Алена Левински - Изменяю по средам

• Название: Изменяю по средам
• Автор: Алена Левински
• Издательство: Олма Медиа Групп
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 2008
• ISBN: 978-5-373-01030-6

Жизнь Маши напоминает калейдоскоп: дом, работа, ребенок, любимый муж, подруга и две минуты вечером для себя… Ей, как Алисе из Страны чудес, приходится бежать изо всех сил лишь для того, чтобы остаться на месте. В таком состоянии может примерещиться все что угодно, даже может закрасться подозрение, что ее благоверный не совсем ей верен… А если это так, разве можно позволить счастливой сопернице в один миг разрушить мир, созданный с таким трудом? Ни за что! Надо изменить ему в отместку. К какому это приведет результату, неизвестно, но Маша готова рискнуть. Ведь ради любви можно пожертвовать всем…

---

В обед у двери издательского дома дурным голосом начала орать моя знакомая кошка. Когда дверь открылась, она попыталась прорваться внутрь. Охранники не пустили: все ж присутственное место. Когда же после кисочки стали оставаться мокрые пятна, стало ясно, что тяжелая доля настигла животное неотвратимо: кошка начала рожать.

Набежали все редакции, которые гнездятся в высотке. Приволокли коробок, тряпок, колбасы, молока и даже жареную рыбину. Уборщица гладила зверушку по животу, все дружно уговаривали ее залезть в теплый коробочный домик, тужиться и правильно дышать.

Скоро киса родила. Четверых, но первенец не выжил. Для первых родов – это большой успех. Все умилялись, заглядывали в коробку, поздравляли новоявленную мамашу и предлагали имена котятам. Саму кошку, естественно, назвали Машкой. Кто бы сомневался! Но за тезку все равно радостно.

А в столовке сегодня настоящая весна – две живые мухи летали. Одна кружила над столиком в углу, сонная, но сытая и счастливая. Улыбалась.

А вторая пыталась пристроиться ближе к нам, но я ее прогнала вилкой, и она пересела за соседний столик.

Зеленые пирожные сделали свое дело. Пенициллин – это, насколько я понимаю, антибиотик. Кажется, он уничтожил микробов: и тех, которые жили в носу, в соплях, и тех, что в затылке делали мне головную боль. К вечеру я почувствовала себя отлично и даже смогла отредактировать текст в медицинскую рубрику.

Марина, читая мой шедевр, морщила лоб и хмурила брови. Наконец не выдержала:

– Маша, тема статьи – «Как меняются биоритмы человека в зависимости от времени года». Что пишете вы? «Зимой опадают листья с деревьев…» Интересное наблюдение… «Звери прячутся в норы…» Маша, у нас журнал для женщин, а не «Советы начинающим охотникам». Дальше большой кусок про то, что надо тепло одеваться, особенно дамам, утеплять низ – область непосредственно детородных органов. Справедливо, поддерживаю мысль. Но заголовок… «Мохнатая шубка»! Извините, Маша, совершенно неприличные ассоциативные ряды пошли…

– Вы думаете, это намек на… гм… собственно детородный орган?

– Думаю, да, – печально кивнула выпускающий редактор. – Меховушку из подзаголовка надо убрать.

Дни идут, но чувствую, ни один из них не приблизил меня ни на йоту к розовой мечте – белоснежному дому на тихоокеанском побережье, утопающему в акациях, где волнуются чайки перед приливом и влажный песок холодит босые старческие ступни. Напротив, грядущая дряхлость шамкает вставной челюстью в виде окончательно убитой квартиры свекрови. Они-то нажили, сохранили и нерадивым детям передали. Ну, не мне лично, а своим детям, которые мой муж Антон. А мы-то что передадим, кроме невроза?

Все, решила. Я порву свои шнурки. Не расшнуровывая ботинок, буду с остервенением драть коричневые хвосты, буду вырывать кусками, по сантиметру, по два – как получится. Не успокоюсь, пока на полу не окажется кучка драных ниток. На куски, на куски, в лапшу, в лохмотья!

А чего они развязываются?! Ведь из-за них я однажды растянусь на дороге, руки раскидав, как синяя чайка – крылья. Ой, растянусь… Ведь они развязываются в самый неподходящий момент, совершенно неожиданно. Только хлясь – и взмах тонким коричневым хвостом поперек соседней ноги… Хлясь! Ведь могла сейчас наступить. А в метро?! Мне ж сверху не видно, что там, в низах, происходит.

Мне это надоело, поэтому я после работы поеду в обувной магазин за туфлями. Надька настоятельно рекомендовала сеть магазинов «Золушка». Дряни, говорит, там много, но если хорошенько порыться в завалах, то можно отыскать что-нибудь приличное и недорогое. Надеюсь, размеры там не Золушкины. Если я не ошибаюсь, хрустальный башмачок этой сказочной трудоголички не налез ни на одну нормальную ногу. Мой размер обуви скорее подойдет мачехиным дочкам.

– В магазин? Сегодня? – переспросил муж по телефону. – А ты помнишь, что я сегодня задержусь на работе? Кто же заберет Гришку?

– Кристина. Ой, нет… Кристина не сможет, у нее большая курсовая. Может, позвонить Ангелине?

– Гм… – Тишина в трубке. – Ангелина, если я не ошибаюсь, сегодня тоже занята.

