Конни Мейсон - Нежная ярость

• Название: Нежная ярость
• Автор: Конни Мейсон
• Издательство: Эксмо
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 1997

Юную Габби насильно выдают замуж за молодого плантатора с Мартиники. Яростная страсть мужа открывает ей мир чувственных восторгов. Она жаждет любви, не ведая о тайне, заставляющей его избегать глубокого чувства. Разлученные превратностями судьбы, они пытаются забыть друг друга, но над своими сердцами они уже не властны.

---

– Я сам тебя довел до этого, – горячо сказал Филип. – Не твоя вина, что ты была одинока и обратилась к капитану Стоуну. Я... по-своему я даже благодарен ему за то, что он вернул тебя мне.

Как Габби ни хотелось, ей трудно было поверить Филиппу. Ей вдруг пришло в голову, как она сможет испытать его неожиданное великодушие.

– Филип, – решительно начала она, – а тебя не интересует, где я была после отъезда Роба?

Ее вопрос застал его врасплох, и несколько секунд он подозрительно смотрел на нее. Действительно, подумал Филип, он был так взволнован встречей с Габби, что ему и в голову не пришло спросить ее, как она существовала последние несколько недель. Но он не был уверен, что хочет знать ответ на этот вопрос. Его мрачное молчание противоречило принятому им решению все забыть и простить.

Она горделиво подняла свою очаровательную головку и, отчетливо произнося слова, сказала:

– Я жила у Марселя Дюваля!

– Марсель Дюваль! – повторил Филип, побледнев, несмотря на загар. – Неужели этот человек никогда не исчезнет из моей жизни? Я полагал, что он давным-давно уехал из Нового Орлеана. Где он нашел тебя, Габби? Или ты его нашла?

– Мы одновременно нашли друг друга. И чисто случайно, – объяснила Габби. – Его карета наехала на меня, когда лейтенант Грей гнался за мной, и он отвез меня в дом своей сестры. Я надеялась получить место гувернантки у его сестры Селесты, когда она с детьми вернется в город.

– Понятно, – сказал Филип задумчиво. – Лейтенант Грей сказал, что не узнал человека, который увез тебя в своей карете. – Он пристально взглянул на нее. – Но, если ты говоришь, что семьи его сестры не было в городе, значит, вы с ним были вдвоем в доме. – Выражение его лица стало непроницаемым, но Габби успела заметить ледяной блеск глаз.

Габби знала, что настал момент истины. Поверит ли Филип, что между ней и Марселем ничего не было? Вслух она сказала:

– Марсель предложил мне приют до тех пор, пока не вернется Роб, и я была ему благодарна.

– Насколько благодарна, Габби? Ты предложила ему в благодарность свое тело, так же как и своему капитану? – едва сдерживая гнев, произнес он.

Рука Габби описала дугу в воздухе и с размаху ударила его по щеке. Внезапно Филип почувствовал, что гнев оставил его, и Габби даже стало его жалко, когда он как-то сник у нее на глазах.

– Марсель никогда не был моим любовником, у меня даже в мыслях такого никогда не было. Собственно говоря, он уехал на следующий день после того, как я поселилась в его доме, и с тех пор я его не видела.

Ее поразило выражение огромной радости на лице Филиппа. «Верит ли он мне?» – подумала Габби. Его обвинения огорчили ее, но, если теперь он поверит, значит, еще есть надежда.

– Ты мне веришь, Филип? – сказала она, затаив дыхание.

В его глазах появилась серо-голубая дымка, и он сразу же ответил:

– Да, дорогая, я тебе верю. Эти ужасные слова вырвались у меня помимо воли. Просто я не могу спокойно слышать имя Марселя.

Он поцеловал ее, медленно, чувственно, Габби задрожала, и поток воспоминаний затопил ее, вызвав желание. Она вспомнила долгие, наполненные любовью ночи в его объятиях, бурю, которая лишила ее невинности, и нежность, которая иногда пробивалась сквозь защитную броню этого мужчины.

Видя, что Габби не протестовала и не вырывалась от него, Филип осмелел, приблизил губы к впадине на ее шее, где бился пульс, потом к груди, где он расстегнул пуговицы ее рубашки. Она издала гортанный стон, ^который подхлестнул его, и его руки быстро задвигались, освобождая ее от остальной одежды. Его собственная одежда упала в мгновение ока, и Габби ощутила его мускулистое тело рядом с собой.

– Я хочу тебя, Габби, – хрипло прошептал он. – Бог мой, как я скучал по тебе!

Его губы, прикасаясь к ее телу, оставляли огненную дорожку, и, когда его пальцы проникли в ее сокровенную глубину, он почувствовал, что она готова встретить его. Она была возбуждена и испытывала гораздо более сильное желание, чем в ту единственную ночь ее близости с Робом. Прикосновения Роба были нежными и упоительными, но Филип зажигал в ней пламя, и она изнемогала от желания.

Внезапно сквозь дымку восторга Габби ощутила, что Филип резко отпустил ее и пристально смотрит на нее.

