Джек Вэнс - Глаза другого мира [Глаза верхнего мира, Глаза чужого мира]

• Название: Глаза другого мира [Глаза верхнего мира, Глаза чужого мира]
• Автор: Джек Вэнс
• Жанр: Фэнтези

Попытка ограбления мага Юкоуну закончилась для Кугеля неудачно: он был пойман с поличным и во искупление своего проступка отправлен в опасное путешествие за линзой, позволяющей увидеть мир прекрасным. Причём в путешествие Кугель отправился не один, а в компании пренеприятного существа Фиркса, поселившегося в теле Кугеля и направляющего его действия. Поэтому Кугель просто обречён вернуться, чтобы не только выполнить свою миссию, но и, может быть, отомстить…

---

– Мою плату нельзя уменьшить! Я требую жизни самого злого в вашем обществе, и вы все должны продемонстрировать свои достоинства! – Расставив ноги, в развевающемся на ветру плаще, он сверху вниз смотрел на плот.

Пилигримы забеспокоились, украдкой поглядывали друг на друга. Поднялся ропот, превратившийся в конце концов в смесь заявлений и требований. Громче всех слышался скрипучий голос Гасмайра:

– Я не могу быть самым злым! Жизнь моя полна милосердия и аскетизма, и во время игры я не участвовал в этом низком развлечении.

Другой голос:

– Я ещё более добродетелен, я питаюсь только сухими бобами, чтобы не отнимать ни у кого жизнь.

Третий:

– Я ещё более благочестив, я ем только кожуру от бобов и упавшую с деревьев кору, чтобы не уничтожать даже растительную жизнь.

Ещё один:

– Мой желудок отказывается принимать овощи, но я провозглашаю те же благородные идеи и позволяю только мясу погибших животных касаться своих губ.

Ещё:

– Я однажды переплыл огненное озеро, чтобы известить старуху о том, что злодеяние, которого она опасалось, не произошло.

Кьюджел заявил:

– Моя жизнь – беспрестанное унижение, и я неколебим в своём служении справедливости и равновесию, хотя это причиняет мне жестокую боль.

Войонд был менее решителен:

– Я колдун, правда, но своим искусством я способствую коренному улучшению общественных нравов.

Наступила очередь Гарстанга.

– Моя добродетель исключительна, она получена путём изучения мудрости прошедших столетий. Я не могу не быть добродетельным. Обычные мотивы, движущие человеком, для меня не существуют.

Наконец высказались все, кроме Лодермюльха, который стоял в стороне с угрюмым выражением лица. Войонд указал на него пальцем.

– Говори, Лодермюльх! Докажи свою добродетель, или будешь признан самым злым, что будет означать конец твоей жизни!

Лодермюльх рассмеялся. Он большим прыжком поднялся на плотину. Тут он выхватил меч и угрожал им фанатику.

– Мы оба злые, ты и я, раз ты ставишь такое нелепое условие. Опусти цепь или встречай мой меч!

Фанатик развёл руками.

– Моё условие выполнено; ты, Лодермюльх, продемонстрировал свою добродетель. Плот может проплыть. Вдобавок, поскольку ты обнажил меч в защиту чести, я даю тебе эту мазь; если потрёшь ею лезвие, оно разрежет железо и камень легко, как масло. А теперь в путь, и пусть благоприятным для вас будет Светлый обряд!

Лодермюльх принял мазь и вернулся на плот. Цепь опустили, и плот без препятствий проплыл мимо плотины.

Гарстанг осторожно похвалил поведение Лодермюльха. Но добавил:

– На этот раз импульсивное, нарушающее все порядки действие привело к хорошему концу. Но если в будущем возникнут аналогичные обстоятельства, лучше бы сначала посоветоваться с остальными, доказавшими свою набожность и мудрость: со мной, с Войондом, с Субукулом.

Лодермюльх равнодушно ответил:

– Как хочешь, если только это не приведёт к задержкам и неприятностям для меня. – И Гарстанг вынужден был удовлетвориться этим.

Остальные пилигримы с неудовольствием поглядывали на Лодермюльха и не поддерживали с ним общения, так что Лодермюльх сидел в одиночестве в передней части плота.

Наступил полдень, вечер, ночь; когда пришло утро, оказалось, что Лодермюльх исчез.

Все были удивлены. Гарстанг начал расспросы, но никто не смог пролить свет на эту загадку, и не было согласия относительно того, что означает его исчезновение.

Как ни странно, исчезновение непопулярного Лодермюльха не помогло восстановить первоначальную бодрую и товарищескую атмосферу в группе. Отныне каждый пилигрим предпочитал сидеть в одиночестве, бросая мрачные взгляды направо и налево; игр больше не было, не было философских дискуссий, и объявление Гарстанга, что до Эрзы Дамат остался только день пути, не вызвало энтузиазма.

ЭРЗА ДАМАТ

В последнюю ночь перед прибытием на борту плота воцарилось подобие прежнего товарищества. Смотритель Витц исполнил несколько вокальных упражнений, а Кьюджел показал па танца с высоким подбрасыванием ног, который исполняют ловцы омаров в Каучике, где прошла его юность. Войонд, в свою очередь, произвёл несколько простых метаморфоз, а потом показал небольшое серебряное кольцо. Он подозвал Хакста.

