Алена Левински - Изменяю по средам

• Название: Изменяю по средам
• Автор: Алена Левински
• Издательство: Олма Медиа Групп
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 2008
• ISBN: 978-5-373-01030-6

Жизнь Маши напоминает калейдоскоп: дом, работа, ребенок, любимый муж, подруга и две минуты вечером для себя… Ей, как Алисе из Страны чудес, приходится бежать изо всех сил лишь для того, чтобы остаться на месте. В таком состоянии может примерещиться все что угодно, даже может закрасться подозрение, что ее благоверный не совсем ей верен… А если это так, разве можно позволить счастливой сопернице в один миг разрушить мир, созданный с таким трудом? Ни за что! Надо изменить ему в отместку. К какому это приведет результату, неизвестно, но Маша готова рискнуть. Ведь ради любви можно пожертвовать всем…

---

– Маш, захвати на кухне нож! – прокричала с улицы Варька.

– Мам, а можно я тоже дерево потрогаю? – спросил Гришка, глядя на дедушкин пейзаж.

– Нельзя, конечно, – строго ответила я.

– Но ты же трогала! – обиделся сын.

– Ну хорошо, только никому не говори, – зашипела я, – особенно про меня.

Гришка радостно заелозил мокрым пальцем по картине, нарушая границу между деревом и небом.

– Хватит! – испугалась я. – Смотри, что ты наделал!

– Это не я, – сориентировался ребенок, – это ты.

– Ладно, ладно, только молчи!

На кухне у Варьки все чисто и аккуратно, как будто и здесь незримо присутствует домработница. Желтенькие накрахмаленные салфетки нежно укрывают старенький холодильник, полочку для посуды и доисторический радиоприемник. На стене – фотография бабушки в кокошнике, на подоконнике колосится помидорная рассада-переросток. Томатный запах парит в воздухе.

– Моим детством, – говорю Гришке, – пахнет.

– Ты ела много помидоров, когда была маленькая? – интересуется сын.

– Как я вас, Машенька, понимаю, – послышался елейный голос Вольдемара.

Недоолигарх бесшумно вошел в кухню, встал у двери и наблюдал за мной масляными глазками.

– Вам-то как может пахнуть помидорная рассада детством? – отозвалась я, осматривая кухню в поисках ножа. – Вы же, наверное, москвич, у вас и дома на земле отродясь не было.

– Да, вы правы, – улыбнулся олигарх, – я москвич из хорошей семьи, но на каникулах ездил с отцом в Одесскую область. Там помидоры были большие и солнечные.

– А-а-а, понятно. Отдыхающий, значит. А я вот помню, как меня заставляли высаживать рассаду в грунт. Сначала делать лунки, потом идти вдоль грядок с ведром, по кружке воды в каждую лунку. Затем еще раз пройти – рассаду раскидать, и только потом – каждый саженец обнять мокрой землей, прижать, но не сильно, чтоб мог дышать. А за ночь рассаду медведка подъест. И лежат к утру завядшие растеньица, а запах стоит такой же, как сейчас. Помидорный…

– Труженица, – прицокивая языком, покачал головой Вольдемар. – А я вот все больше бездельничал в детстве… Помню, когда были в Одесской области, залез к соседке во двор. Спер помидорчиков с грядок и сожрал, а она меня поймала. Я, конечно, не признался, а соседка на мои штаны показывает, уличает. Я когда помидоры лопал, все штаны соком с семечками забрызгал. Ну, попало, конечно. – Он весело, по-ребячьи, засмеялся.

Мне вдруг стало неловко, как будто этой помидорной тайной он создал между нами нечто интимное, известное только нам двоим.

– А вы тоже за ножом? – спросила я, меняя тему.

– Нет, я за шашлыками. – И Вольдемар извлек из холодильника большую пузатую кастрюлю с одной ручкой.

В ней томилось побледневшее мясо и мягкий податливый лук.

Дети баловались. Гришка раскачивал Карину на качельках, та вопила и махала ногами. Догорали угли, превращаясь в горячую черную золу. Варька в голубых резиновых перчатках, чтоб не травмировать уксусом руки, нанизывала мясо на шампуры. Пришли старики. Бабушка палочкой разгребла муравейник:

– Вот лешие! Опять отстроились. – Ведь поливала их неделю назад мыльной водой, думала подохнут…

Дедушка, в широкополой дырчатой шляпе, в розовых Варькиных штанах и в плотных вязаных носках, мял в руках старую беломорину. Неодобрительно зыркал на жену:

– Пошто животину тиранишь, карга?

– Дык пожрут все, истинно пожрут! – недовольно бубнила бабушка.

– Че они пожрут? – не унимался дед. – Редиску твою мелкую пожрут? Туда ей и дорога…

– Дедуль, перестань, – улыбнулась Варька, раскладывая шампуры на мангал.

Жирная саранча пролетела как грузовой вертолет. Маленькие зеленые кузнечики, резвые и глупые, заскакали возле полуразрушенного муравейника. Один запрыгнул ко мне на колени и замер. Я потрогала кузнеца за спину – ноль эмоций.

– Если ему оторвать заднюю ногу, у него из морды полезет темно-зеленая жижа, – сказала в никуда.

Дедушка встрепенулся:

– Как это – ногу оторвать? Он же помрет?

– Нет, – ответила я, – не помрет. Проверено.

– Это защитная реакция, – объяснил Вольдемар, любовно глядя на Варьку на фоне шашлычного мангала. – И не обязательно отрывать ему конечность, можно просто напугать – эффект будет тот же.

