Дебра Дайер - Возлюбленная колдуна

• Название: Возлюбленная колдуна
• Автор: Дебра Дайер
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 1995

Красавец Коннор живет во времена викингов, а его суженая, которую он часто видит в мечтах, — американка и живет в Бостоне 1889 года. Любов­ников разделяет целое тысячелетие, но даже роковое несовпадение во времени можно преодолеть с помо­щью магии и любви.

---

— Ладно. Но только не шесть порций, — Лаура подняла руку, когда Коннор попытался возразить. — Тебе станет плохо, если ты съешь шесть порций мороженого на пустой желудок.

— Против этого ничего не возразишь, — он улыбнулся ей. — Как ты считаешь, с чего мне начать?

— С шоколадного, ванильного и… — Ла­ура взглянула на вывеску за прилавком, — и попробуй персиковое.

— Ты должен понять, что это ребячест­во! — Лаура сидела с Коннором за одним из круглых столиков около окна кондитерской, запуская ложку в пухлый шарик шоколадного мороженого. — Ни один разумный человек не станет есть мороженое перед ленчем.

— Я никогда не пробовал ничего подобно­го! — Коннор взял ложкой персиковое моро­женое. — Это чудесно!

Лаура не могла не улыбнуться, глядя, как его лицо просияло.

— Многие люди любят есть мороженое только летом.

Коннор указал ложкой на ее блюдечко.

— Ты не входишь в их число.

— Должна признаться, что могла бы есть мороженое круглый год.

— Ну и ешь, если хочешь. — Коннор под­нес к губам ложку ванильного мороженого, отправил ее в рот, улыбнувшись от удоволь­ствия.

— Мы не всегда можем делать то, что нам хочется. — Она опустила глаза к своей вазочке, почувствовав укол вины за неподобающий по­ступок. — Моя мать подумала бы, что я сошла с ума, если бы сейчас увидела меня.

— Я согласен, что есть правила, которые нельзя нарушать. — Коннор простым, но изящным движением промокнул губы салфет­кой. — А иные правила предназначены только для того, чтобы лишить нас свободы. Эти правила не стоит соблюдать.

— Но если все будут так считать, то в мире воцарится хаос.

— От того, что мы едим мороженое перед ленчем?

— Конечно, нет. — Лаура погрузила ложку в мороженое. Правила, по которым она жила всю свою жизнь, казались ему глупыми. — Я так и знала, что ты не поймешь.

— Потому что я — викинг и разбойник? Лаура взглянула прямо в его бездонные синие глаза, которые снова и снова поражали ее своей красотой. Она глубоко вздохнула, пы­таясь успокоить колотящееся сердце, но сдав­ленное горло не пропускало воздуха.

Если не замечать взъерошенной черной гри­вы, Коннор выглядел настоящим викториан­ским джентльменом в белой рубашке, галстуке и светло-сером пальто. Но все же за изыскан­ной внешностью скрывалась могущественная сила, которую он излучал и которая окутывала Лауру, как солнечное тепло, грозя сжечь ее, если она окажется слишком близко. Но какая-то часть ее существа, глупая девочка, продол­жавшая жить в глубине ее души, пыталась представить, что будет, если дать этому пламе­ни лизать свою кожу. Она содрогнулась, испуганная мыслями, возникающими в ее мозгу.

— Ты боишься чего-нибудь? Он нахмурился, явно удивленный внезап­ным поворотом ее мыслей.

— Я не был бы человеком, если бы не испытывал страха.

— Но похоже, ты не боишься ничего. Ты ко всему подходишь так, как будто это чу­десное новое открытие, которое ты собираешь­ся объявить своей собственностью.

— Ваш век полон для меня новых откры­тий.

— Да, конечно. Но большинство людей ис­пугалось бы таких огромных перемен за такое короткое время.

Коннор выглянул в окно. Солнечные лучи били ему в лицо, золотя кончики густых чер­ных ресниц.

— Ты когда-нибудь видела единорога?

— Конечно, нет. Никаких единорогов не бывает.

— Их теперь не осталось. — Он улыбнулся и взглянул на нее глазами, полными озорных искорок. — Но когда-то единороги населяли холмы великой островной страны. Они были любимыми животными Туата-Де-Дананн, лю­дей, которые правили Атлантидой.

— Атлантидой? — Лаура засунула в рот ложку мороженого, чувствуя, как шоколадная смесь тает на языке. Но в ее памяти стоял запах экзотических пряностей, преследуя и со­гревая ее изнутри; она всегда будет помнить этот вкус. Лаура проглотила комок. — Я чуть-чуть старовата, чтобы верить в сказки.

— Если вспомнить все, что случилось за последние несколько дней, тебе действительно трудно поверить, что Атлантида и единороги существовали. — Он проглотил ложку моро­женого, и на его губах осталась липкая белая полоска.

— Хорошо. — Взгляд Лауры был устрем­лен на его язык, слизывающий мороженое с губ, и у нее во рту пересохло, когда она вспомнила, как этот скользкий язык прикасал­ся к ее губам. — Так что же случилось с едино­рогами в Атлантиде?

