Томас Костейн - Наполеон. Последняя любовь

• Название: Наполеон. Последняя любовь
• Автор: Томас Костейн
• Издательство: TEPPA— Книжный клуб
• Жанр: Историческая проза
• Год: 2002
• ISBN: 5-275-00479-6

Роман Томаса Костейна посвящен одной из величайших фигур нашей цивилизации — Наполеону Бонапарту, самым трагичным дням его жизни, проведенным в ссылке на острове Святой Елены. Без ложного пафоса, без претензии на иторические открытия автор живо и доверительно излагает историю любви смертельно больного пленника к юной англичанке Бетси Бэлкум.

---

— Сир, почему вы не сели на судно, идущее в Америку? — задала Бетси вопрос Наполеону.

— Я совершил в данном случае огромную ошибку, — согласился он. — Там бы я жил чудесно, как сейчас живет мой брат. Постепенно мои сторонники могли бы перебраться через океан, и мы жили бы воспоминаниями. Все напоминало бы Елисейские Поля. Дитя мое, вам понятно, что я хочу сказать?

— Нет, сир.

— Елисейские Поля — это кусок земли на Парнасе, куда переносятся герои после смерти. Живут там вечно, и их все уважают.

Бетси, задумавшись, слегка нахмурилась.

— Как вы считаете, вы могли бы там чем-нибудь заниматься или только сидеть и беседовать? — наконец спросила она.

— Боюсь, что нет. Ты сразу поняла слабость этого варианта, дитя мое. Разве решительный человек ограничится тем, что станет просто сидеть и заниматься рассуждениями? Или воспоминаниями о прошлом? — Он долго молчал. — Я также не уверен, что американцы выказали бы к нам определенную симпатию. Они также являются весьма энергичными людьми. Некоторое время нам выказывались бы симпатии, потом наступил бы период длительного молчания и забвения, а мы… мы просто заржавели бы от простоя… Но я все равно виню себя в том, что сделал неправильный выбор и отдал себя на милость англичанам. У этих эгоистичных и жестоких людей полностью отсутствует понятие милости!

Потом они начали говорить о Бетси. Он не сводил с девочки глаз и внезапно сказал:

— Для англичанки вы слишком хорошенькая. Английские женщины годятся лишь на то, чтобы стать женой лавочника.

Бетси не собиралась сносить подобные оскорбления.

— Нет, нет, сир! — возмутилась она. — Это нечестно! Почти все подружки в моей школе очень хорошенькие, милые и умные девушки!

Наполеон отмел ее заявление презрительным жестом.

— Фу! Мне известны многие английские женщины, они похожи друг на друга. Всегда такие скучные, лица у них подобны пышкам, которые только что вытащили из духовки.

Бетси увидела, что одна завязка ее панталон развязалась, и она нагнулась, чтобы завязать ее. Наполеон с улыбкой наблюдал за нею.

— Мадемуазель Бетси, вы являетесь единственным приятным исключением. Но я должен кое-что заметить. Вам не стоит носить эти ужасные панталоны!

— Я их ненавижу! — воскликнула Бетси, распрямясь. — Но мы должны их носить до пятнадцати лет. Такой глупый фасон!

— Сколько вам еще придется с этим мириться?

— Целый год. Если только я не смогу уговорить маму, чтобы она позволила мне избавиться от них. Боюсь, что у меня ничего не выйдет. Мама твердо следует правилам!

— Французские девушки уже не носят панталон, — заявил Наполеон. — Они вышли из моды вместе с семейством Бурбонов и остальными такими же абсурдными и глупыми вещами.

— Я этого не знала, — казалось, что Бетси была крайне удивлена. — Мне кажется, что со стороны француженок было глупо отказываться от панталон. У них толстые лодыжки и им не стоит их демонстрировать.

— Француженки прекрасны! — нахмурившись, заявил грозный император. — Они очень умные и очаровательные, и у них никак не толстые лодыжки. Девчонка, подобно вам, не смеет их критиковать! Ma foi, скольких француженок вы знали?

— Довольно много, сир.

— И у кого-то из них были толстые лодыжки?

— Да, сир… У всех…

Он оперся руками о колени и пристально уставился на Бетси.

«Какое поразительное создание! — думал император. — Большинство девушек ее возраста говорят „да“ или „нет“ и выглядят испуганными дурочками. А эта девушка мне все честно говорит. Она гораздо честнее, чем любой человек из моей свиты».

Бетси начала волноваться.

— Простите, сир, за мою смелость.

— Я вас в этом не виню. Вы — очень храбрая и умная девочка!

Наполеон начал улыбаться.

— Раз уж мы стали обсуждать эту тему, должен признаться, наверно, вы правы. Многие француженки весьма плотные. Позвольте мне рассказать вам правду о женской красоте. В Англии ее не найти. Нет, нет, никогда! Изредка настоящих красавиц можно найти во Франции или Германии, хотя моя вторая жена была хорошенькой. Нет, за настоящими красавицами необходимо отправляться в Италию. Как же прелестны итальянские женщины! Вернее, пока они очень молоды. Вы знаете, мадемуазель Бетси-и, по рождению я не француз. Народ на Корсике принадлежит к итальянцам. Моя сестра Полина — самая прекрасная женщина во всем мире, и она является идеальным итальянским типом. Она весьма разумна и занимается собственной внешностью, а не лезет в политику.

