Нора Робертс - Я, опять я и еще раз я

• Название: Я, опять я и еще раз я
• Автор: Нора Робертс
• Издательство: Эксмо
• Жанр: Остросюжетные любовные романы
• Год: 2005
• ISBN: 5-699-13840-4

У себя в кабинете, в строго охраняемой частной клинике, убит пластический хирург с мировым именем Уилфрид Айкон. Кто и почему мог убить человека, репутация которого была безупречна, а авторитет непререкаем?!

Лишь лейтенант Ева Даллас, вопреки мнению друзей и знакомых, не верит в его безупречность. «Таких чистеньких не бывает!» — утверждает она.

Кто же он, этот благородный доктор Айкон: бескорыстный подвижник или опасный маньяк?

Ева упорно ищет убийцу, но теперь уже не только для того, чтобы арестовать…

---

Для подтверждения Ева бросила взгляд на Миру.

— Я согласна. Сейчас они дают вам то, что сами считают нужным. Им нужна ваша помощь, чтобы закрыть это дело. И еще им нужно ваше сочувствие. Они дают вам понять, зачем они это сделали и почему готовы пожертвовать собой. Вам их не сломить.

Ева вскинула голову.

— Хотите пари?

— Это не имеет никакого отношения к вашему умению вести допрос. Они действительно одно лицо. Отличия только в жизненном опыте, но эти отличия столь малы, что ими можно пренебречь. Они были созданы, чтобы быть одной и той же, они были этому обучены. Им был навязан образ жизни, который это гарантировал. Они и стали одной и той же.

— Одна рука держала нож.

— Вы это понимаете слишком буквально, — нетерпеливо возразила Мира. — Во вполне реальном смысле слова эта одна рука принадлежала им всем.

— Можно предъявить обвинение им всем, — сказал Тиббл. — Заговор с целью убийства. Первая степень.

— До суда не дойдет. — Рио захлопнула крышку сотового телефона. — Мы с моим боссом в этом едины. С учетом того, что мы сейчас слышали, того, что мы знаем, у нас ничего не выйдет. Защита надерет нам задницу задолго до того, как дело попадет в суд. Честно говоря, я сама была бы не против выступить в их защиту. И прославилась бы, и денег заработала. Стала бы богатой и знаменитой.

— Так что же, они уйдут на все четыре? — возмутилась Ева.

— Попробуй их обвинить, и пресса съест тебя живьем. Подключатся правозащитники, и не успеешь оглянуться, как у нас возникнут организации «За права клонов». Ты лучше заставь их отвести тебя к Дине. Я бы охотно послушала ее историю. И, может быть, если она только одна, мы смогли бы за что-то зацепиться. А с этими — думать забудь! — Рио указала на стеклянную стену и на трех женщин, сидящих за столом. — Знаешь, что мы тут имеем? Принудительное заточение, промывание мозгов, ограниченную правоспособность, угрозу жизни детей. А если бы я взялась за это дело, то и старую добрую самозащиту. И у меня бы это сработало, не сомневайся. Выиграть это дело невозможно.

— Трое убиты.

— Эти трое, — напомнила Рио, — составили заговор с целью нарушения международных законов и нарушали их десятилетиями. Эти трое, если Авриль говорит правду, создавали жизнь, а потом обрывали ее, если она не соответствовала их стандартам. Эти трое своими руками создали то, что их погубило. — Она подошла к стеклянной стене. — Ты слышала, что они говорили? «Нас программировали, чтобы быть, делать, чувствовать…» Непробиваемая линия защиты. Потому что это правда. Они действительно были созданы, сконструированы, запрограммированы. Они реагировали так, как были запрограммированы. Они защищали своих детей от того, что многие сочтут кошмаром.

— Вытащите из них все, что сможете, — приказал Тиббл. — Добудьте Дину Флавию, добудьте адреса лабораторий. Добудьте детали.

— А потом? — спросила Ева.

— Домашний арест. Будем держать их в изоляции, пока не закроем дело. Они должны носить опознавательные браслеты. Охрана — механическая — круглосуточно без выходных. Нам придется отдать это дело наверх, Джек.

— Да, сэр, придется, — согласился Уитни.

— Добудьте детали, — повторил Тиббл. — Мы их проверим, расставим все точки над i. Двадцать четыре часа максимум, и мы пасуем этот мяч, пока он не отскочил и не ударил нам в лицо.

— Я должна вернуться на работу, начну планировать, что и когда нам делать. — Рио взяла свой портфель. — Найдешь что-нибудь для меня, звони. Днем или ночью.

— Я покажу вам дорогу. — Рорк подошел к двери. Мира не двинулась с места.

— Мне нужно поговорить с лейтенантом. Наедине, если вы не против.

— Пибоди, пройти туда. Спроси, не нужно ли им в туалет, предложи еду, питье. Потом выведи одну из них и начинай работать. Мягкий подход.

Оставшись наедине с Мирой, Ева взяла большой кофейник, видимо, оставленный на столе Горком, и налила себе чашку.

— Я не собираюсь извиняться за свои слова, сказанные ранее, — начала Мира.

