Алена Левински - Изменяю по средам

• Название: Изменяю по средам
• Автор: Алена Левински
• Издательство: Олма Медиа Групп
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 2008
• ISBN: 978-5-373-01030-6

Жизнь Маши напоминает калейдоскоп: дом, работа, ребенок, любимый муж, подруга и две минуты вечером для себя… Ей, как Алисе из Страны чудес, приходится бежать изо всех сил лишь для того, чтобы остаться на месте. В таком состоянии может примерещиться все что угодно, даже может закрасться подозрение, что ее благоверный не совсем ей верен… А если это так, разве можно позволить счастливой сопернице в один миг разрушить мир, созданный с таким трудом? Ни за что! Надо изменить ему в отместку. К какому это приведет результату, неизвестно, но Маша готова рискнуть. Ведь ради любви можно пожертвовать всем…

---

– Маша, у вас нет изжоги после завтрака? – подошла ко мне Марина.

– А?

– А у вас вообще изжога бывает?

– Ну, честно говоря… наверное, нет. Я точно сказать не могу.

– Молоденькая… Вам сколько лет? Тридцать два? Тридцать три? У меня это было самое прекрасное время…

Значит, вот оно какое, самое прекрасное. Гм… Что ж за фигня в таком случае начнется потом, уже совсем скоро?

– Сочувствую, – добавила Марина, кивнув на распечатку. – Идея с романтическим ужином при свечах оказалась не самой лучшей.

– И что теперь делать? Может, переписать, что он не изменял?

– Не знаю… Но если никто не изменял, тогда теряется смысл всего материала. Подумайте, Маша, подумайте.

Юная, пышущая здоровьем и красотой слойка с лимоном улыбалась искристо из картонного конверта, как будто смеялась над моими производственными проблемами. Я положила ей на голову толстую папку с рекламными буклетами. Слойка тихо застонала и сплющилась.

Из пакета с зонтиком и книжкой «на дорогу» выглянул зеленый ушастый заяц.

– Надюха, ты умеешь надувать шарики? – спросила я.

– Какие шарики? Презервативы, что ль?

– Вот дурында! Тебе что ни шарик – то презерватив. Обыкновенные поздравительные шарики.

– Хахалю купила? – хихикнула Надька.

– Ты по делу отвечай: умеешь или нет?

– Не, я только презервативы надевать… тьфу, надувать умею.

В дверном проеме замаячила ленивая фигура сисадмина. Может, его попросить? Все равно без толку шаландается, пусть хоть какая-то будет от него польза. Но он сделал вид, что занят починкой принтера. В соседней комнате сидели кроссвордисты. Хорошие люди, но я их не настолько хорошо знаю, чтобы подойти с вопросом: «А не надуете ли резинку, мальчики?» Ладно, потом…

Опять пришло письмо от Катьки. К ней приехала мама, чтобы помогать с малышом, и теперь они каждый день жутко ругались. Мама пеленает Ваньку куколкой, все время носит его и требует, чтобы Катерина стирала пеленки руками. Но самое ужасное в том, что мама привезла книгу Бенджамина Спока про уход за ребенком, и теперь при каждом удобном случае зачитывает выдержки вслух. Она воспитывала Катьку одна и утверждает, что господин Спок заменил в семье отца. «Представляешь, какой кошмар! Оказывается, я дочь Спока», – писала Катерина. Еще Катька сообщала, что Алин роман набирает обороты. Принц сделал ей официальное предложение. И она его приняла. Действительно, чего теряться? А то, что он не разведен, – досадное недоразумение и пустая формальность. Может, написать Катьке честно, что этот таинственный принц – мой муж? Пусть передаст этой костистой корове, что я в курсе и не собираюсь потворствовать их неземному счастью. «Измену искупит только смерть».

Мобильник Антона опять не отвечал. Я позвонила на городской номер, морально подготовившись говорить с секретаршей ласково.

Однако трубку взял сам Антон, и я тут же перестроилась:

– Если ты думаешь, что я ничего не знаю о твоих шашнях, то глубоко ошибаешься!

После секундного замешательства раздался спокойный голос мужа:

– Машенька, поговорим дома…

– Почему ты не отвечаешь по мобильнику?

– Маша, я же говорил. Я его потерял…

Черт, в самом деле.

– Ты его не потерял, его выбросила в кусты твоя проститутка.

Еще секунда молчания.

– Маша, я случайно включил спикер… Не надо так кричать.

На заднем плане послышались смешки. Я положила трубку. В конце концов, сам виноват. Нечего без надобности включать громкую связь.

К четырем часам дня Надька не заварила чаю, чего раньше себе никогда не позволяла.

– Все равно сейчас пойдем на день рождения, там попьем, – объяснила она.

– Может, я и не пойду, – заметила я, уныло разглядывая остатки вчерашнего чая в пузатеньком чайничке.

– Почему? – удивилась Надька. – Неудобно, нас же приглашали. Да и мальчика надо поздравить, он так хорошо к тебе относится…

– Блин, у меня заяц не надутый! – всполошилась я.

– Ой, ну что ты такая беспомощная! – рассердилась Надька. – Ладно, давай я попробую.

Только я увидела, как она разминает хлипкого резинового зайца, сразу заподозрила неладное. Сердце екнуло. Когда она начала дуть в его нежное тельце, сердце забилось быстрее. Сначала округлился сытый животик, потом выдавилась с натугой зеленая голова. Рисованые усики и зубки преобразились в хищный оскал, глазки вытянулись удивленно и… Бах! Уши, как два старых презерватива, не выдержав напора юной страсти, хлопнули и отвалились.

