Алиса Валдес-Родригес - Клуб грязных девчонок

• Название: Клуб грязных девчонок
• Автор: Алиса Валдес-Родригес
• Издательство: АСТ, АСТ Москва, Транзиткнига
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 2006
• ISBN: 5-17-034268-3, 5-9713-1283-9, 5-9578-3240-5

Вы уже решили, на кого из сериала «Секс в большом городе» похожи больше всего… Вы уже осознали, как много у вас общего с Бриджит Джонс и Шопоголиком!.. Значит, теперь ВЫ ОБЯЗАНЫ познакомиться с «Клубом грязных девчонок»!

Лорен ВСЕГДА добивается своего… только не в личной жизни…

У Сары – ВЕЛИКОЛЕПНЫЙ мужчина, но счастливее она от этого не стала…

Ребекка НИКОГДА не отступает и не дает воли чувствам…

Уснейвис – скандальная и дерзкая «стерва Божьей милостью»…

Они ЗНАЮТ, как надо жить. Им ИЗВЕСТНО, для чего нужны мужчины. И они ВСЕГДА готовы помочь друг другу!

---

– Но они из схожих стран. С какой стати им ненавидеть друг друга?

Я медлила. Стоит ли поправлять его? Надо. Придется. Стараясь не казаться «задиристой» или «агрессивной», я улыбнулась и объяснила:

– Пуэрто-Рико не страна.

Чак закатил глаза и быстро закивал, давая понять, что ему недосуг заниматься такими незначительными деталями. И при этом еще лихорадочнее начал листать журнал.

– Вы понимаете, что я хочу сказать. Но снова погружаетесь в политику. А нам этого не нужно.

– Понимаю. Но политика во многом определяет, почему они ненавидят друг друга. Этих людей в Бостоне много. Они часто борются за одну и ту же низкооплачиваемую работу, живут по соседству. Но пуэрториканцы являются по рождению гражданами США и получают правительственную помощь, а доминиканцы – нет. Доминиканцы обладают законным статусом иммигрантов, а пуэрториканцы – нет.

– А почему нет? – осведомился Чак.

– Вы серьезно?

– Именно об этом я и говорил, – отозвался он. – Вы влезаете в такие дебри, Фернандес, которые понятны только вам.

– Потому что они американцы по рождению, – объяснила я. – Пуэрто-Рико – территория США. Разве в Гарварде это не проходят?

– И они могут свободно приезжать сюда? – Чувствовалось, что эта мысль внушает Чаку отвращение.

– Они здесь родились. Им нет необходимости ниоткуда приезжать. Вот что означает единство территории. Они такие же американцы, как вы. С той лишь разницей, что во время президентских выборов голосовать позволено только тем, кто проживает на основных землях.

– Неужели? Не может быть!

– И тем не менее. – Не вздыхай, Лорен, не закатывай глаза. Улыбайся, сестренка, улыбайся!

Чак пожал плечами, словно до сих пор не верил мне.

– Продолжайте. Но учтите, я думаю, что люди в ваших материалах недостаточно живые. Я хочу, чтобы ваши персонажи были реальными – наделены кровью и плотью.

– Хорошо. Так вот, у доминиканцев сложилось много стереотипов по поводу пуэрториканцев: например, что они ленивы, а их женщины слишком независимы. И наоборот, пуэрториканцы считают, что все доминиканцы наркодельцы и мачо.

Чак яростно закивал, всем своим видом показывая, что ждет не дождется, когда я закончу. А я подумала: появится ли когда-нибудь у меня редактор, который при мне не станет высвистывать мотивчик из рекламы ресторана «Чичи»?

Я объяснила все, как умела.

Чак скривился, словно «унюхал чей-то пук, а сам ни при чем». Все это оказалось для него слишком сложно и было ему совсем не по душе.