– Коснись языком, потом прижми кольцо ко лбу и посмотри вокруг

– Я вижу процессию! – воскликнул Хакст. – Мимо идут мужчины и женщины, их сотни, тысячи! Впереди мои отец и мать, затем дедушки и бабушки… но кто остальные?

– Твои предки, – объявил Войонд, – каждый в характерном для его времени костюме, вплоть до первобытного гомункула, от которого произошли мы все. – Он спрятал кольцо и достал из мешка тусклый сине-зелёный камень.

– Смотрите, сейчас я брошу этот камень в Скамандер! – И он бросил его за борт. Камень пролетел в воздухе и погрузился в тёмную воду. – Теперь я просто протяну руку, и камень вернётся. – И действительно, все увидели, как в свете костра блеснула влажная искра, и на ладони Войонда снова лежал камень. – С этим камнем человек может не бояться бедности. Конечно, он не очень ценен, но его можно продавать много раз…

– Что ещё вам показать? Может, этот маленький амулет. Это эротическая принадлежность, он вызывает сильные эротические эмоции у того, на кого направлен. Но с ним нужно обращаться осторожно. Есть у меня и ещё неоценимое вспомогательное средство – амулет в форме головы барана, сделанный по приказу императора Далмациуса Нежного, чтобы он мог не обижать чувствительность всех своих десяти тысяч наложниц… Что ещё показать? Вот посох, который мгновенно прикрепляет один предмет к другому, я постоянно ношу его в чехле, чтобы случайно не прилепить брюки к ягодице или сумку к пальцам. Этот посох можно использовать во многих случаях. Что ещё? Посмотрим… А, вот оно! Рог удивительных свойств. Если всунуть его в рот трупа, труп произнесёт двадцать последних прижизненных слов. Если сунуть его покойнику в ухо, можно передать информацию в лишённый жизни мозг… А что у нас тут? Да, небольшое устройство, которое приносит много удовольствия. – И Войонд продемонстрировал куклу, продекламировавшую героические стихи, спевшую непристойную песню и затеявшую обмен остроумными репликами с Кьюджелом, который сидел впереди и внимательно на все смотрел.

Наконец Войонд устал от своего представления, и пилигримы один за другим улеглись спать.

Кьюджел не спал, он лежал, заложив руки за голову, смотрел на звезды и думал о неожиданно большой коллекции амулетов и волшебных предметов, принадлежавшей Войонду.

Убедившись, что все уснули, он встал и посмотрел на спящего Войонда. Мешок завязан и лежит под рукой Войонда, как и ожидал Кьюджел. Пройдя в небольшую кладовую, где пилигримы держали продукты, Кьюджел набрал жира, смешал его с мукой и изготовил белую мазь. Из плотной бумаги он сделал небольшой ящичек и наполнил его мазью. Потом вернулся на своё место.

На следующее утро он как бы невзначай дал Войонду увидеть, как натирает мазью свой меч.

Войонд пришёл в ужас.

– Не может быть! Я поражён! Увы, бедный Лодермюльх!

Кьюджел знаком попросил его замолчать.

– О чем ты говоришь? – спросил он. – Я просто предохраняю свой меч от ржавчины.

Войонд с печальной уверенностью покачал головой.

– Все ясно. Из-за наживы ты убил Лодермюльха. У меня нет другого выбора, как сообщить об этом ловцам воров в Эрзе Дамат!

– Не торопись! Ты ошибаешься: я не виноват!

Войонд, высокий мрачный человек, с тёмными мешками под глазами, с длинным подбородком и высоким сморщенным лбом, поднял руку.

– Я никогда не оправдывал убийства. И в этом случае должен быть применён принцип равновесия, и необходимо применение жестокого наказания. Как минимум, причинивший зло не должен пользоваться его плодами.

– Ты имеешь в виду мазь? – спросил Кьюджел.

– Совершенно верно, – ответил Войонд. – Справедливость требует не меньшего.

– Ты строгий человек! – расстроенно сказал Кьюджел. – У меня нет выбора, нужно подчиниться твоему решению.

Войонд протянул руку.

– Давай мазь, и поскольку ясно, что ты раскаиваешься, я больше не буду говорить об этом.

Кьюджел задумчиво поджал губы.

– Да будет так. Я уже смазал свой меч. Поэтому я отдам тебе остальную мазь в обмен на эротическое приспособление, ну и ещё за несколько талисманов.

– Правильно ли я слышу? – возмутился Войонд. – Твоя наглость превосходит все границы! Эти предметы не имеют цены!

Кьюджел пожал плечами.

– Мазь тоже не обычный товар.

После спора Кьюджел отдал мазь в обмен на трубку, которая выбрасывала синий концентрат на расстояние в пятьдесят шагов, вместе со свитком, в котором перечислялись восемнадцать фаз Лаганетического цикла; пришлось ему удовлетвориться этими предметами.

Вскоре на западном берегу появились окраинные руины Эрзы Дамат – древние виллы, теперь рухнувшие и забытые посреди разросшихся садов.