала просившийся на язык вопрос, каким образом Гвинет оказалась среди немногих счастливиц, ухитрившихся избежать насилия захватчиков-норманнов. Они, без сомнения, знали и чтили ее, как сестру Вулфгара, но смеет ли она издеваться над теми, кто был обесчещен не по своей воле?

Эйслинн подошла к очагу, где по-прежнему спал старик. Несколько минут девушка смотрела на него, чувствуя, как сострадание к этому обездоленному саксу вытесняет гнев и горечь.

В этот момент в зале появился Хэм и приблизился к хозяйке.

— Госпожа, ужин готов. Что нам делать?

— Бедный Хэм, — улыбнулась девушка, — ты не привык к норманнским обычаям. Аккуратность и точность моего отца избаловали тебя.

— Этим норманнам не мешало бы поучиться аккуратности, — твердо объявила Гвинет. — Пусть глодают холодные кости, но я предпочитаю горячую еду. Принеси мне ужин, да побыстрее.

Эйслинн перевела взгляд на женщину и невозмутимо ответила:

— В обычае этого дома, леди Гвинет, дожидаться хозяина, если, конечно, он не предупредил, что задержится. Я не опозорю господина неуместной спешкой.

Гвинет хотела возразить, но Хэм уже исчез. Женщина капризно нахмурилась.

— Крепостным Даркенуолда следует преподать урок почтительности.

— Они всегда были превосходными слугами, — покачала головой Эйслинн, защищая юношу. Тишину нарушил конский топот, и девушка, распахнув дверь, подождала, пока Вулфгар спешится и поднимется на крыльцо. Он подошел к ней, а остальные повели лошадей на конюшню. Окинув взглядом точеную фигурку, рыцарь пробормотал, не скрывая своего восхищения:

— Ты оказываешь мне честь, дорогая. Не думал, что ты можешь стать еще красивее, однако теперь вижу, что и совершенство нуждается в драгоценном обрамлении.

Эйслинн слегка покраснела, зная, что Гвинет ловит каждое слово. Вулфгар нагнулся, чтобы поцеловать девушку в губы, но она смущенно отстранилась и показала на Гвинет:

— Твоя сестра проголодалась, господин. Скоро ли появятся твои люди?

— Господин? — Вулфгар недоуменно поднял брови. — Быстро же ты все забыла, Эйслинн.

Девушка бросила на него умоляющий взгляд.

— Тебя так долго не было, — начала она, пытаясь отвлечь Вулфгара. — Мы уже гадали, не лучше ли поужинать, не дожидаясь вас.

Вулфгар проворчал что-то, насупился и шагнул к очагу. Он встал спиной к огню, расставив ноги, заложив руки за спину, и не сводил угрюмого взгляда с Эйслинн, занятой последними приготовлениями к ужину. Девушка прошла в комнату рядом с залом, служившую кухней, и велела подавать блюда. Она вернулась в тот самый миг, когда заворочался Болсгар, и, опустившись на колени, приложила руку ко лбу старика. Небольшой жар, решила она и дала ему напиться. Болсгар с благодарным вздохом откинулся на шкуры и, оглядевшись, увидел сначала дочь, а потом и Вулфгара. Внезапно норманнский рыцарь отвернулся от них и коснулся носком сапога тлеющего полена.

— Ты ничего не сказал о моей матери, сэр, — вдруг произнес он. — Что с ней? Здорова ли она?

— Умерла год назад, в декабре, — помолчав, ответил старик.

— Я ничего не знал, — шепнул Вулфгар. Образ матери навеки запечатлелся в его памяти в тот день, когда он навсегда уехал вместе с Суэйном. Поэтому Вулфгар сразу узнал сестру: они были похожи с матерью как две капли воды.

— Мы сообщили о ее смерти Роберу в Нормандию, — объяснил Болсгар.

— Я не видел дядюшку десять лет, — спокойно ответил Вулфгар, отрешившись от мучительных воспоминаний о матери. — Робер всегда считал меня ненужным бременем.