— Королевский колдун предвещал катаст­рофу, которая уничтожит остров. Были сдела­ны приготовления, чтобы по возможности спасти людей и животных. Были построены огромные корабли, и начался исход. Но когда настала очередь единорогов подняться на суда, они отказались. Никто не смог убедить жи­вотных покинуть остров, который был их ро­диной.

— Неужели их нельзя было увезти на­сильно?

— Так и сделали. Но единороги, которых силой увезли с острова, умерли еще до того, как корабли достигли новой земли. Страх пе­ред переменами лишил их силы духа и му­жества.

Лаура поймала себя на том, что смотрит на его губы, наблюдая, как он отправляет в рот мороженое, и думая, что получится, если смешать мороженое и пряный вкус его рта.

— Надо думать, мораль твоего рассказа такова: те, кто не в силах измениться и приспо­собиться к новым условиям, погибают.

Коннор кивнул.

— Мы должны обладать силой, чтобы гнуться, мужеством, чтобы встречать переме­ны, и мудростью, чтобы знать, как приспо­собиться к новой жизни.

Лаура отвела от него взгляд, пораженная мудростью, которой светились его глаза; эта мудрость порождала в ней чувство, как будто все правила, которые она соблюдала всю свою жизнь, были не чем иным, как железными пру­тьями, превращающими ее в узницу приличий.

Но этот человек — викинг, Боже милосерд­ный! От него нельзя ожидать, что он станет подчиняться законам общества. И, разумеется, не ей нарушать эти законы. Лаура погрузила ложку в тающее мороженое. Это его вина. Если бы он не поцеловал ее, она бы не сидела здесь, думая о скандальных вещах. У него нет никакого права заставлять ее мысли двигаться по путям, запретным для настоящей леди. Ни малейшего права.

Глава 14

— Моя мать была просто шокирована, ко­гда увидела, как Лаура и мистер Пакстон се­годня утром выходили из парка. — Филипп Гарднер отхлебнул чая и поморщился, будто напиток был горьким. — Должен сказать, мисс Чандлер, я удивлен, что вы позволяете Лауре гулять с мистером Пакстоном.

Теплый солнечный свет, струившийся сквозь окна гостиной за спиной Софи, превра­щался в лед в мрачных глазах Филиппа. Он сидел рядом с ней на краю дивана, как камен­ная статуя, установленная на зеленом бархате с золотистыми полосами.

— Я уверена, что Коннор в состоянии убе­речь Лауру от любых неприятностей! — Софи подняла с чайного столика тарелку с ломтика­ми кекса. — Возьмите кекс.

— Нет, спасибо! — Филипп облизал гу­бы. — Кажется, вы меня не поняли, мисс Ча­ндлер.

Конечно, не поняла.

— Еще сахара?

Он покачал головой.

— Ваш кузен — довольно странный чело­век.

— Да, — кивнула Софи, размешивая са­хар. — Вы весьма проницательно заметили его исключительность. Он великий человек, ге­ний — честное слово!

— Кажется, я читал где-то, что гениаль­ность находится в опасном соседстве с безу­мием.

— Неужели?

Филипп мрачно кивнул.

— Вы, конечно, согласитесь, что благовос­питанный джентльмен не станет отпускать во­лосы до плеч и ходить в кожаных штанах?

— Вы хотите сказать, что мой кузен дурно воспитан, мистер Гарднер?

— Я думаю, что об этом вы должны су­дить сами. Но как бы мне ни хотелось это говорить, я обязан. — Он устремил на Софи ледяной взгляд. — Я считаю, что вы поставили репутацию Лауры под удар, позволив этому человеку бывать наедине с ней.

— Ясно! — Софи с трудом выдавила улыб­ку. — Не только мой кузен дурно воспитан, но еще и я плохо присматриваю за племянницей.

Филипп вздохнул.

— Я говорю это только потому, что при­нимаю некоторое участие в судьбе Лауры. На­до думать, вы понимаете, что я намереваюсь жениться на ней.

У Софи все сжалось внутри, когда она пред­ставила, что Лаура станет женой этого чело­века.

— Да, она говорила, что обдумывает ваше предложение.

— Я попрошу вас в дальнейшем не поз­волять Лауре бывать наедине с джентльменом, с которым она не обручена. Люди могут не­верно понять, и ее репутации может быть на­несен урон;

— А вам, разумеется, не нужна невеста с испорченной репутацией.

— Я сомневаюсь, чтобы какой-либо уважа­ющий себя человек захотел жениться на девуш­ке с испорченной репутацией. — Филипп насупился, глядя на Софи. — И едва ли мистер Салливен будет доволен, если репутация Ла­уры окажется запятнанной.

Софи сумела сохранить на лице улыбку, размышляя о том, как Дэниэл отнесется к ее вмешательству в судьбу его дочери.

— Как мне повезло, что вы указали мне на мои промахи!