Том Холланд - Спящий в песках

• Название: Спящий в песках
• Автор: Том Холланд
• Издательство: Эксмо, Домино
• Жанр: Ужасы и Мистика
• Год: 2005
• ISBN: 5-699-11637-0

Египет. 1922 год. В одном из малоисследованных уголков Долины царей археолог Говард Картер находит запечатанную гробницу, у входа в которую прикреплена табличка с начертанными на ней словами страшного проклятия. Но в чем состоит загадка таинственного захоронения? Кто из правителей Древнего Египта вот уже много веков покоится под толстым слоем горячего песка? И почему рабочие отказываются спускаться вниз и лишь тревожно переглядываются и перешептываются между собой?

Попытка ответить на эти и множество других вопросов заставляет Картера мысленно перенестись на несколько тысячелетий назад, дабы раскрыть неведомые дотоле секреты древнейшей истории.

---

Я еще раз внимательно присмотрелся к мертвому телу, а потом кивнул и заткнул меч за пояс. Совместными усилиями мы с купцом смели червей в воды Нила, сели в лодку и переправились через реку, а когда стали подниматься по склону противоположного берега, Исида вдруг навострила уши и приняла стойку, став при этом похожей на стрелу в натянутом луке. Я выхватил меч, и в тот же миг мрак впереди прорезал громкий крик, следом послышался приглушенный стон, а за ним – пронзительный вопль. Исида рванулась вперед, и я поспешил за собакой, громко возглашая хвалу Наивысшему, дарующему доблесть и мужество. И вот какая картина предстала моему взору: три странные, пугающие фигуры наседали на старика, прижавшегося спиной к крошившейся стене. Старик, правда, не сдавался и яростно размахивал рассыпавшей в темноте искры горящей головней. На миг ее свет выхватил из мрака двоих нападавших, и я обратил внимание на их непропорционально тонкие, как у насекомых, конечности и непомерно раздувшиеся головы. Потом свет померк, фигуры обратились в тени, но это не помешало мне разглядеть, что они пытаются вырвать из рук старца его единственное оружие.

Исида с лаем бросилась на них. То же, угрожающе подняв острый меч, сделал и я. Двое гулов пали под моими ударами, а третий сумел-таки ускользнуть во тьму. Мое желание погнаться за ним пропало, как только оказалось, что поверженные чудища – хотя удары мои были явно смертельными – поднимаются на ноги. И тут мне вспомнились город Лилат-ах и обитавшие там демоны.

Гулы, поднявшиеся с земли, казались всего лишь неясными силуэтами, но когда первый из них бросился на меня, я постарался как можно точнее нацелить свой удар ему в сердце. На сей раз гул рухнул как подкошенный, а второй мгновенно исчез во мраке.

Я обернулся к старику и схватил его факел.

– Ты не сможешь их убить! – выкрикнул он. – Они неуязвимы.

– Я, однако, покачал головой и, заявив, что для Аллаха Всемогущего нет ничего невозможного, нажал на меч, так что острие его пронзило упавшего гула насквозь. Тот конвульсивно дернулся и затих.

Опустившись на колени, я стал рассматривать труп, хотя от вида его преисполнился таким ужасом и отвращением, что губы мои словно сами по себе стали нашептывать молитву. Он имел некое сходство с человеком, но именно это сходство – словно издевательство над чертами, коими Аллах, да будет имя его свято, наделил потомство Адама, – делало ночных демонов столь отвратительными и пугающими. Как и конечности, торс его был невероятно худым, тогда как живот и бедра – безобразно распухшими, а затылок, походивший формой на купол мечети, выступал далеко назад. Лицо было узким, словно приплюснутым с боков, а глаза – раскосыми.

"Наверное, – подумалось мне, – так могут выглядеть после смерти неверные, лишенные милости Аллаха".

– Из какой адской тьмы восстали эти странные демоны? – спросил я, подняв взгляд на старика.

– Истории, связанные с ними, весьма необычны, – ответил тот, нервно озираясь по сторонам. – В двух словах этого не расскажешь, так что давай поспешим и укроемся в моей деревне. Ты сам убедился, что тьма таит великую угрозу.

Говорил он это, однако, с угрюмым видом, как будто совсем не горел желанием покинуть опасное место.

– А почему, о почтеннейший старейшина, ты оказался вне дома в столь поздний час? – спросил, выступив вперед, христианин.

Увидев знакомого, старик радостно поздоровался с ним, но тут же на лицо его снова пала тень страданий.

– Я искал своего сына, – пояснил он, – отсутствующего уже три дня. Как могу я вернуться с своему очагу, не зная, что сталось с моим бедным мальчиком.

Купец встретился со мной взглядом, а потом ступил вперед и взял старика за руку.

– Он в земле, о старейшина. Он обрел вечный покой.

Христианин поведал ему о том, как мы нашли убиенного юношу и как погребли его, насыпав над мертвым телом невысокий курган из камней. Потом он, как мог, попытался утешить несчастного отца.

Когда старейшина наконец осушил слезы, он повернулся ко мне.

– Похоже, о нежданный гость, я перед тобой в двойном долгу. Пойдем же со мной, сядем у моего очага, и я поведаю тебе, откуда взялась эта ночная напасть. А потом, если ты выскажешь свои соображения насчет того, как их можно уничтожить, я выслушаю тебя с почтительным вниманием, ибо вижу, что ты искусен во владении мечом, умудрен годами и сведущ в науках.

