Алиса Валдес-Родригес - Клуб грязных девчонок

• Название: Клуб грязных девчонок
• Автор: Алиса Валдес-Родригес
• Издательство: АСТ, АСТ Москва, Транзиткнига
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 2006
• ISBN: 5-17-034268-3, 5-9713-1283-9, 5-9578-3240-5

Вы уже решили, на кого из сериала «Секс в большом городе» похожи больше всего… Вы уже осознали, как много у вас общего с Бриджит Джонс и Шопоголиком!.. Значит, теперь ВЫ ОБЯЗАНЫ познакомиться с «Клубом грязных девчонок»!

Лорен ВСЕГДА добивается своего… только не в личной жизни…

У Сары – ВЕЛИКОЛЕПНЫЙ мужчина, но счастливее она от этого не стала…

Ребекка НИКОГДА не отступает и не дает воли чувствам…

Уснейвис – скандальная и дерзкая «стерва Божьей милостью»…

Они ЗНАЮТ, как надо жить. Им ИЗВЕСТНО, для чего нужны мужчины. И они ВСЕГДА готовы помочь друг другу!

---

Что верно, то верно – давно. А когда я спрашивала, Лиз отнекивалась: мол, встречается с парнем, но все это так – ничего серьезного. Или говорила, что слишком занята, или что ее распорядок дня очень необычный, или что мужчины побаиваются ее. Зачем она лгала мне? Всякий раз, когда в моей жизни возникала проблема, я звонила именно Лиз. Даже пару раз призналась, что меня потрепал Роберто, и она сдержала слово – не выдала ни одной живой душе. Всегда оставалась моей поверенной по жизни. Если Элизабет лесбиянка, если это правда, я почувствую, что предана, как если бы мне изменил муж. Или даже хуже. Да, еще хуже.

– Она отвратительна. – Роберто шлепнул тыльной стороной ладони по газетному листу. – Никогда бы не поверил, что семейное издание способно напечатать такой снимок.

– Этого не может быть, – возразила я. – Она сказала бы мне.

– Элизабет понимает, что мы не одобряем однополую любовь. И никогда бы нам не призналась.

– Нам? При чем тут ты? Она моя подруга.

– Была. Больше не подруга.

– Тебе не кажется, что ты хватаешь через край?

– Просто защищаю свою семью.

Господи! Я вспомнила, сколько раз высказывалась против однополой любви при Элизабет, сколько раз смеялась, показывая ей в кино или в магазине гомосексуальную или лесбийскую парочку. Как ей, наверное, было тяжело! Но почему она мне ничего не сказала? Неужели считает такой узколобой и думает, что я из-за этого оттолкну ее? Она такого плохого мнения обо мне?

– Красивая женщина, а пропадает зря, – продолжал Роберто, пристально изучая фотографию. Затем многозначительно подмигнул: – Не повезло, не встретила настоящего мужчину.

Вилма отодвинула газету, цокнула на Роберто языком и поставила передо мной завтрак.

– Зачем ее расстраивать? Пусть позавтракает, – сказала она по-испански и повернулась ко мне: – Ешьте. Вам надо набираться сил.

– Ты на чьей стороне, Вилма? – спросил Роберто, затем перевел взгляд на меня и на яичницу: – Тебе не следует все это есть. Я уже говорил, ты и так растолстела.

Вилма продолжила вытирать пыль, а я, приступив к завтраку, проговорила:

– Это невозможно. Если бы это было правдой, я давно знала бы об этом. Мы с Лиз дружим десять лет. Твоя газета – дрянь, а фотография – фальшивка. Видимо, они имеют что-то против нее.

Муж пожал плечами, подтянул к себе газету и начал громко читать с легким испанским акцентом:

– «Я проследила за талантливой утренней телеведущей канала WRUT, претендующей на роль ведущей национальной сети. Элизабет Круз была в баре «Дэвиос» на Сентрал-сквер. Для тех, кто не знает, вечером по средам этот бар работает по принципу «только для женщин». Лиз приходила туда и в прошлую среду и покинула помещение с признанной лесбийской поэтессой и самой активной лесбиянкой Селвин Вуминголд. Не надо быть семи пядей во лбу, чтобы догадаться: лодка Элизабет Круз причалила к острову Лесбос».

