Гелена Мнишек - Прокаженная

• Название: Прокаженная
• Автор: Гелена Мнишек
• Издательство: Информ
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 1992
• ISBN: 5-87136-03-3

Роман «Прокаженная» рассказывает о прекрасной и трагичной любви прелестной Стефании Рудецкой и знатного польского магната Вальдемара Михоровского. В начале двадцатого века книга имела огромный успех и издавалась в Польше шестнадцать раз.

---

Княгиня тяжко вздохнула.

Взяла колье из бриллиантов и опалов в оправе прекрасной работы:

— Его привезла с собой герцогиня де Бурбон, Габриэла. Говорят, будто опалы приносят владельцу несчастье. Может, это и суеверие, но в данном случае так и сталось. Это колье отец подарил ей, когда она впервые выехала в свет. Ты знаешь ее историю, она была счастлива всего два месяца, когда познакомилась с Гвидо, все кончилось… Его фотографию она всегда носила с собой, уступив ее предсмертным мольбам, я положила ее к ней в гроб, на грудь… прикрыла цветами… Несчастная мученица!

Стефа опустилась на колени рядом с княгиней, прижалась щекой к ее рукам. Глаза у нее разболелись от сверкания драгоценностей, временами легкий трепет сотрясал тело.

Княгиня склонилась над ней:

— Твоя бабушка тоже была несчастная… тяжкая выпала ей доля…

Стефа подняла на нее глаза, прошептала жалобно:

— Она не знала, что он продолжал любить ее. Жила и умерла, разуверившись в его чувствах. Это страшнее всего!

— Да, Мачей никогда больше не был счастлив… Совесть ужасно мучила его. Потом жизнь залечила рану, появились дети, внуки… он многое забыл. Но сохранил миниатюру с ее изображением, ты видела сама. Время, дитя мое, словно безжалостный резец, изменяя лик земли, изменяет и душу человека. Он все забыл! Быть может, зря… Ты напомнила ему ее, и его ужасно потрясла ее смерть…

— Если б она о том знала, ей легче было бы умирать, — шепнула Стефа.

Они умолкли. Только самоцветы перемигивались разноцветными искорками, словно глумясь над людскими печалями и несчастьями, как бы принижавшими красоту камней. Самоцветы, вызывающие, гордые, холодно и язвительно рассыпали фонтаны радужных искр.

Княгиня очнулась. Медленно взяла со стола диадему с бриллиантами и жемчугами, возложила ее на голову Стефы. Огромные бриллианты засияли в пышных, шелковистых волосах девушки. Казалось, ее увенчали королевской короной. Стефа улыбнулась княгине, глаза ее искрились, от нее веяло расцветшей юностью, и детской наивностью, и величием принцессы. Она была столь прекрасна, что княгиня, изумленно откинувшись на спинку кресла, любовалась ею, словно картиной старого мастера.

— Как ты очаровательна! Откуда в тебе столько красоты?

Стефа рассмеялась:

— Так уж вышло, бабушка…

В дверь постучали. Княгиня резко спросила:

— Кто там?

— Я, Вальдемар.

Старушка быстро встала и подошла к двери. Майорат сказал, входя:

— Дорогие дамы, я ищу вас по всему замку. Вы хорошо спрятались, однако я…

Он умолк, увидев Стефу в бриллиантовой диадеме. В глазах у него сверкнуло восхищение, торжество, радость. Он подошел к ней и взял в ладони ее руку:

— Чудо мое, как ты прекрасна!

— Правда, бриллианты ей идут? — подхватила княгиня.

— Божественно! — сказал Вальдемар. — Я хотел бы, чтобы тебя сейчас видели все… — он поколебался и закончил: — все, кто тебе завидует.

— А не похожа я на переодетую Золушку? — спросила Стефа с долей кокетства.

Княгиня рассмеялась. Вальдемар поцеловал Стефе руку:

— Ты похожа на королеву, недостает только соответствующего платья, колец-сережек, ну… и горностаевой мантии. Когда я одену тебя так, ты завоюешь весь мир!

— Но прежде всего — короля! — подхватила Стефа, открыто глядя на него.

— Сорванец! — погрозила ей шутливо княгиня.

— Короля ты очаровала в скромном платьице и с кораллами на шее, которые ему дороже всех этих сокровищ из пещеры Али-Бабы, — сказал Вальдемар, указывая на драгоценности.

Потом взял прекрасную ленту с большими рубинами в центре и бриллиантовыми звездами, сам возложил ее на голову невесте, сняв предварительно диадему:

— Чарующе!

Она весело рассмеялась. Княгиня подавала Вальдемару все новые драгоценности, а он украшал ими Стефу.

Девушка, увидев себя в зеркале, поразилась собственной красоте. Восхищенный Вальдемар пожирал взглядом любимую, радуясь, что родовые драгоценности послужили ей прекрасной оправой.

Он сам выбрал двойное жемчужное ожерелье с маленькой застежкой, усыпанной бриллиантами, улыбаясь, застегнул на шее Стефы. Жемчужины блистали на бледно-лиловой шелковой блузке, словно капли росы на изящных ирисах.