Я поклонился, благодаря за великодушное предложение, и мы втроем (не считая семенившей рядом со мной Исиды) поспешили к маячившим сквозь тьму деревенским огням.

* * *

В этот момент Гарун заметил приближение рассвета и прервал свой рассказ.

– Почему ты замолчал? – осведомился халиф.

– О повелитель правоверных, – ответил Гарун, – я все еще не оправился после долгих странствий и с твоего милостивого соизволения хотел бы посвятить дневные часы отдыху и сну. Приходи сюда вечером, и я продолжу свое повествование рассказом о том, что произошло со мной в деревне расхитителей гробниц.

Халиф покинул мечеть, но вечером вернулся туда, сел рядом с Гаруном и приготовился слушать.

И Гарун аль-Вакиль сказал...

* * *

Когда мы добрались до дома старейшины – постройки для столь захолустной деревни примечательной, просторной и богатой, – тот устроил нас со всем возможным удобством, напоил и накормил, а затем поведал, кто и как потревожил спавших, накликав беду на местных жителей.

– Ведайте же, – начал он свой рассказ, – что многие поколения жителей нашей деревни обеспечивали свое существование за счет золота, серебра и тех драгоценных украшений, которые древние язычники по невежеству своему оставляли в могилах вместе с усопшими, ибо полагали, что суетное мирское богатство может потребоваться человеку и за пределами земной жизни. Сейчас, конечно, найти эти сокровища трудно, ибо за столь долгие годы большая их часть была извлечена из земли, однако в долине, лежащей далеко за горами, еще можно встретить нетронутые захоронения.

Все мои земляки неплохо знали расположение древних языческих храмов и могил, однако не было среди них никого столь сведущего и столь удачливого в своих поисках, как мой прапрадед, почтеннейший Мохаммед Гиригар.

Послушайте же, какова была самая удивительная его находка. Как-то раз, исследуя дно лощины, он обратил внимание на валявшиеся под ногами крохотные каменные осколки. Человек несведущий их даже и не заметил бы, но моего предка они привели в радостное возбуждение, ибо он знал, что наличие таких осколков безошибочно указывает на близость гробницы. В ту же ночь он, взяв с собой лишь самых доверенных подручных, тайно вернулся на место находки. Вместе они принялись копать землю и вскоре нашли древнее украшение с изображением джинна – идола из числа тех, кому язычники поклонялись как богам. Если тебе угодно взглянуть, как выглядел этот джинн, вот, полюбуйся. Наша семья сохранила эту безделушку на память о той ночи.

Он вручил мне маленькую, чрезвычайно тонкой работы вещицу.

– Видишь, – сказал старейшина, – у этого джинна тело львицы и женская голова.

– Подобные чудовища, только мужского пола, лежат в пустыне, охраняя покой пирамид, – сказал я ему.

Старейшина кивнул.

– Тогда ты должен понять, как обрадовался мой прапрадед: найденное украшение определенно указывало на близость захоронения, а стало быть, и припрятанных там сокровищ. Он велел рабочим копать усерднее, но их следующая находка оказалась совсем иного рода То был труп. Несмотря на древность, пески сохранили его достаточно хорошо, чтобы можно было рассмотреть выражение безмерного ужаса на лице и страшную рваную рану на горле.

Работники загомонили и вознамерились даже побросать свои кирки, ибо сочли это явным знаком недоброй магии. Однако Мохаммед распорядился предать тело земле, а каждому работнику подарил по золотому. Щедрого вознаграждения вполне хватило, чтобы одолеть все страхи. Землекопы снова взялись за дело и незадолго до рассвета наконец расчистили вход в гробницу. Осмотрев его, Мохаммед громогласно возблагодарил Аллаха, ибо обнаружил неповрежденную печать и понял, что внутри находятся сокровища, превосходящие самые смелые его мечты.

Так и оказалось. Когда проход был открыт и Мохаммед с факелом в руке спустился вниз, в первой же камере, куда удалось попасть, он уловил блеск золота. Правда, когда прапрадед, не помня себя от радости, бросился туда, он едва не задохнулся: воздух в гробнице оказался столь тяжелым и затхлым, что даже он, несмотря на огромный опыт в такого рода делах, не мог припомнить, приходилось ли ему когда-нибудь ощущать более мерзкое зловоние. Первым его порывом было бежать, однако мысль о золоте пересилила страх и отвращение. Мохаммед остался на месте и поднял над головой факел.

То, что предстало его взору, заставило его замереть в ужасе и изумлении. Повсюду грудами от пола до крыши, рядами, уходящими вдаль и теряющимися во тьме подземелья, громоздились сокровища, богатство и великолепие которых не поддавались описанию. Однако ошеломил моего прапрадеда и заставил его оцепенеть отнюдь не вид драгоценностей. В глубине камеры на позолоченном троне восседал царь со скипетром в иссохшей руке. Так, во всяком случае, показалось Мохаммеду, хотя существо это более походило на демона, нежели на человека Расшитое золотом и усыпанное драгоценными камнями одеяние скрывало его руки, ноги и туловище, но даже корона не могла замаскировать безобразный, уродливый череп. Пересилив страх, Мохаммед шагнул вперед, чтобы получше рассмотреть труп, но стоило ему протянуть руку, чтобы коснуться самоцветов на царском одеянии, как случилось небывалое.