Лео Мулен - Повседневная жизнь средневековых монахов Западной Европы (X-XV вв.)

• Название: Повседневная жизнь средневековых монахов Западной Европы (X-XV вв.)
• Автор: Лео Мулен
• Издательство: Молодая гвардия
• Жанр: История
• ISBN: 5-235-02450-8

Мир монахов на протяжении столетий вдохновлял и формировал цивилизацию европейского Средневековья. Что же известно нашим современникам о повседневной жизни монашества, о том, как они молились, как готовились к смерти, что читали, чем питались, как спали?

Лео Мулен – признанный специалист в области истории и социологии религии. Он изучил множество самых различных источников: хроник и сборников обычаев, посланий основателей орденов и житий святых, а также научных трудов, посвященных этой проблематике. Автор убедительно и живо показывает, как, уповая на Промысел Божий, жили в эпоху Средневековья эти люди огня, железа и веры.

---

Елемозинарий

Елемозинарий (eleemosinarium – «подающий милостыню») обязан раздавать милостыню нищим, беднякам, странникам, отверженным, вдовам, неимущим клирикам, всем путешествующим и даже прокаженным. Он должен осуществлять справедливое распределение пищи, напитков, старой одежды, а в праздники – еще и мелких монет. Можно предположить, что в толпе нищих, ежедневно теснившихся у ворот монастыря, иногда проскальзывали профессиональные попрошайки. Однако в сборниках обычаев я не встретил опасений на сей счет. По всей вероятности, монахи считали, что лучше оказаться обманутыми, чем безжалостными и подозрительными. Наоборот, встречаются упоминания о тех, кто некогда был богатым и могущественным, но волею судьбы оказался в нужде. Елемозинарию следовало проявлять особую деликатность по отношению к таким несчастным, которые могли стыдиться окружения нищих. Им он помогал втайне.

Более чем кто-либо другой, елемозинарий должен был проявлять себя добрым, сдержанным, выказывать сострадание и милосердие, терпеливо выносить жалобы и назойливые крики осаждавших его горемык. Он был, как написано в сборнике Эйнсхема, «поддержкой отверженных, отцом бедняков, опорой несчастных». Кроме того, он навещал лежачих больных в окрестностях монастыря, приносил им пищу и укреплял духовно, находя слова утешения. Вместе со своими помощниками он погребал умерших, родные которых слишком бедны, чтобы оплатить похороны. Елемозинарий Вестминстерского аббатства посылал в Лондон отобранных им детей для обучения различным ремеслам.

Наставник новициев

Изначально такой наставник у клюнийцев имел второстепенные функции (действительно, в бенедиктинском уставе, LVIII, 11—12, этот служитель упоминается лишь мимоходом и характеризуется как «senior, способный распознавать души»). Его должность становится более важной у цистерцианцев: здесь наставник новициев следует непосредственно за помощником приора.

В Дареме наставник новициев помещался в прекрасной комнате, обшитой панелями и охранявшейся привратником. Он посвящал своих подопечных в повседневную жизнь монастыря, пояснял им смысл таинств, жестов и облачения, традиций и обычаев, которые необходимо соблюдать всю жизнь. Он также обучал их чтению, письму, пению. Он толковал им Священное Писание, труды Отцов Церкви и произведения богословов, мистиков, канонические сочинения того ордена, к какому они имели честь принадлежать отныне.

Другие функции

В церквях происходили кражи, поэтому монахи были вынуждены нанимать постоянных сторожей, которые, ночуя и питаясь в монастыре, охраняли его. Часто эта задача вменялась в обязанности помощнику ризничего.

Должность привратника (portarius) иногда пожизненно отдавалась какому-нибудь мирянину и становилась наследственной в его роду.

Название «circatores» носили монахи, которые «курьезно» (буквально «с любопытством»), то есть с превеликим рвением, следили за тем, чтобы в положенное время все работали или же спали, а богослужения совершались, как подобает. По словам одного автора, это были «бродячие шпионы», что, конечно же, не вызывало к ним симпатии окружающих.

В крупных аббатствах большинство служителей и ответственных за различные службы имели заместителей и помощников, некоторые из которых были мирянами, получавшими жалованье за работу, например, повар, камерарий, елемозинарий, келарь. В целом, должностей существовало много. Без преувеличения можно сказать, что, принимая во внимание довольно ограниченное количество монахов в большинстве монастырей, все они были служителями того или иного уровня.

Визитаторы

Из всех служителей наиболее важными в плане влияния на монахов были визитаторы, эти missi dominici[50] центральной власти. В нашем распоряжении достаточно их отчетов, в частности из Клюни, напичканных всевозможными сведениями. Это поистине подробнейший обзор всего, что подметили эти средневековые «досмотрщики», инспектируя помещения, отслеживая повседневную жизнь в монастыре, опрашивая монахов с глазу на глаз.

