Коре Холт - Конунг. Изгои

• Название: Конунг. Изгои
• Автор: Коре Холт
• Издательство: ТЕРРА
• Жанр: Исторические приключения
• Год: 1996
• ISBN: 5-300-00778-1

В очередной том серии «Викинги» вошли 2 первые части трилогии «Конунг» известного норвежского писателя Коре Холта, в которой рассказывается о периоде внутренней распри в Норвегии вXI веке. В центре повествования — конунг-самозванец Сверрир, талантливый военачальник, искусный политик и дальновидный государственный муж, который смог продержаться на троне двадцать пять лет в постоянных войнах с конунгом Магнусом.

---

— Здесь нам будет слышно, когда конунг позовет нас, — сказал я.

Чтобы скрыть одно горе другим, я начал расспрашивать Свиного Стефана, долго ли болела моя мать перед смертью. Он сказал, что, насколько ему известно, она избежала больших страданий и время ее ожидания было недолгим.

— У нее там было много друзей, — сказал он, — и они помогали ей. И это была святая правда. Где, как не дома, на всей Божьей земле найдет себе друзей скромная доброта, ничего не требующая для себя, готовая поддержать ближнего и в шторм и во мраке ночи и предложить свою помощь страждущему? С ней не было ни мужа, ни сына, когда она умирала. Но что, йомфру Кристин, нам известно о нашей собственной смерти?…

Мы немного поговорили со Стефаном, странная это была встреча. Несколько раз Стефан прочищал горло, может, хотел задать вопрос, а может, обругать кого-то или многих. Но каждый раз я успевал опередить его вопросом о моей доброй матушке. Он ничего не знал.

— Аудун! — послышался голос конунга.

Я взял Свиного Стефана под руку, и мы вернулись в покой Сверрира.

***

Унас сидел на скамье, закрыв голову руками, рог был уже пуст. Значит, сын угостил отца, чтобы успокоить его боль… Я хочу сказать: конунг угостил своего приемного отца, чтобы тому было легче вынести то, что его ожидало. Конунг был невесел, но совершенно спокоен.

— Я рад, что ты пришел и привел с собой Унаса, — сказал он Стефану. — Сейчас тебя устроят на ночлег, а утром мы встретимся опять. Покойной ночи.

Я тоже пожелал Стефану покойной ночи. Потом пришел человек и увел его.

Унас так и не поднял головы, лицо его было закрыто руками. Сверрир уже устал. Он заговорил медленно — мне даже показалось, что он начинает с объяснений, чего обычно никогда не делал. Но тут же он оборвал себя, отвел меня в угол и спросил:

— Проводишь его из Нидароса?

— Да, — ответил я.

— Ты понимаешь, о чем я говорю?

— Говори прямо.

Конунгу стало неприятно при мысли, что я мог превратно понять его, он быстро и устало провел рукой по глазам. Потом сказал хрипло:

— Ты проводишь его из города, но с ним ничего не должно случиться, понимаешь…

— Понимаю, — сказал я.

— Халльвард Губитель Лосей пойдет с тобой. Пальцы он потерял, но ходить может и мужества ему не занимать. Ты выведешь их из города и вернешься обратно, дальше они пойдут одни. Передай Халльварду то, что я сказал тебе: С ним ничего не должно случиться.

— Хорошо.

— Халльвард отведет его в Сельбу, там Халльварда знают. Пусть найдет там человека, который отведет Унаса в Ямталанд, а сам вернется сюда. Пусть передают один другому мой наказ: С ним ничего не должно случиться.

— Я позабочусь, чтобы твой наказ передавался от человека к человеку.

— Тогда ступай с Богом.

Он посмотрел на меня, и в глазах у него блеснули слезы, он смахнул их рукой и произнес слова, которые я запомнил навсегда:

— Не знаю, Бог ли ведет нас…

Он подошел к Унасу и положил руку на его седую голову. Я вышел и ждал на крыльце рядом со стражем, но не говорил с ним. Вскоре вышел и Унас. На поясе у него висел кошелек. За Халльвардом Губителем Лосей уже послали, и он вскоре явился. Мы вместе пустились в путь.

Мне пришло в голову, что Унас может захотеть убежать от нас, поэтому я отступил в сторону и пропустил его вперед. Он тихо сказал:

— Я не убегу.

Дорога была грязная, в темноте мы не видели деревянных мостков, а факела у нас не было. Унас оступился и упал, я поднял его. От него сильно пахло вином. Он плелся, шатаясь, впереди меня, вид у него был жалкий.

Я вывел их из города, дождь усилился, над фьордом сверкали молнии. Наконец мы остановились, я отвел Халльварда в сторону, потом понял, что это глупо, и подозвал к нам Унаса.

— Слушайте оба, — сказал я. — Вот наказ конунга. Ты Халльвард должен позаботиться, чтобы Унас благополучно добрался до Сельбу и потом дальше, до Ямталанда. С ним ничего не должно случиться.

Мы прошли еще немного, потом я остановился и протянул Унасу руку. Он слегка пожал ее.

— Как думаешь, — спросил он, — Сверрир и в самом деле сын конунга?