– Едва ли рядовой читатель делает разницу между доминиканцами и пуэрториканцами. А если и так, то не ухватит, что вы наговорили, и с первых строк бросит читать. У нас газета, а не учебник. Читатель ждет реальных девушек с реальными проблемами. Это рубрика нравов, а не «Метро».

– Пуэрториканцы и доминиканцы поймут, – ответила я. – Если вам это не безразлично. Если не безразлично газете. – Зачем ты это сказала? Лорен-плохишка. Тебя следует отшлепать!

– Не заводитесь снова. Мы уже все обсудили. Ваша колонка должна быть развлекательной, легкой, доступной. Служить противовесом всей остальной серьезной муре в газете. Договорились?

– Разумеется.

В дверь просунулась голова практикантки. Она сообщила, что жена Чака звонит по четвертой линии. Он подхватил трубку, включил четвертую линию и, продолжая разговаривать со мной, махал рукой, словно дирижировал симфоническим оркестром.

– Что-нибудь легонькое, развлекательное. Задорное. Увеселительное. Привет, дорогая. – Он повернулся вместе со стулом спиной ко мне. И это означало, что я свободна.

УСНЕЙВИС

Считайте, девчонки, что сегодняшний материал – это крик, адресованный всем вашим ленивым приятелям. Парни, у вас осталось меньше месяца, чтобы приобрести вашим подружкам на Валентинов день что-нибудь замечательное. Только пусть это не будут снова цветы и шоколад. А пока они бегают по магазинам, можно немного поразмыслить. Святой Валентин бьш римским священником, который вопреки указу императора Клавдия II, запрещающему солдатам жениться, продолжал их венчать. Вот она – сила любви! И напоминание вам, дамы, кто, получив копеечную шоколадку от мятущегося Казановы, подумывает совершить поступок: Валентин был канонизирован за приверженность своим обязательствам. Не отвергайте ухажера, пока он крутится подле вас.

Из колонки «Моя жизнь» Лорен Фернандес

В прошлом году на Валентинов день Хуан возил меня в Сан-Диего. Мы заехали в Лос-Анджелес навестить Эмбер, где она живет в маленькой унылой дыре со своим мексиканским крысенком, но это оказалось единственным светлым пятном поездки. Я тогда намекнула, что в следующий раз можно придумать что-нибудь поинтереснее, и в этом году в качестве подарка на Валентинов день он организовал путешествие в Европу. Мы уезжаем сегодня.

Когда я заскочила за Хуаном домой, он, увидев мои вещи, оторопел. Сразу стало ясно, что Хуан вообще ничего не смыслит, и это приводит меня в отчаяние – ay, mi ja. Я вполне серьезно. И ведь взяла-то только два больших дорожных чемодана «Луи Вуиттон», небольшой кейс для сумочек, перчаток и шарфиков, косметичку, дорожную сумку и «Кейт Спейд» бокс с отделениями для воды, компакт-дисков, журналов и закусок.

– Мы едем только на длинные выходные, – изумился Хуан. – Неужели нужно все это брать?

Да, хотела ответить я, на длинные выходные, но на длинные выходные – в Рим! Предполагалось, что это подарок на Валентинов день. Но Хуан сказал, что на Валентинов день ехать в Рим очень дорого, и мы поехали в январе. Кроме того, он хочет быть на Валентиновых танцах в реабилитационном центре. Так что приходится праздновать в начале января. Дикость? Но с Хуаном так всегда. Я закатила глаза под своими очками «Оливер пипл» и ничего не сказала, поскольку обещала себе (и Лорен), что на этот раз буду с Хуаном мила. Лорен напомнила, что Хуан, желая доставить мне удовольствие, долго копил деньги, и, как она выразилась, в процентном отношении я должна оценить это. Да, в процентном отношении эти четыре дня в Риме тянут на много в сравнении с его доходом. Я это понимаю. Понимаю. Он – неудачник. Шучу! Господи, иногда ты все принимаешь слишком серьезно, mi'ja. Если бы я волновалась по поводу того, сколько Хуан получает, меня вообще здесь не было бы. Признаюсь тебе откровенно – я люблю этого человека. Люблю больше, чем любила кого-либо в жизни. Это-то и пугает.

