Симона Вилар - Исповедь соперницы

• Название: Исповедь соперницы
• Автор: Симона Вилар
• Издательство: Фактор
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 2003
• ISBN: ISBN 966-312-026-6, 966-312-025-8

«Исповедь Соперницы» — приключенческий любовный роман, события которого происходят в Англии XII столетия.

Главных героинь две: внебрачная дочь короля и беглая монахиня. Обе незаурядны, красивы, решительны. Обе страстно влюблены в прекрасного крестоносца Эдгара и готовы бороться за свою любовь.

---

— Но вы и только вы можете поддержать его в этом, — продолжал я. Что-то подсказывало мне, что леди Гита не вполне безучастна к моим речам. — Вы не должны оставлять Эдгара. Ради вас он готов на все. А иначе… Сейчас он не остановится даже перед тем, чтобы убить Бэртраду.

И тут по лицу женщины скользнула тень. Взгляд ее светлых глаз на потемневшем и осунувшемся лице стал тяжелым, как сталь. Она поглядела на меня огромными пустыми глазами. Взгляд ее светлых глаз казался особенно тяжелым на потемневшем осунувшемся лице. Возможно леди Гита и была красавицей, но об этом трудно было судить сейчас. В ее лице было нечто жуткое. Жуткой была и неожиданная улыбка, больше похожая на судорогу.

— Возможно, я плохая христианка, но я хочу, чтобы виновные понесли наказание. Так и передайте графу, — проговорила она.

Я понимал ее. Но и перевел дыхание. Главное, что он еще чего-то желает. Пусть и желаемое — месть.

— И вас не пугает, чем это обернется для вашей девочки?

Женщина коротко вздохнула, на миг прикрыв лицо ладонью, а затем взглянула на меня. Только страх за свое дитя мог вывести ее из этого состояния. Но этим не следовало злоупотреблять. Уловив момент, когда мертвенное выражение исчезло с лица леди Гиты, я заговорил, взывая к ее разуму:

— Никому не ведомо о том, что произошло ночью в фэнах. Те, кто глумился над вами, уже понесли кару. А те, кто выжил, будут молчать. И если вы найдете в себе силы, чтобы в дальнейшем вести себя как ни в чем не бывало — они проиграли. Они поймут, что вы оказались сильнее, и им ничего не удалось добиться.

Это были только слова. Но чтобы следовать им, нужны неженские сила и мужество. Поэтому я продолжал:

— Нет греха в том, чтобы оступиться и угодить в грязь. Грех — оставаться в грязи. Несчастья и удары преследуют нас всю жизнь, но роковым становится только последний. Все прочие нам удается пережить. Нельзя забывать об этом.

Женщина вдруг испустила сдавленный стон.

— Что вы знаете об ударах судьбы!? Что знаете о бесчестии?

— Кому и знать, если не мне.

И тут я назвал свое имя.

Когда человек в беде, ему становится легче, когда рядом оказывается такой же, как он, несчастный и гонимый. Эта женщина знала обо мне, и мое имя, заклеймленное позором, сказало ей все. Она глубоко вздохнула, ее глаза расширились.

— Вы… Вы — враг короля!

Я заставил себя улыбнуться.

— К вашим услугам, миледи.

Она протянула руку, и я ощутил легкое пожатие.

— Сэр… Я восхищаюсь вами.

Ну уж это слишком! Я был опорочен, изгнан, мое имя было покрыто позором и все кто узнавал меня, шарахались как от прокаженного. Словно мое бесчестье могло запятнать и их. И вот эта униженная, измученная, растерзанная женщина пытается приободрить меня.

У меня перехватило дыхание. Я только понял, что эта женщина стоит того, чтобы ради нее рисковать графской короной. А может я стал излишне сентиментальным?

— Запомните главное, миледи. Вам надо заставить себя забыть то, что случилось. Думаю у вас это получится. Само ваше желание отомстить даст вам силы. И вы должны помнить, что вы сами остались живой, жив и Эдгар и ваше дитя не пострадало. Вы все вместе, а это и есть надежда.

Ее губы наконец дрогнули, черты лица смягчились и, слава Богу, глаза наполнились слезами. Теперь пусть выплачется. Слезы для женщины — великое облегчение.

Я вышел. У церкви все еще толпились какие-то люди, доносился сердитый голос священника, требовавший, чтобы они расходились восвояси.

Первым делом я направился к коновязи. Моро положил мне голову на плечо и шумно вздохнул. Я ласково потрепал его по холке.

— Что, брат, беспокойная вышла ночка? Ну, ничего, скоро снова в дорогу. Нам с тобой не привыкать.

Я пока еще не представлял, куда направлюсь. Ригины нет в Норфолке, а в этих краях мне больше не у кого искать пристанища.

Граф появился из церкви только тогда, когда из Гронвуда прибыли его люди. Их было множество — конные ратники, погонщики мулов, запряженных в крытые носилки, несколько женщин-прислужниц. Эдгар велел им ждать, а сам направился к дому священника, но не решился войти — стоял, ожидая, пока прислужницы помогут леди Гите собраться и привести себя в порядок.

