Яков Цветов - Синие берега

• Название: Синие берега
• Автор: Яков Цветов
• Жанр: Биографии и Мемуары

---

Данила шагал широко и прочно. Мария шла рядом, ногам было тепло. За спиной двигался Саша. Она была спокойна. Верилось: "С такими все обойдется".

- Смотри, Сашко, ноги не покалечь, - оглянулся Данила. - Теперь ноги - первая голова...

А в босые ступни, как назло, впивались невидные в траве острые сучья, сосновые шишки, и сколько же этих сучьев и шишек раскидано по лесу!

Данила, Саша и Мария ступали по длинным утренним теням, застлавшим лес. Лес то размыкался, впуская травяные полянки, то снова сдвигал деревья, и надо было пробиваться сквозь зеленую гущину. Птицы перелетали с дерева на дерево, словно камешки кто-то перебрасывал.

Шли долго, час, два, три. Четыре. Сосны, ели, осины, опять ели, опять осины, и поляны, покрытые хвойными иглами и желтыми и красными, как огонь, листьями. Все то же. Все то же. Ничего не менялось. Будто на одном месте перебирают они ногами - удивительно одинаковый мир, сколько ни шли. "Идешь, идешь, а вроде и не идешь - десять километров отмахал, двадцать или только пять, и не представишь себе". Потянулся березовый лес: белая стена справа, белая стена слева. "А за лесом - болото, - припоминал Данила карту. - Вроде правильно идем. На северо-запад. Перейдем болото, а там и искать "хозяйство Бровченко". Может, где на метку напоремся, а то и порасспросим. Попадутся же встречь частя..."

Данила двигался, зажав руками лямки вещевого мешка. Мария едва поспевала за ним. Хоть и намотали по две портянки, сапоги просторны, и когда ступала, ноги скользили и она спотыкалась. Чуть было не упала, ухватилась за березу, удержалась. Береза, тонкая, поддалась, склонилась под ее тяжестью, и Мария услышала дрожь, пробежавшую внутри ствола. Показалось, что Данила и Саша пропали.

- Сашенька, миленький, ты ж потеряешь меня...

- Нет. Давай руку.

Она протянула руку и ощутила жесткую холодную Сашину ладонь.

Шли, осторожно передвигая ноги, словно не были уверены, выдержит ли их земля.

А болота нет и нет. Можно было повернуть, обойти болото и выбраться на шоссе севернее болота, километрах в двух от него, - размышлял Данила. Но дорога выйдет дальняя, куда как дальняя, и - видно - все равно топкая. "Пойду на болото, - решил он. - Где ж оно упряталось, проклятое!" Болоту пора появиться, если по карте. И день, как назло, кончается... Но еще светло, еще открыто небо. "А если скрючили и не так идем?"

- Смотри компас, а? - бросил Данила.

- Компас показывает: жмем своим курсом, - отозвался Саша.

Перед ними тянулось пространство, наполненное ветром, холодом, шорохом травы.

Березняк стал редеть. Гуще пошли травянистые заросли, оседая под ногами, и, хлюпая, наверх проступала зеленоватая вода: приметы болота.

- Перемахнем болото и - привал, - сказал Данила.

Зябко кутаясь в плащ-палатку, натруженной походкой человека, неуверенного в дороге, брел Саша. Мария видела босые ноги его, белевшие в тусклой приваленной траве. "Ой, Сашенька, - сжималось сердце Марии. Захолонет же... Хоть бы где сапоги раздобыть..." И как это потеряла туфли там, в городке!

Будто туфли могли что-нибудь значить сейчас...

"Добрались наконец, - соображал Данила. - Куда ж податься: вправо, влево? Где тут помельче? Черт его знает..."

- По карте болото влево с километр. А вправо километра два, зато выходит к самой поляне и ближе к шоссе. Правее и помельче вроде, прикидывал Данила вслух. Память хранила карту местности, все краски и знаки, точно была перед глазами.

В какую сторону все-таки? Влево? Вправо?

Взял вправо. Сзади тупо чавкали сапоги Марии, шлепали босые ноги Саши.

По дну стлалась скользкая, перепутанная мясистая трава, и они едва удерживали равновесие, чтоб не упасть. Потом услышали ровный шелест начинались камыши. На полный вымах протянул Данила перед собой руки, врезаясь в заросли. Он захватывал зеленые метелки, разводил в стороны и продвигался дальше. Он обернулся: Мария и Саша, тоже хватаясь за камыши, не отставали. Впереди все еще чернела болотная вода. Похоже, никогда болото это не пройти, точно конец его где-то на краю света. "И чертово, длинное какое, - досадовал Данила. - Проклятая карта... Показывала же: километра два. А идем уже сколько! Проклятая карта... Ладно, ладно, поворчал на себя. - Ну-ка, ногами тверже, ну-ка, рыжий!.." Он передвигался по вязкому дну. Мшистые кочки, как зеленые головы, чуть приподнимались над болотом. Данила обходил их. Саша и Мария следовали за ним. Водоросли обвивали ноги, и, как связанные, ноги едва переступали в этой густой жиже. "Засветло б успеть пересечь болото", - сглотнул Данила горькую слюну. Покурить, покурить!.. Свернул цигарку, ткнул в зубы. Нити дыма висели над головой, как потемневшая паутина.