– Да? А я считала, что кузнечик блюет зеленым, расстроившись из-за ноги… Откуда вы только все знаете, Вольдемар?

– А вы думаете, Маша, я в детстве кузнечикам ноги не отрывал? – серьезно спросил олигарх. – Но я пошел дальше. Я его напугал и понял, что дело не в ногах.

Дед заругался и ушел, потеряв клетчатый тапок. За его вязаным носком волочился какой-то засохший стебель. Бабушка удовлетворенно улыбнулась.

Скоро выяснилось, что кроме кузнечиков и саранчи на даче полно толстых пучеглазых комаров. Ближе к вечеру они собирались в голодные стаи, нападали на людей и, кажется, способны были сожрать тело до скелета. Комары-убийцы пронзительно пищали, своим писком передавая, друг другу весть о том, что найдена новая жертва.

– Варь, я читала, что комары рядом с соснами не живут. Не могут, мрут от запаха хвои.

– Я тоже это читала, – кивнула Варька, переворачивая шашлык. – Если бы комары умели читать, может быть, они и умерли бы.

Свежее жареное мясо аппетитно запахло дымком. Позвали детей, отложили отдельную тарелку обидевшемуся деду.

– Ну его, – поджала бабушка губы, – одичал совсем. Всю жизнь я с ним мучаюсь.

Бабуля не спеша порезала шашлык в тонкую лапшу – чтоб не жевать, ибо нечем.

– Он ведь, девочки, – сказала вдруг, перестав есть, – гулял всю жизнь… Ой как гулял…

– Правда, что ли? – удивленно вскинула брови Варька.

– А то! – гордо ответила бабушка. – Всю жизнь, всю жизнь… И заставала я его, и письма мне писали…

Мы с Варькой переглянулись. Вольдемар хихикнул в шампур.

– Однако ж прожили всю жизнь счастливо, чего и вам желаю, – заключила бабуля, отправляя горстку мясной лапши в беззубый рот.

– Спасибо, у нас все есть, – мрачно сказала я, протягивая руку к мангалу за новой порцией.

– Машенька, а что у вас с руками? – спросил олигарх, внимательно глядя на мои пальцы.

Варька, бабушка и дети тоже с любопытством обернулись. Я присмотрелась и вижу: мои руки, ладони – синего мертвенного цвета. Вроде я еще здесь, а одной рукой, особенно правой, уже там… Пронзила ужасная догадка. Гришка тоже сориентировался:

– Мама, это у тебя на руках небо! Помнишь, мы в доме дедушкины картины трогали!

– Гриша, – прикрикнула я на ребенка, делая «выразительное» лицо, – что ты такое говоришь…

– Если вы испортили его дурные пейзажи, он не переживет, – весело сообщила бабушка.

– Нет, нет, – заверила я Варьку, – с картинами все в порядке, это Гришка балуется. Шутит он так…

– Маш, а у тебя и ноги синие… – Подруга подозрительно косилась на мои голые коленки.

Теперь все понятно. Моя жадность меня погубит. Все дело в дивных шортах. Купила я их намедни за 50 рублей. Настоящие женщины умеют покупать задорого хорошие вещи, умные женщины умеют покупать занедорого хорошие вещи, такие как я – покупают дрянь за копейки. Распродажа «Все по 10 рублей» – самая приятная торговая точка. Так вот, купила я шорты и была очень довольна. Надела на мытое теплое тело, ходила все утро, пока собиралась на дачу. И вот результат – новое приобретение окрасило меня в небесно-голубой цвет. Пришлось сознаться, дабы не провоцировать дальнейшие разговоры о дедушкиных картинах. Насчет цены приврала, сказала, что стоили 100 рублей. Все весело смеялись, включая бабушку и олигарха.

Вечером я остервенело терла шершавой мочалкой синие ноги в дощатом деревенском душе. Сквозь ядовитую синеву проступала покрасневшая кожа. Я шепотом ругалась, поливала себя теплой водой из ковша и терла с новым энтузиазмом.

В дверь душевой кто-то несмело поскребся.

– Варька, иди на фиг, – огрызнулась я, представляя, как подруга будет хихикать.

– Машенька, я вам полотенчико принес, – послышался вкрадчивый голос Вольдемара.

– Оставьте на лавке, – холодно сказала я, плеснув новую порцию воды на ляжку.

– Как успехи? – не унимался олигарх.

– Замечательно, я становлюсь еще тоньше, когда чистая, – съехидничала я.

Теплая вода между тем закончилась. Я откинула железный крючок, приоткрыла дверь и высунула руку:

– Давайте ваше полотенчико.

Олигарх стоял возле душевой, улыбаясь и облизывая полные розовые губы. Длинное махровое полотенце скрыло мое синее тело, я устало опустилась на колючую лавку.

– Как дети? Уснули?

– Варенька с ними воюет, – пропел Вольдемар и сел рядом.

Мы помолчали, глядя на яркие загородные звезды. В кустах смородины заорали коты.

– Самочку поймал, – мечтательно произнес олигарх, кивнув в сторону кошачьего вертепа.

– Откуда вы знаете?

– Я же зоолог по образованию, – объяснил олигарх, – специалист по кошачьим. – И вдруг придвинулся ко мне, прижался и навис тяжелым белым облаком мятого хлопчатобумажного костюма: – Маша, не поймите превратно, – заговорил быстро и сбивчиво, – может быть, нам стоит встретиться в Москве. Тет-а-тет… Ну, вы меня понимаете… Я не знаю, как это объяснить… Слова ничего не значат…