— Пусть они на шее и останутся, — сказал Вальдемар, целуя руку зарумянившейся Стефе. — Мой первый подарок после кольца.

— Первый? Вы уже и раньше делали мне подарки! — возразила Стефа.

— Все равно, это мой первый подарок из фамильной сокровищницы, — сказал майорат.

Она поблагодарила его улыбкой. Вальдемар нежно обнял ее и притянул к себе, прильнул губами к ее губам.

Стефа замерла. Вальдемар тут же отпустил ее. Девушка глянула на княгиню, но старушка с преувеличенным вниманием перебирала драгоценности.

Вальдемар хлопнул себя по лбу:

— Ах, я и забыл! Приехал Морикони, и я пошел искать вас, но, увидев тебя, чудо мое, обо всем забыл…

Они втроем принялись собирать драгоценности и закрывать коробочки.

Когда Стефа с княгиней и майорат появились в зале, к ним подошел граф Морикони, высокий мужчина со светлыми бакенбардами и прической на прямой пробор, отчего лицо его выглядело словно бы разъятым на две половинки, которые скрепляло пенсне в золотой оправе. Он приветствовал тещу и учтиво поклонился Стефе.

Она грациозно подала ему руку, с некоторым холодком, что придавало ей элегантность и независимость.

Граф, глядя на нее удивленно, чуть смешался, но тут же поднес к губам ее руку и галантно промолвил:

— Желаю всех благ… и примите мои поздравления, хотя они должны быть сделаны главным образом майорату, которому, я сказал бы, повезло.

— Спасибо, — просто ответила Стефа и отошла к его жене, панне Рите и Трестке.

Морикони смотрел на нее с возраставшим удивлением. Ее красота, изящество, голос, каждое движение начинали восхищать его. Стефа предстала перед ним в совершенно ином свете.

«Quelle noble fille! quelle enchante resse»[97] — повторил он мысленно, не веря собственным глазам.

На пана Рудецкого он тоже поглядывал удивленно. Людей его уровня граф считал похожими на неуклюжих слонов, но перед собой он увидел вполне светского человека и только крутил головой, словно подозревая, что пан Рудецкий попросту переодетый и загримированный актер.

За обедом место Стефы оказалось прямо напротив графа, и его выпуклые голубые глаза неустанно впивались в нее из-за стекол пенсне, словно два буравчика. Разговор за столом шел оживленный, легкий. Стефа говорила много и охотно, слова ее звучали свободно и живо. Восхищение графа было безграничным — сущая патрицианка!

Вальдемар видел в глазах Морикони это удивление и, крайне довольный тем, как Стефа держалась, нарочно вел разговор так, чтобы Стефе пришлось говорить как можно больше. Не сомневался, что она с честью выйдет из любого сложного положения. Он уже не раз подвергал ее разного рода испытаниям и убедился, что она обладает острым умом, чувством юмора и тактичностью.

Когда подали последнее блюдо, Трестка сказал, обращаясь ко всем сразу с таким видом, словно мысль эта буквально сейчас пришла ему в голову:

— Сильнейший порок нашего времени — это флирт. Будь у него голова, я бы его, заклятого врага моего, гильотинировал!

Панна Рита засмеялась:

— Однако ж вы не сторонитесь вашего заклятого врага…

— Я? Вы шутите! Докажите!

— Ну, доказательства наверняка остались за границей…

— А что, вам собирали сведения обо мне?

Все рассмеялись. Рита пожала плечами:

— О, меня ваше поведение не интересовало! Я всего лишь встаю на защиту флирта.

— Потому что вы его обожаете.

— Попросту люблю.

— Зловредный сорняк, порожденный каким-нибудь демоном…

— И перенесенный к нам наверняка из дворца французских Людовиков, — весело подхватила Стефа. — Скорее всего, его изобрели именно там…

— Напудренные головы маркизов и виконтов, — закончил Вальдемар.

— Или уличные цветочницы и разносчики газет, — махнул рукой Трестка.

— Ну что вы! — запротестовала Стефа. — Флирт родился в салонах, а не на улицах!

Граф Морикони, бросив на нее быстрый взгляд, склонился над столом и спросил:

— Значит, вы считаете, что флирт — достижение цивилизации?

— Отчасти — да.

— А на каком основании?

— Потому что простые люди не знают флирта — ни по названию, ни по сути. У них нет времени оттачивать искусство флирта, они бы попросту не сумели овладеть им.

— Почему? И у крестьян встречается нечто похожее на флирт.

— Но не в деталях.

— Но похожее.

— Но не то, что подразумевается под этим у нас.

— Но лежащая в основе идея — та же самая, — упрямился граф.

Стефа не уступала:

— Пан граф, и дикая лесная роза — тоже роза, но если сравнить ее с оранжерейной — какое отличие в цветах, аромате и породе! Потому я и утверждаю, что простые люди радуются жизни и берут от нее свое гораздо откровеннее, чем более интеллигентные круги, но не обладают салонными манерами. Их этика своеобразна, только им присуща, и это отличает их от тех, кто обладает светскими манерами.