– Не останавливайся, Филип, – попросила она, едва сознавая, что говорит.

Но Филип по-прежнему сдерживал себя. Как бы он ни хотел ее, Филип понимал, что не может быть с нею, пока не задаст один вопрос, даже если это означает потерять ее навеки. Никогда в жизни он не согласится пережить снова тот ад, в который ввергли его последние слова Сесили в роковую ночь ее гибели.

Сделав глубокий вдох, чтобы голос не дрожал, он сказал:

– Габби, милая, ты, наверно, возненавидишь меня за этот вопрос. Никогда больше я не хочу испытывать мучительные сомнения... – Он замолчал, и Габби тщетно пыталась понять смысл его слов. – Я должен знать, Габби. Ты не... не беременна от капитана Стоуна? – выпалил он. – Ты понимаешь, почему я спрашиваю? Постарайся представить себя на моем месте.

– А если и так, Филип? – спросила Габби, закипая от возмущения.

– Я приму ребенка, потому что он твой, и даже, черт возьми, буду любить его, потому что его отец был храбрым человеком и любил тебя! Но он никогда не сможет стать моим наследником.

Постепенна гнев Габби улегся, когда она осознала слова Филиппа. Для нее это было доказательством того, что он действительно изменился, что он я любит ее. Она-то точно знала, что их единственная s§ ночь с Робом прошла без последствий, и смогла быстро успокоить Филиппа.

– Филип, милый мой, мы с Робом были вместе только один раз, и я точно знаю, что я не забеременела после той ночи.

– Радость моя! Любовь моя! Будем надеяться, что наша сегодняшняя встреча окажется более плодотворной! – воскликнул Филип и постарался снова разжечь пламя, которое сжигало их за несколько мгновений до этого. Габби почувствовала его желание, которое захватило ее. Она непроизвольно стала двигаться с такой неистовостью, что ей стало больно, а потом у нее как будто выросли крылья, и внутри что-то взорвалось, разлетелось по телу миллионами маленьких осколков как раз в то мгновение, когда Филип достиг своего обжигающего пика.

9

После такого бурного воссоединения Габби вернулась на «Стремительный» с Филиппом. Они собирались отплыть на Мартинику, как только это станет возможным. Двенадцатого декабря было получено сообщение, что британский флот стоит на рейде в районе озера Борн. Генерал Джексон полагал, что англичане не пойдут на веслах шестьдесят миль через озеро, поэтому оставил лишь небольшую флотилию канонерок.

Джексон не знал, что англичане уже начали переправлять свою армию из 5700 человек в добытых где только можно плоскодонках на остров, который находился посередине озера Борн. А вскоре им представился случай, значительно облегчивший наступление: местный испанский рыбак за вознаграждение показал им дорогу в протоку Бьенвеню, единственную, которая была не заблокирована Джексоном. Эта протока вела к левому берегу Миссисипи в восьми милях от города. Американцы знали, что протоку Бьенвеню будет оборонять майор Вильерс, чья семья владела землей вдоль протоки. А Вильерс полагал, что опасность нападения невелика, и оставил на берегу чисто символический сторожевой пост.

Двадцать третьего декабря англичане вошли в протоку Бьенвеню, захватили майора Вильерса и его плантацию и оставались там, пока вся их армия переправлялась через озеро Борн. Майору Вильерсу каким-то образом удалось сбежать, он добрался до Нового Орлеана и сообщил Джексону, что сотни англичан находятся в восьми милях от города.

Когда Филип узнал о происшедшем, он предложил себя и всю команду «Стремительного» в распоряжение генерала Джексона. Тот охотно согласился. Двадцать четвертого декабря, накануне Рождества, Филип попрощался с Габби.

Хотя она предвидела отъезд мужа, она не могла подавить свой страх при прощании.

– Пожалуйста, Филип, – просила она, – позволь мне поехать с тобой. Я могу чем-нибудь помочь, хотя бы ухаживать за ранеными.

– Нет, милая, – сказал он непререкаемым тоном. – Ты останешься здесь, пока я не вернусь.

Там, посреди ружейных выстрелов и разрывов снарядов, слишком опасно. Я не хочу снова потерять тебя.

– А как же ты? – спросила она. – Ты тоже подвергаешься опасности.

– Это другое дело, малышка. Я могу позаботиться о себе, – ответил он, не обращая внимания на ее недовольство. – Иди ко мне и поцелуй на прощание, как достойная жена воина. – Габби бросилась ему на шею и изо всех сил старалась не плакать. Филип нежно поцеловал ее и сразу же отстранился. Он стремительным шагом, не оглядываясь, направился к своим людям, уже погрузившим оружие на повозки и ожидавшим его, и они отправились в путь.

Рождество получилось очень грустным, никаких известий от Филиппа не было, единственное, что она узнала, – один из кораблей Жана Лафита, «Каолина», обстреливает англичан на левом фланге, а американские войска атакуют на правом. Все это время Габби усердно молилась за спасение Филиппа и своих друзей с Баратарии.