Я ойкнула, Надька с неподдельным ужасом посмотрела на меня.

– Машенька… Я не хотела…

Образ несчастного Леши окончательно слился с образом ослика Иа. Я молча взяла горшочек с маленьким засохшим кактусом, давно превратившимся в мумию, и вывалила сыпучую землю вместе с почившим растением в корзину для бумаг. Потрясла горшком, постучала его по бочкам, освобождая внутренность от земляных крошек, и положила на дно лопнувший шарик. Надька взяла праздничную открытку с многообещающей надписью «От тебя все без ума» и рядком яйцеголовых даунов.

Редакции мужских и женских журналов не похожи друг на друга. В первых, как правило, висят портреты Натали Портман и работники открыто пьют коньяк. В женских редакциях коньяк пьется тайно, под столом, дабы не нарушать собственный настрой и не написать спьяну что-то вроде «Как заполучить в постель своего шефа». В женских журналах особенно в тех, что позиционируются как пресса для добропорядочных домохозяек, как правило, много фикусов в кадках, а трудятся там разведенные тетки, у которых дома бардак из-за того, что они много работают.

«Алекс» – типично мужское издание, с Натали Портман и коньяком в сейфе. Серая железная дверца сейфа приоткрыта и в ней призывно торчит ключ. Приглашает.

Завидев нас, Леша засуетился, забегал, прикатил еще мягких стульев на колесиках и услужливо предложил:

– Садитесь, Маша…

Надька плюхнулась первой. Мне осталось место рядом с именинником. За соседним столом щебетали секретарша и стилист, молодые, глупенькие и милые, – резали колбасу и сыр тонкими лепестками. Главный редактор «Алекса» – громкоголосый Вениамин Ильич, большой демократ и тайный поэт, принес огромное блюдо с мокрыми листьями салата и крупной красной редиской.

– У нас гости? Леша, я всегда знал, что ты пользуешься успехом у красивых женщин! – протрубил он.

Надька приосанилась. Секретарша и стилист замолчали и недобро покосились в нашу сторону.

– Давайте же поздравим Лешу с его совершеннолетием! – поднял пузатенькую рюмку Вениамин Ильич.

– Господи… – вырвалось у меня, – ему что, восемнадцать?

– Ну что вы! – засмеялся главный редактор. – Уже двадцать один. Можно смело в винный магазин заходить.

Я злобно посмотрела на Лешу. Он захлопал ресничками, наивно улыбнулся и пожал плечами.

Народ сгрудился возле стола. Сидячих мест не хватало, востроносенькая секретарша уселась на колени к молчаливому фотохудожнику. Редактор новостей и редактор по спорту и юмору прилепились на одну табуретку.

– За Лешеньку! – с пафосом воскликнула секретарша и сломала длинный розовый ноготь.

– Помню, когда он только пришел к нам в коллектив, – продолжал Вениамин Ильич, шумно закусывая рваным листом салата, – я сразу понял, что у этого парня большое будущее. Я ему так и сказал: «У тебя впереди – слава, богатство и женщины». И он не растерялся.

Вениамин Ильич хищно взглянул на Надьку. Секретарша нервно заерзала на коленях у фотографа. Леша лучисто улыбнулся и шкодливо положил мне руку на плечо. Я еле удержалась, чтоб не передернуть плечами.

– От редакции журнала «Галя», – встала во весь рост подле Вениамина Ильича высокая статная Надька, – мы с Машей хотим пожелать Леше большой человеческой любви.

– И здоровья, – добавила я. – Поверьте, Леша, мне как старшему… – я сделала особое ударение на слове «старшему», – как старшему товарищу, здоровье в любви – не последнее дело.

Надька протянула имениннику открытку, а я поставила перед ним горшок из-под кактуса. Алексей удивленно посмотрел на подарок, потом понюхал горшок, и наконец двумя пальцами извлек из него останки надувного зайца.

– Я хотела подарить вам шарик, Леша, – созналась я, – но он лопнул. А больше у меня ничего нет. Пусть же это будет самая большая потеря в вашей долгой и счастливой жизни.

Все зааплодировали, Леша поцеловал меня в шею.

– Леха, я хочу сказать тост! – поднялся редактор спорта и юмора, молодой парень с пушистым девчачьим хвостом на затылке. – Я тебя знаю давно. Ты еще под стол пешком ходил, а я уже из рогатки стрелял. И чему всегда завидовал, так это твоей способности делать правильный выбор.

Я задумалась, что он имеет в виду. Не мою ли скромную персону случайно? Однако редактор юмора и спорта не стал уточнять, поднял рюмку и провозгласил:

– За Лешу – ура! Ура!

Все покричали «Ура!» и выпили коньяку. Алкоголь обволок душу благостным теплом. Шершавая колбаса в кожуре из разноцветного болгарского перца обнималась в тарелке с дырчатым желтым маасдамом, крепкая редиска приветливо шевелила необрезанными хвостами. Игриво поблескивало масло на шпротных бочках. Веселая маленькая оливка запрыгала по тарелке и убежала под стол. Леша наклонился, чтобы ее поднять, и как бы невзначай положил мне голову на колени. Пошарил рукой по ковролину, нащупал вместо оливки мои босоножки и погладил мне пятку. Стало щекотно и смешно, я захихикала.