Мария замедлилась, Данила услышал ее стесненное дыхание. Она не поспевала даже за его небыстрым ходом. "Не ослабла б девчонка..." Все время думал о ней. Она напоминала ему дочь. Доярка, как и мать. Заочница. Учится на зоотехника. Может, как и этой, придется пробираться бог весть где вот с таким же Данилой...

Впереди темнел олешник. Конец болота!

- Хлопцы, хлопцы, - поторапливал Данила.

Под ногами начало твердеть, камыши отходили назад, жирная жижа спадала и была уже ниже колен. Данила вздохнул, на душе стало легче.

Выбрались на поляну. За ней - шоссе. То самое, по которому туда-сюда, по предположению Данилы, должны двигаться войска: на передний край - в тыл, вперед - назад... "Ладно, без привала. Время дорого".

- Ну, голуба? - участливо посмотрел Данила на Марию. Он слышал, как хлюпали ее сапоги. - Осилишь еще с полчаса, а?

Она притворно улыбнулась: сущие пустяки, идет уже сколько, и еще столько может пройти. Улыбка не обманула Данилу, он видел, какие тусклые и слабые у Марии глаза. Он и сам едва брел, усталость сковывала ноги, туманила голову, - тело тащил он, как тяжелый мешок с неживыми костями и мясом.

Только сейчас, когда выбрались из болота, почувствовали они, как продрогли. Одежда на них не просохла. Солнце уже не согревало. Солнце плавилось в самом низу неба - закат такой яркий, такой сильный, что весь огонь его истратился на неширокую полосу, придавленную лиловой грядой облаков. Было холодно.

- Сашенька, миленький, давай по очереди сапоги, - страдала Мария.

Саша не откликался. Возможно, не слышал.

Они подошли к шоссе.

По шоссе катили грузовики, в них сидели бойцы с пулеметами. Вдоль обочин топали красноармейцы в плащ-палатках, со скатками. На восток. На восток. Один красноармеец, худой и длинный, стал поправлять сползавшую обмотку на ноге.

Данила приблизился к нему.

- Оттуда? - кивнул в западную сторону.

- Откуда ж еще?.. - не глядя на Данилу, сердито отозвался красноармеец. Он обернул обмоткой ногу, выпрямился.

- И куда?

- Куда? - исподлобья посмотрел красноармеец на Данилу. - Вперед. Из Киева на Харьков.

Данила не заметил, как сжал в подступавшем гневе кулаки. Сдержался. Крякнул, чтоб остыть.

- Может, попалось по дороге "хозяйство Бровченко"?

- На кой нам хрен твое "хозяйство Бровченко"! - со злостью утомления выпалил красноармеец. - Тоже где-нибудь драпает.

- Э, друг... Кроме страху, выходит, ничего и не видишь, - покачал Данила головой. - Ладно, найдем свою часть. Прощевай... Далеко не забирайся, смотри, - съязвил, - вертаться устанешь. Прощевай...

- Эй, ты, "прощевай"... - уже участливо произнес красноармеец. Повороти оглобли, пока не поздно, понял? Сзади немец прет.

- Так он, немец, все время прет. Чего ж ему не переть, если драпаем...

- А, - принял красноармеец насмешливый вид, - вон с этими, - показал на Марию, на Сашу, - немца остановить собираешься? Давай. Давай. Повернулся и нетвердым, усталым шагом побрел по шоссе дальше, на восток.

Данила, и возмущенный и растерянный, смотрел вслед уходившим. "Паникерщики, - пренебрежительно подумал. - С такими остановишь немца, как же! Паникерщики..." Гневно сплюнул, как бы зачеркивая и встречу с теми, уходившими, и то, что сказал ему красноармеец. Так и не довелось узнать обстановку, чтоб сообразить, куда двигаться. Но это не смутило его. Он не сомневался, что наткнется на стрелку-указатель: "Хозяйство Бровченко". Он вернулся к своим размышлениям. "Бровченко на шоссе делать нечего, объяснял самому себе. - Раз занимает оборону, то искать его где-нибудь в лесу или по линии реки. Поверну на лес".

Пересекли шоссе, щербатое, покореженное, взломанное.

Лес начался сразу, грузными елями, кряжистыми соснами.

Данила был уверен, что именно в этом направлении надо искать свой полк: рубеж полка, помнил он, проходил много севернее. Там и под бомбежку попал с Сашком. "Ну полк отступил пусть, такое, что и говорить, возможно, а драпануть чтоб - нет!"

Хотелось есть. Рот наполнялся густой слюной, он проглатывал слюну, но еще сильнее хотелось есть. Через некоторое время во рту снова набиралась слюна. "Молчат хлопцы, - сочувственно посмотрел Данила на Сашу, на Марию. - Идут, а только и думают про харч. Ну что там мясца на один зуб и хлеба кус? Работа же какая..." А нет, не тронет он оставшейся горбушки хлеба. "Энзэ, - покачал головой. - Энзэ". Но о чем бы ни старался думать, перед глазами все время эта мучительная горбушка, будто не в вещмешке она вовсе, а у самого рта, черт бы ее побрал!..