— Прекрасно. Я тоже не собираюсь извиняться. Если это все…

— Иногда вы кажетесь такой жестокой, что просто не верится. От вас как будто все отскакивает. Я знаю, что это не так, и все же… Если Уилфрид и его сын делали то, что они… она говорит, это преступление.

— Загляните через стекло. Видите их? Я думаю, они являют собой наглядное доказательство правдивости своих показаний.

— Я не слепая. — Голос Миры дрогнул, но тут же зазвучал с новой силой: — Он использовал детей. Не взрослых добровольцев, проинформированных о последствиях и идущих на это сознательно, а невинных, несовершеннолетних, раненых, умирающих. Каковы бы ни были его мотивы и цели, одно это достойно осуждения. Но, поймите, Ева, трудно осуждать человека, которого считаешь героем.

— Эту песню я уже слышала.

— Черт побери, проявите хоть каплю уважения!

— К кому? К нему? Не дождетесь. К вам? Хорошо, пожалуйста: я вас уважаю. Вот потому-то я так и злюсь на вас сейчас. Если у вас сохранились остатки уважения к нему, тогда…

— Нет. То, что он сделал, выходит за все рамки. Может быть, может быть, я могла бы простить то, с чего он начал. На это его толкнуло горе. Но он на этом не остановился. Он пошел дальше. Превратил это в постоянную практику. Он возомнил себя богом и начал играть жизнями. Он не только создавал их, он манипулировал ими. Ею и всеми остальными. Он вручил ее своему сыну как какой-то приз.

— Точно подмечено.

— Его внуки. — Мира сжала задрожавшие губы. — Он готов был использовать собственных внуков!

— И себя самого.

Мира тяжело вздохнула.

— Да. Я знала, что рано или поздно вы это поймете.

— Когда в руках у человека такая власть, что он может создавать жизнь, с какой стати ему склоняться перед смертностью? У него где-то хранится клеточный материал с приказом его активировать после своей кончины. А может, где-то уже трудится его более молодая версия?

— Если так, вы обязаны найти его. Остановить его.

— Она об этом уже подумала. — Ева кивнула в сторону стеклянной стены. — Она и Дина. Они опередили меня большим скачком. Ей хотелось бы выйти на суд. — Подойдя к стеклу, Ева внимательно изучила двух оставшихся в конференц-зале женщин. — Да, если дети в надежном месте и им ничто не грозит, она охотно пойдет на процесс и с радостью выложит все. В тюрьму сядет не моргнув глазом, лишь бы все вышло наружу. Она прекрасно знает, что не проведет в тюрьме ни дня, но она на это готова, если понадобится.

— Вы ею восхищаетесь.

— Даю ей десять баллов за отвагу. Люблю отважных. Он втиснул ее в шаблон, промывал ей мозги, но несмотря на это, она сломала шаблон. Она сломала его самого. — Ева знала, каково это — убить своего тюремщика. Своего отца. — Вам пора домой. Вам придется потратить на них время завтра, если мы хотим расставить все точки над «i», как хотел Тиббл. Сегодня уже поздно начинать.

— Хорошо. — Мира двинулась к двери, но на полпути остановилась. — В какой-то степени я имею право быть расстроенной, — сказала она. — Имею право на иррациональные выплески, как ранее сегодня, на оскорбленные чувства.

— А я имею право требовать от вас, чтобы вы были безупречной, потому что именно такой я вас вижу. Поэтому, когда вы ведете себя как обычный человек со своими слабостями и недостатками, как все мы, «простые смертные», это сбивает меня с толку.

— Все, что вы говорите, так несправедливо! И так трогательно. А знаете, на всем белом свете только Деннис и мои дети умеют доводить меня до белого каления так, как вы.

Ева сунула руки в карманы.

— Вроде бы это тоже должно звучать трогательно, но звучит как оплеуха.

Легкая улыбка осветила измученное лицо Миры.

— Это материнский фокус. Один из моих любимых. Спокойной ночи, Ева.

Ева стояла у стекла, глядя на двух женщин. Они без особого аппетита «клевали» жареного цыпленка с зеленым салатом, мелкими глоточками отпивали воду.

Они говорили мало и только о вещах совершенно невинных. Еда, погода, дом. Ева продолжала изучать их, но тут дверь открылась, и вошел Рорк.

— Можно ли приравнять разговор со своим клоном к разговору с самим собой? — спросила она.

— Один из многочисленных вопросов и саркастических замечаний, которые прозвучат, если все это когда-нибудь станет достоянием гласности. — Он подошел, встал у нее за спиной и положил руки ей на плечи. И безошибочно нашел место, где был сосредоточен самый болезненный узел нервного напряжения. — Расслабьтесь немного, лейтенант.

— Спать я не лягу. Дам им еще десять минут, а потом мы опять поменяем их местами.

— Насколько я понял, вы с Мирой помирились.

— Я не уверена, что мы помирились. Скорее перешли из состояния крайней озлобленности к обычному раздражению.

— Это уже прогресс. Вы с ней обсудили то, что сказала Рио? Она дала вам именно то, на что вы надеялись.

Ева вздохнула.