– Господи, ничего глупее не слышала, – заметила я. – Сам посуди, что за бумагомарательство! Разве можно верить человеку, который пишет так плохо?

– «С тех пор как три года назад колумбийская королева красоты и бывшая модель появилась на телеканале WRUT, «Бостон мэгэзин» неизменно называет ее самой привлекательной невестой, рейтинги станции подскочили вверх, а сама программа стрельнула на первое место. Впервые в нашем городе телеканал взял ведущую с акцентом – рискованный ход, – но Лиз оказалась с такой чертовской перчинкой, что все сложилось удачно и зрители пришли в восторг от ее экзотического вида и выговора. Вопрос в том: станут ли и дальше бостонцы восхищаться очаровательнейшей Лиз теперь, когда выяснилось, что она играет за другую команду? Или отныне ее правильнее называть очаровательнейшей Лиз?»

Я дослушала до конца статью, написанную ужасным стилем, и мне сделалось нехорошо.

– У них на нее, должно быть, зуб.

– Не знаю, не знаю, – ответил Роберто. – Все выглядит очень реально.

– Они по каким-то причинам хотят погубить карьеру Лиз.

– Едва ли.

– Я позвоню ей. Вилма, будь добра, подай телефон.

– Нет! – Роберто помахал пальцем перед моим лицом. – Я не хочу, чтобы ты с ней когда-нибудь еще разговаривала. Поняла?

Вилма, вздохнув, вышла.

– Почему? – Муж посмотрел на меня так же, как тогда, когда ему приходило в голову, что я трахаюсь с билетером в опере или пожилым юристом – соседом за праздничным (читай, рождественским) столом в его фирме. – Что с тобой? – спросила я его. – Ты полагаешь, что я намерена лечь в постель со своей подругой? Ты сошел с ума?

– Проблемы не у меня, – ответил он. – Ты это знаешь. Проблемы у тебя. У нормальных, приличных женщин таких проблем не бывает. Ты понимаешь, о чем я. О твоем клиторе и прочем.

– Не может быть! Ты считаешь, что я намерена сойтись с Элизабет? Ты это имеешь в виду?

– Да.

– Это ты ее хотел много лет, поэтому не обвиняй в том же самом меня. У тебя плохо с мозгами. Сдвинулись не в ту сторону.

– Кто ее хотел? Я? Она же черная, Сара, а я не люблю черных женщин.

– Да ладно, признайся. Я же видела, как ты смотрел на нее. Полагаешь, я ничего не замечаю?

– Ты о чем? – рассмеялся Роберто. – Я не смотрел на нее. Я вообще ни на кого, кроме тебя, не смотрю.

– Проехали, Роберто.

– Я не желаю, чтобы ты с ней разговаривала. И не желаю, чтобы она здесь появлялась – никогда. Усекла?

– Ради Бога, Роберто! Может, она вообще не лесбиянка. А если даже лесбиянка – кому какое дело? Разве это имеет значение?

– Хочешь проверить? Бьюсь об заклад, тебе не терпится это проверить!

– Что ты сказал?

Роберто подался вперед, взял меня за шею и легонько встряхнул:

– Никаких звонков. Никаких визитов. Никаких… клиторов.

– Что ты несешь?

– Ты прекрасно понимаешь, что я говорю. – Он сжал пальцы, сдавил мне кожу, и мне стало больно. Поведя плечами, я сбросила его руку.

– Ты просто хочешь поцапаться. Успокойся. Я не намерена сейчас ссориться.

– При чем тут я? Подумай сама, у нее никогда не было приятеля. И я замечал, как она на тебя смотрела. Ты, наверное, и раньше знала о ней. Конечно, лучшие подруги с колледжа. Чем вы с ней занимались?

– Заткнись!

– Я вполне серьезно. Видел, что она пялилась на тебя как мужик. Помнишь, я говорил тебе об этом. Тебе наверняка это нравилось.

– Господи, Роберто, перестань!

– Ты знала!

– Нет! Не желаю больше ничего слушать!