— Он избранный, — ответил я. — Но кто избрал его?

— Поэтому мне нельзя здесь остаться. Это умно.

Он простился и пошел дальше. Халльвард пошел за ним.

Я смотрел им вслед.

По дороге назад я снова думал о моей доброй матушке, я мог думать только о ней. Страж перед конунговой усадьбой не узнал меня в темноте и спросил, отношусь ли я к людям конунга.

— А ты сомневаешься? — спросил я.

Он поднял факел и узнал меня. Тогда он впустил меня внутрь.

Но мне расхотелось идти в усадьбу, и я остался в городе до наступления утра.

***

Вот что я помню о молодых людях, ставших потом моими друзьями:

Я сидел во дворе конунговой усадьбы у стены, освещенной солнцем, и отдыхал после работы над речью, которую конунг должен был произнести на Эйратинге. Ко мне подошли три молодых воина — Эрлинга сына Олава из Рэ я хорошо узнал во время нашего долгого пути из Вермаланда сюда. Двое других были братья Торбьёрн и Коре из Фрёйланда. Они держались учтиво и сказали, что хотят сообщить мне нечто, тяжким грузом лежащее у них на совести.

Я не привык к тому, чтобы воинов беспокоила совесть, и попросил их рассказать, в чем дело. Оказывается в Нидаросе ходили слухи, будто Сверрир не может представить доказательства, что он сын конунга.

— Мы вовсе не собираемся спорить с тобой об этом, мы только хотели спросить, а ты, если можешь, ответь нам, — сказали они.

Со временем я лучше узнал всех троих, и я горжусь своим ответом, от которого мне не пришлось отказываться и потом. Все трое были высокие и красивые, умные и бесстрашные. Что-то от них передалось мне, их душевный жар, похожий на ветер, посланный Богом. Я пригласил их сесть. Они сели.

Я сказал:

— Конунг Сверрир вышел из темноты к свету, он защищает всех нас, и он сильный человек.

Они не возражали.

— Конунг Сверрир обладает внутренней силой, он остается человеком Бога даже тогда, когда ему приходится прибегать к оружию дьявола, чтобы иметь возможность следовать своим путем.

Они не возражали.

— Он избранный, — продолжал я. — Всемогущий избрал его, и мы, ничтожные, поклялись ему в верности.

Они не возражали.

— Но сын ли он конунга, я не знаю.

Они посмотрели на меня.

— Но пусть это останется между нами, я полагаюсь на вас. У конунга была добрая мать, я знал ее. Однако к фру Гуннхильд приходил не один мужчина, и только один из них был конунг.

— Значит, он сын конунга, — решил Коре из Фрёйланда. — В своем сердце он сын конунга, и в моем тоже.

— Да, он сын конунга, — сказали и другие, — ибо если он и не сын конунга, он все-таки его сын милостью Божьей.

— Конунг дал мне право сомневаться, — сказал я, — поэтому я верю, что он сын конунга.

Они хотели уйти, но я попросил их остаться. И искал, о чем поговорить с ними, какую-нибудь общую для всех тему, чтобы победить их скованность из-за того, что я был близок конунгу.

— Может, поговорим о служанках, которые не всегда одинаково охотно служат воинам? — предложил я.

Они оживились, и нас всех словно захлестнуло одной волной. Мы хорошо провели тот день.

После того они стали моими друзьями и оставались ими и в добрые и недобрые времена. Мы беседовали о вечном, но не знали ответов на свои вопросы. Иногда мы говорили и о женщинах — мы все одинаково плохо их знали и пытались скрыть это друг от друга. В такие минуты мы бывали особенно счастливы.

Йомфру Кристин, дружба между мужчинами — почти самый большой дар из всех, полученных нами от Бога. А самый большой — это любовь.

***

Вот что я помню о молодой женщине, которая продавала лук:

Однажды вечером я пошел один бродить по городу, мне хотелось поглядеть на людей и на городскую жизнь. В Нидарос уже собирались бонды из окрестных селений, чтобы присутствовать на Эйратинге и провозглашении конунга. На улицах кишели люди, продажные женщины открыто предлагали себя, некоторые, обезумев от желания, хватали меня за пояс, когда я проходил мимо них. За ними бегали мальчишки и совали им под юбки палки, женщины громко бранились, перед трактирами не совсем трезвые воины беседовали с горожанами. Я подошел к лавке, где какой-то торговец продавал лук. Покупателей было много, и я стал в очередь последним — человеку конунга не следовало теснить людей.

Неожиданно я почувствовал на себе чей-то взгляд и поднял глаза. Торговцу помогала продавать лук молодая женщина, может, его дочь. Она смотрела на меня. Меня вдруг потянуло к ней. Иногда так бывает. Тебя вдруг несет, как лодку по волнам, ты потерял управление, твою лодку несет в водоворот и ты не можешь помешать этому. У тебя есть весла, но ты не гребешь, тебе хочется закружиться в этом водовороте, ты ждешь жаркой встречи с той, которой никогда прежде не видел. Такое чувство охватило меня тогда. И ее, должно быть, тоже.