Но вот появилась служанка с девочкой на руках. Малышка уже проснулась, вертела головкой и забавно позевывала. Однако, завидев Моро, просияла улыбкой:

— Лошадка с пятнышком!

И стала вырываться, требуя, чтобы ее пустили к коню. Выходит, не я один безраздельно отдал сердце своему вороному. И я невольно улыбнулся, наблюдая, как эта кроха безбоязненно тянется к Моро.

В этот миг на пороге дома священника появилась леди Гита. Эдгар рванулся было к ней, но замер, не решаясь ступить дальше ни шагу. Женщина была с головы до ног укутана в темное покрывало и передвигалась неловко, слегка припадая на одну ногу. Но голова ее была гордо поднята

Приблизившись к Эдгару, она припала к его груди. В этом движении было все — и прощение и нежность. Даже у меня навернулись на глаза слезы, и пришлось отвернуться

Внезапно я услышал его голос, окликающий меня:

— Сэр Гай!

Они оба — Эдгар и Гита — смотрели на меня. Наконец Эдгар проговорил:

— Сэр рыцарь, от всего сердца я прошу вас быть моим…

Они переглянулись.

— …Нашим гостем. Мы просим вас принять наше приглашение в замок Гронвуд Кастл.

Никто лучше меня не знал, чем это им грозит. Не произнеся ни слова, я отрицательно покачал головой.

— Ради всего святого, — настаивал Эдгар. — Это лишь малая толика того, чем мы вам обязаны.

Они вновь переглянулись, как дети. И я не выдержал. Мои глаза заволокло слезами. Можете сколько угодно зубоскалить над моей слабостью, но мне понадобилось не меньше минуты, чтобы совладать с собой.

Кто-то принял у меня Моро. Рядом, на руках у одной из женщин, беспечно лепетала маленькая Милдрэд. Подали приготовленный для леди Гиты паланкин. Я видел, как она, прихрамывая, направилась к нему. Но тут ее силы исчерпались — и она в беспамятстве осела на руки Эдгара.

На графа страшно было смотреть, такая мука отразилась на его лице. Я же кинулся к хлопотавшим около бесчувственной женщины людям, стал объяснять, чтобы оставили ее пока в покое. Я понимал, что случилось. Такой обморок, вызванный сильным потрясением, чаще всего переходит в сон. А сон ей сейчас необходим. Он смягчит шок.

Глава 13. АНСЕЛЬМ. Март 1135 года.

Я никогда не видел Бэртраду в подобном состоянии — плачущая, цепляющаяся за полы моей одежды, умоляющая. Ее взгляд выражал такой страх, что казался безумным.

— Преподобный отче… Святой отец!.. Защитите меня!..

Видит Бог, я и сам был напуган, когда графиня вместе с Гуго на исходе ночи неожиданно явились в мою загородную резиденцию. Вдвоем — а ведь выехали они отсюда целым отрядом.

Но я не стал спрашивать, куда девались остальные, и без того было ясно, что хороших новостей ждать не приходится. Я видел, что творится с графиней, видел Гуго, которому пришлось ехать лежа поперек крупа собственной лошади, в седле которой сидела Бэртрада. Когда же он сполз на землю и встал на ноги, я заметил, что его штаны пропитались кровью, а в сапоге хлюпает.

— Замолчи, Бэртрада! — прикрикнул он на голосящую графиню.

Гуго был взбешен и явно нуждался в помощи лекаря.

Я велел верному человеку проводить обоих в отдаленный флигель. Меня и самого трясло, но я не подал виду и приказал без промедления позвать монастырского лекаря брата Колумбануса. Сей монах не из болтливых, а поскольку он из саксов, то плохо понимает нормандскую речь. Мне же не терпелось узнать, что все-таки произошло, хотя уже и было ясно — задуманное нами не удалось.

Во флигеле Бэртрада, забившись в угол, продолжала рыдать. Гуго, оголив поджарый зад, лежал на скамье, а брат Колумбанус обрабатывал рану — не столь и опасную, но, видимо, доставлявшую рыцарю немалое беспокойство. Однако он довольно подробно поведал мне обо всем, что произошло в охотничьем домике графа.

Слушая его, я мрачнел все больше и больше. Казалось бы, мы продумали все до мелочей, но увы — человек волен предполагать, а располагает Всевышний. Ибо как иначе объяснить то, что именно в эту ночь среди безлюдных фэнов неожиданно объявился рыцарь-крестоносец. По словам Гуго, он налетел на его людей, как истребляющий смерч, бился со сверхчеловеческой ловкостью, сумел освободить Эдгара, а затем они вдвоем с графом устроили настоящую кровавую баню перед подожженным любовным гнездышком.

О том, что спаситель Эдгара принадлежал к крестоносцам, Гуго определил по боевому кличу «Босеан!». Однако в том, что он поведал, было и кое-что утешительное. Из всех, кто прибыл на озерный остров, спастись удалось только Гуго и леди Бэртраде, остальные же были убиты на месте, и теперь графу не у кого выведать, кто организовал ночной набег. В том, что ни один раненый в бою не уцелел, Гуго был совершенно уверен — крестоносцы никогда не оставляют поверженного врага в живых. Их долголетняя выучка требует разить насмерть и наносить удары в такие места, чтобы противник умер как можно быстрее.