— Ему хорошо платили за заботу о тебе. Роберу следовало бы цените это.

— Да, — презрительно фыркнул Вулфгар, — большие деньги позволяли ему наливаться каждый день пивом и сплетничать, что его сестрица наставила рога саксу и что его племянник не кто иной, как отродье неизвестного норманна! Его, казалось, забавляло, что ни один мужчина не признал меня своим сыном.

— Но тебя воспитали, как законнорожденного! И даже посвятили в рыцари! — напомнил старик.

— Да, — вздохнул Вулфгар. — Робер сделал меня своим пажом и велел выучить всему, что необходимо воину, но лишь после того как Суэйн напомнил ему об обязанностях и хорошенько пригрозил.

Старик кивнул:

— Робер всегда был человеком легкомысленным, так что не стоило надеяться на большее. Хорошо, что я послал с тобой Суэйна.

Лицо Вулфгара словно на глазах осунулось.

— Неужели он так ненавидел меня, что не мог вынести моего присутствия?

Сердце Эйслинн разрывалось от жалости к Вулфгару. Никогда еще она не видела его таким растерянным. Девушка заметила, что глаза Болсгара сверкают от непролитых слез, однако на благородном лице не дрогнул ни один мускул.

— Узнав правду, я некоторое время тебя ненавидел, — признался старик. — Смертельная обида — сознавать, что не ты зачал такого прекрасного сына. Я считал тебя своим первенцем и гордился тобой, пренебрегая младшим сыном. Ты держался в седле куда увереннее и был намного сильнее его, и казалось, в твоих жилах текла сама жизнь. Тот слабый вялый мальчишка, который родился потом, не стал для меня утешением. Ты был плотью от плоти моей, я любил тебя больше, чем самого себя.

— До тех пор, пока мать не призналась, что я родился от какого-то норманна, чье имя она отказалась назвать, — с горечью пробормотал Вулфгар.

— Она хотела восстановить справедливость. Я восторгался бастардом больше, чем законными детьми, а она не могла этого вынести. И была готова покрыть себя позором, только бы им было хорошо. Не надо ее осуждать. Нет, это моя злоба разлучила нас с тобой. Ты, кто был моей тенью, радостью и счастьем, не сын чресел моих! Я открыл сердце другому сыну, и он вырос сильным и крепким… но погиб во цвете лет. Я бы с радостью умер вместо него. Но все, что мне осталось, — забота о сварливой девице, язык которой еще острее, чем был у матери.

Сакс замолчал, задумчиво глядя в огонь. Эйслинн всей душой жалела мальчика, отвергнутого сначала матерью, а потом человеком, которого он считал отцом. Ей хотелось коснуться его щеки и излечить боль. Она впервые видела его таким беззащитным — Вулфгар всегда казался несгибаемым и непобедимым, как неприступная крепость. Возможно ли затронуть его сердце?

Девушка уселась в большое кресло перед огнем, чтобы получше рассмотреть Вулфгара.

— Мы отослали тебя на родину матери, не зная, каким ты вернешься, — хрипло выговорил Болсгар. — Ты знал, что твой брат погиб в сражении при Сенлаке?

Вулфгар, вскинувшись, пристально посмотрел на старика. Гвинет, сверкая глазами, подступила к нему.

— Да, норманнские грабители убили его. Убили моего брата!

— Норманнские грабители? — повторил Вулфгар, поднимая брови. — Ты, конечно, имеешь в виду меня?.

— Ты сам это сказал! — вздернула подбородок Гвинет.

— Берегись, сестрица, — почти нежно улыбнулся он, — долг побежденных — угождать победителю. Неплохо бы тебе взять пример с моей Эйслинн. — Он приблизился к девушке и, положив руку ей на плечо, принялся играть тяжелой медной косой. — Она так прекрасно разыгрывает роль жертвы, что иногда я даже сомневаюсь в том, действительно ли чего-то добился.