Он замолчал, а потом начал хохотать.

— Значит, у француженок толстые лодыжки! Вы говорите все, во что верите. У меня было много французских женщин и вынужден с вами согласиться. Мне кажется, что действительно начинает действовать наше с вами соглашение.

4

После обеда мужчины перешли на переднюю веранду, чтобы немного остудиться от дуновения вечернего бриза. На стол поставили портвейн, и адмирал Кокберн с удовольствием присоединился к хозяину и пил крепкое и душистое вино, но Наполеон насмешливо его понюхал и произнес:

— Правда ли, милорд адмирал, что англичане иногда могут выпить пять бутылок вина за обедом?

Адмирал начал осторожно пробираться сквозь дебри трудного французского языка.

— Генерал Бонапарт, существуют люди, которые действительно могут осушить пять бутылок вина, но они являются исключением. Вы должны понять, что я не собираюсь восхищаться ими. Только весьма немногие заслуживают подобного высокого… ну-у-у, рейтинга. Чаще люди могут выпить три бутылки или даже… две. Таких — большинство.

Наполеон поклонился, поднялся и подумал.

— Мне не следовало спешить. Я должен был подождать несколько лет и англичане перестали бы быть для меня угрозой. Они просто спились бы и оказались в могиле.

Он сказал, что хочет прогуляться по саду, прежде чем отправится на покой. На капитана Попплтона, молодого офицера 53-го полка, была возложена обязанность не спускать с Наполеона глаз. Он сразу явился и последовал за императором на почтительном расстоянии.

Миссис Бэлкум не вышла с мужчинами на веранду, и адмирал Кокберн остался с хозяином дома наедине. Он взглянул через стол на широкое цветущее лицо господина Бэлкума.

«Видимо, в том, что о нем рассказывают, есть частицы правды, — решил адмирал. — В очертании челюсти имеется намек на наследственность из Ганновера. Кто из них мог быть его отцом? Неужели старик король Георг?!»

Воцарилась долгая тишина, пока он прикидывал молча «за» или «против». Бэлкум с удовольствием потягивал вино.

Адмирал с трудом возвратился к стоящим перед ним проблемам.

— Господин Бэлкум, я рад, что меня освободили от обязанности обеспечивать нормальные условия жизни императора. Как вам известно, все весьма обстоит сложно.

— Но у него такие приятные манеры, и мне кажется, что с ним несложно ладить, — запротестовал хозяин дома.

— Это все наносное. Он весь кипит от эмоций, но никогда их не проявляет. Можно, сказать, что в нем пропал хороший актер. Во время путешествия я часто видел, что с ним на самом деле творилось. Могу вам сказать лишь одно: он не собирается здесь надолго задерживаться. Он верит, что Франция осознает, как плохо к нему отнеслись, и потребует его возвращения. Он никогда не говорил об этом вслух, но все и так ясно.

— Это беспочвенная надежда, — заявил Бэлкум.

— Вы правы. Европейские власти никогда не позволят ему покинуть этот остров. Французы могут начать требовать его возвращения, но союзники никогда на это не пойдут. Кстати, я не уверен, что Франция вообще что-то станет предпринимать. Французские суда не смогут прорваться сквозь морской кордон, который мы выставили вокруг острова Святой Елены. Этого не получится никогда. Орлу ничего неизвестно, но он останется в клетке на всю оставшуюся жизнь.

— В городе сегодня были разговоры о том, что союзники собираются прислать сюда наблюдателей.

Адмирал утвердительно кивнул головой.

— Россия, Франция и Пруссия. Наблюдатели приедут сюда с семьями и прислугой. Как мы здесь их всех разместим?

— Это действительно может стать проблемой, — согласился с ним Бэлкум. — Милорд, «Плантейшн-Хаус» является единственным местом на острове, где сможет разместиться экс-император.

— Нам было бы легче, если бы правительство позволило его занять императору, а для губернатора выделило бы Лонгвуд.

Адмирал усмехнулся.

— Это предложение последовало в присутствии старины Вилкса, но он сделал вид, что ничего не слышит. Конечно, он вскоре покинет остров. Мне кажется, что когда прибудет новый губернатор, все останется по-прежнему — любой человек желает устроиться поудобнее.

— Вы помните стихи о свином ухе?

— Вы имеете в виду стихи Пиндара [19]? «Милорд, боюсь, что не удастся пошить из свиного уха бархатный кошель». Вы правы, Бэлкум. Логвуд и есть свиное ухо. Даже много денег из казны Англии не смогут превратить этот дом в приличную резиденцию. И конечно, это место не подойдет человеку, кому довелось жить в роскоши Версаля и пользоваться удобствами Мальмезона. Я следил за ним, пока мы ходили по поместью, с его лица не сходило выражение отвращения.