– Полегче! Не смей так разговаривать со мной! – Муж выгнул грудь. Он говорил еще громче, чем обычно. – Я тебя предупредил! Запрещаю тебе с ней якшаться! Она извращенка! Чтоб ноги ее не было в этом доме! Тебе крупно повезет, если я не выясню, что ты знала о ней раньше. Что я женился на извращенке!

– Мы говорим об Элизабет, Роберто. Она была моей подружкой на свадьбе, и она моя лучшая подруга. Наши сыновья любят ее, как тетку.

– Мои сыновья не могут любить лесбиянок!

– Ты даже не знаешь, правда это или нет! Роберто постучал по часам:

– Мне пора на работу. Смотри, чтобы, вернувшись домой, я не увидел, как ты разговариваешь с ней по телефону! Никаких звонков! Поняла?

Я взяла газету и снова посмотрела на фотографию. Снимок не выглядел смонтированным, и на заднем плане я разглядела внедорожник Элизабет.

Я уронила голову на стол, еле сдерживая тошноту.

– Нет, не поняла. Ровным счетом ничего не поняла.

ЭМБЕР

Я заметила, что в тренажерном зале гораздо больше людей, нем на прошлой неделе. В мой поток влилось не менее тридцати новых человек – и все с нью-йоркской решимостью сбросить вес. Но тренер напомнила, что большинство новеньких через две недели, максимум через месяц отсеются. Так случается каждый год, сказала она. Печально! Я не хочу оказаться одной из тех, кто бросит занятия, и не хочу, чтобы бросали другие. Поэтому я позвонила Эмбер – самой настойчивой из всех, кого знаю. Вот уже десять лет она надеется, что выпустят ее диск, и до сих пор на это рассчитывает. Каков ее совет? Верить в себя, особенно если не верит никто другой.

Из колонки «Моя жизнь» Лорен Фернандес

Гато хочет, чтобы я спустилась в эту вонючую яму. Полоумный – совсем спятил. В прошлый раз, когда я сделала это, мне набили шишку на ребре и какой-то тип, нагрузившийся экстази, облевал с ног до головы. Спасибо, мне и здесь хорошо: сижу на краю сцены и смотрю на всех.

Сначала хотели, чтобы мы сыграли здесь в сочельник, но потом мы получили предложение покруче – в Голливуде – и послали этот клуб куда подальше. Дело того стоило, потому что наши голливудские гастроли получили хороший отзыв в «Лос-Анджелес уикла» там моя фотография, где я ору в микрофон.

Потом нас простили за то, что бортанули клуб, и три уикэнда выступали здесь – до конца месяца, до самого настоящего Нового года. Сочельник! Тоже мне шуточка! Мы с Гато не склонны справлять этот праздник, потому что сочельник – торжество по календарю гринго. Я позвонила своим подругам в Бостон. Они все еще собирались вместе, чтобы справить то, что они именуют «Первой ночью», когда люди гуляют по морозу и разглядывают ледяные скульптуры клоунов на Бостон-коммон. Мой звонок застал их на Гавернмент-сентер, на лестницах вроде сталинских: оттуда они пялились в небо над бухтой и ждали фейерверка. Я напомнила им, что доиспанский Новый год начинается в Америке не раньше февраля, и мысленно увидела, как они закатили глаза. Все, кроме Элизабет, которая прислушивается ко мне, и Лорен, которая не настолько пропитана злом, чтобы смеяться надо мной. Ребекка, естественно, не пожелала со мной разговаривать. Неинтересная для нее тема. Поэтому я попросила Уснейвис дать ей названия племен, чтобы было о чем подумать. Сколько же из нас навеки канули в Лету: запотеки, микстеки, отоми, тарасканы, олмеки. Целый континент, кроме нас, немногих, кого теперь пытаются называть латинос, так что вся кровавая история этого полушария скоро забудется и мы, единственные коренные жители, будем чувствовать себя иностранцами, хотя только у нас есть право претендовать на эту землю. Вот так-то. Я здесь тащусь. В клубе черные стены и красная подсветка. Это один из ведущих клубов rock en Espanol[89] в Лонг-Бич – самом главном городе движения «рок на испанском». Хотите верьте, хотите нет. Здесь наши ведущие журналы и главные критики.