Вот некоторые, собранные наудачу отрывки из этих отчетов: в таком-то монастыре не соблюдалась тишина, и лампада в алтаре не горела денно и нощно. Один монах поранился и лишился пальца, так как к нему не было проявлено внимание. Такой-то приор парализован и не способен дальше управлять монастырем, поэтому следовало бы назначить ему заместителя, но лишать его этой должности было бы непристойно: аббат, немощный ныне, все равно еще пользуется доброй репутацией. В каком-то другом монастыре за неимением книг монахи не могут достойно славить Господа. Еще где-то после дождя протекла крыша, или пол поврежден, или монахи не спят в общей спальне и не питаются вместе, не носят одежды и обуви по уставу…

Визитаторы отмечали, что монахи продают вино и хлеб, которые получают в качестве пайка и главного блюда. Кроме того, они не творят милостыню или удерживают часть ее у себя. Такой-то приор замечен в нерадивости: ему предписывалось просить прощения своих грехов накануне генерального капитула. Другой приор отличился негостеприимством, и его сместили с должности «без снисхождения», то есть без извинения.

Картезианский сборник обычаев предостерегает монахов от дачи «каких-либо показаний, продиктованных хитростью, ненавистью или завистью». Другая же статья сборника советует каждому, начиная с приора, не быть злопамятным по отношению к тому, кто когда-либо делал ему упреки. Каждый монах должен понять, что все сказанное проистекало из одной только милости и поэтому должно быть принято тоже в духе благоволения и смирения. Хочется на это надеяться. После завершения своих наблюдений визитаторы составляли отчет. Этот документ обычно не содержал ни льстивых восхвалений, ни резких упреков. Визитаторы избегали выделения мелких и незначительных фактов. Их девиз: «Puram veritatem simplicibus verbis» – «Излагать чистую правду простыми словами». Затем, «поскольку случаев согрешить всегда предостаточно в такого рода общении», визитаторы и вся братия, распростершись ниц, вместе возносили Conflteor[51].

Приор обязан сообщить визитатору о своем намерении уйти в отставку, но тот может позволить ему это только с согласия генерального капитула или преподобного отца, главы ордена. Та же статья уточняет, что поспешность особенно неуместна, когда этой отставки слишком настойчиво добиваются многие монахи, так как необходимо время, чтобы поразмыслить и установить, не является ли это упорное единодушие банальными интригами. Глава XXIII «De visitationibus» («О проверках») Устава картезианского ордена гласит, что в серьезных случаях визитатор вправе потребовать рассказать ему всю правду без утайки и даже дать клятву, чтобы подтвердить истинность сообщаемых сведений. Но при этом добавлено: если только он не имеет оснований опасаться, что его требование вызовет клятвопреступление.

Если визитатору приходится решать острый или деликатный вопрос, то он спрашивает мнение приора. Завершенный отчет зачитывается в присутствии всей монастырской братии и вручается приору, который на тот или иной праздник вновь зачитает его.

Не стоит даже говорить о том, что визитаторы, «эти возмутители спокойствия» в монастыре, находили далеко не радушный прием. В 1262 году Клерво отказался принять аббата Сито в качестве визитатора, тот же, в свою очередь, ответил угрозой отлучения. Инспекции простых монахов, даже если их делегировала центральная власть, оказывались малоэффективны; с подобными поручениями лучше всего было посылать прелатов, но тех явно не хватало. В некоторых местах визитаторов побивали камнями…

От визитаторов требовалось, чтобы они имели смелость взять на себя эту ответственность. Но так бывало не всегда. В аббатствах на комменде[52] аббатом являлся феодальный сеньор, редко бывавший там, живший на широкую ногу благодаря доходам от аббатства и вовсе не склонный принимать у себя визитаторов. Они довольствовались тем, что посылали ему духовные увещевания с напоминаниями монахам, что они не должны отлучаться из обители без причины (но по опыту можно утверждать, что причины находились постоянно), не впадать в крайности (неопределенное понятие), не позволять себе излишеств (но где границы необходимого?), не вести разговоров с гостями (а как же радушный прием? а как нести доброе слово везде, где это представляется необходимым?)… Толку от этого, как правило, было мало.

Редко находились такие визитаторы, как Роберт Гросстест, епископ Линкольна, который сразу переходил к делу: во время своего пасторского инспектирования в 1236 году он снял с постов семерых аббатов и четырех приоров. Иногда и сам визитатор под каким-либо предлогом терпимо относился к тому, что он должен бы и запретить. Причина сего заключалась либо в том, что он сам был из монастыря, где данная практика разрешалась, либо он скептически смотрел на эффективность своего запрета.