Не хочу даже говорить о том, что взял с собой Хуан. Один маленький пластиковый зеленый чемоданчик. Из самсонита[103], с огромным разрезом на боку. Я пришла в ужас. Он хотел усадить меня в свой грохочущий «фольксваген-рэббит» – без печки, с истрепанными дворниками, которые все подбрасывают вверх, и с картонными стаканчиками из-под кофе, валяющимися по всему полу. Я готова мириться с непритязательностью гетто. Но не до такой же степени!

Хуана я взяла в свой «БМВ», что, по-моему, не совсем правильно в данных обстоятельствах. Но не забывай, я же решила быть милой. Он стоял на улице и ждал – багажа никакого, волосы расчесаны на прямой пробор, на ногах ботинки из универмага «Джей-си пенни», которые ему так нравятся. О Господи!

Хуан – симпатичный мужчина, пока не старается казаться симпатичным, если ты понимаешь, о чем я. Волосы, если он их не трогает, вьются, и он похож на ненормального ученого. Двухдневная щетина очень привлекательна: он почти герой, Че Гевара. Очки в черной оправе – слава Богу, я выбирала – делают его приятным и интересным. Но когда он прикладывает усилия к тому, чтобы показать себя с выгодной стороны, все идет насмарку. Волосы прилизывает, как третьеклассник, и бреется, открывая свой слабый подбородок. И на лице у него всегда порезы – так и не научился бриться. Пользуется контактными линзами, раздражающими глаза, отчего у Хуана такой вид, будто он весь день то ли плакал, то ли пил. Вместо джинсов и удобных маек надевает «слаксы». Думает, они ему идут! Сколько я его увещевала, но разве он послушает? Но не пойми меня неверно, mi'ja. Я считаю Хуана чрезвычайно привлекательным. Я от него тащусь. Только хотела бы, чтобы у него было больше денег. Но разве это преступление?

Когда он позвонил мне и сообщил, что у нас есть выбор – лететь в Рим из Бостона через Лондон или через Дублин, я, конечно, выбрала Лондон. Во всем ирландском нет утонченности. Ты знакома с югом, поэтому понимаешь. Лучше бы лететь напрямую в Рим, но такого рейса из Бостона нет. Прямые рейсы есть из Нью-Йорка – так было бы намного проще, но я не возникала. Хуан совершенно непрактичен – постоянно думает о работе: как бы сделать лучше свои программы. Иногда, разговаривая с ним, его приходится встряхивать, чтобы он услышал тебя.

И вот теперь мы на последнем отрезке нашего путешествия – летим из Лондона в Рим. Уже двенадцать часов я провела в самолетах. Именно так, mi'ja, двенадцать – это единичка и двойка. И все время пыталась устроиться удобнее в тесных креслах – первый класс Хуан осилить не смог. Двенадцать часов я пыталась заснуть в красных остроносых туфлях. У меня широкая стопа, но я не выношу широкой обуви, особенно красной. Двенадцать часов без настоящей ванны и настоящей еды. Двенадцать часов слушать истории о том, как Хуан помогает парням в своем реабилитационном центре. О Дэвиде, который не просыхал двадцать лет, но теперь вернулся на работу в «Уэнди»[104] и уже год как стеклышко. О Луи, который чуть не сгорел вместе с домом, потому что курил марихуану в постели, а теперь – служащий санитарной службы, отделался от дурных привычек и обзавелся подружкой. И так далее. Таких счастливых концов много. Хуан их любит больше всего. Но есть и печальные концы. Я не возражаю и слушаю. Я же говорила, как мечтала выбраться из мира шпаны. И ни за какие деньги не хотела бы вернуться обратно.