– Ну, в конце концов, пусть заберет бабушка!

– Действительно, – обрадовался Антон. – Мы как-то сразу сбрасываем ее со счетов, а зря. Не волнуйся, я ей позвоню.

Вот и славно. Значит, я могу ехать в магазин и потратить часть своих, честно заработанных денег на себя. Первая зарплата внушила мне некоторую уверенность в себе, деньги жгли ляжку и требовали свободы.

– А куда ты поедешь? – спросил Антон.

– В «Золушку». Там недорого.

– Думаешь, это самое главное для обуви, чтоб недорого? Ты точно как моя мама.

Только не это! Все, что угодно, но только не сравнение со свекровью.

– Моей маме, – продолжал муж, – вообще нельзя давать деньги в руки. По ее просьбе, отец привозил из кругосветных плаваний какой-то жуткий мохер и неимоверное количество зонтов. Она вязала мохеровые береты, пыталась их продавать, разумеется, безрезультатно, а потом раздаривала… Совершенно идиотские береты были.

Почему же «были»? В одном из этих беретов Мария Петровна гордо ходит и сейчас. А другой, красный, как кровь безумного попугая, пыталась подарить мне на Восьмое марта. Я отказалась под тем предлогом, что в чудесном берете этого замечательного фасона мне не видно, куда идти – обзор дороги полностью закрыт большим мохнатым блином. Мария Петровна не поверила, но промолчала и спрятала красный берет в недра массивного шкафа, где складировала нажитое добро.

В магазине стеллажи с обувью до потолка. Куча мала вышитой на все бока клеенки, все модели с острыми носами и тонкими высокими каблучками. Такие каблучки плотно и быстро входят между ребрышек на ступеньках эскалатора в метро. А вот вытащить их обратно – фиг собачий, проверено. Потенциальные покупательницы от пятнадцати до сорока пяти лет все меряют каблуки. Интересно, они действительно в них собираются ходить? Девушки, женщины, это же неудобно! Это ж практически то же самое, что японские деревянные босоножки, те, что принудительно останавливали рост ноги девочки.

Хожу, смотрю… Померила острые носы. Клеенка обхватила ногу пыточной колодкой и сжала в смертельных объятьях. Я попыталась ее снять – клеенка вцепилась мертвой хваткой. Я начала сдирать ее с ноги, стараясь сохранить собственную кожу. Кое-как мне это удалось, мерзкая туфля захихикала и ускакала под прилавок.

Я вышла на воздух. Пересекла проспект и заглянула в модный дорогой магазин «Шик». Народу мало, цены – все под сто долларов, однако не видно ни одного наглого острого носа из клеенки, что, безусловно, не может не радовать. Но сто долларов!.. Наши женщины лучше купят себе за тысячу рублей туфли в магазине «Золушка», а на оставшиеся деньги яблок детям и курицу-гриль мужу. Я, вне всякого сомненья, – наша женщина. Поставила на место шиковские туфельки и пошла обратно через дорогу, в «Золушку».

Одно время меня преследовал ночной кошмар: я оказываюсь на центральной площади некоего загадочного города и испытываю чувство страшной неловкости. И не потому что голая, как можно было предположить, а потому что босая. И куда теперь идти с грязными ногами – непонятно. Вот такой кошмар.

Интересно, а откуда Антон знал, что Ангелина не сможет сегодня забрать Гришку? Эта мысль дернулась в голове, упала в сердце и съехала к ногам. Я остановилась в задумчивости перед очередным стеллажом. Ангелина… Аля… А. Я не понимаю, мой муж что, спит со сменной няней?

Прямо мне в глаза смотрели три туфли для блондинок. Первый шедевр – радостно-розовый, со шпильками и большими пушистыми бутонами на носках. Второй – высокая танкетка, с люрексом, переходящим в яркую салатовую блямбу. Третий – все цвета радуги, золотая нить и мохнатая блямба-застежка на боку.

Я взяла последний. Села на низенькую жаркую табуретку, усилием воли затолкала ногу в красоту. Разноцветная клеенка пошла неподатливыми волнами, скуксилась на пятке и куснула грубым швом за большой палец.

– Принести вам второй? – услышала сверху услужливый голос.

Возле меня стояла труженица обувного зала в беленькой кофточке, с бирочкой, на которой для удобства покупателей было написано имя – Аля.

– Да, – сказала я, недобро глядя на продавщицу. – Пожалуй, принесите.

Сколько ж их развелось, этих Аль! Маше вздохнуть негде, только сядешь на табуретку – новая Аля материализуется.

Через минуту девушка вернулась с серой коробкой в руках. Вторая туфля была ничем не лучше первой. Я встала, качнулась, взмахнула руками, восстанавливая равновесие. Попыталась сделать шаг.

– Они вам очень идут, – дежурно улыбнулась Аля.

– Вы считаете? – недоверчиво посмотрела я на нее.

– Это видно невооруженным глазом.

Я обратила внимание, что она в очках. Маленьких тонких очках. Вооружена, значит. Против меня.

– Да, пожалуй… – задумчиво разглядела я на радужное уродство. – Только, знаете… Мне кажется, что левая, которую вы принесли, немного отличается по цвету. Так бывает, когда туфли из разных пар. Вы взяли не ту коробку.